КАУРОВА. Нет-с, покорно благодарю: я уж завтракала. Вы извините меня, Николай Иваныч, коли я опоздала. (Садится.) И то слава богу, что в целости доехала; кучер мой чуть-чуть меня не вывалил.

БАЛАГАЛАЕВ. Скажите пожалуйста, а кажется, дорога недурна.

КАУРОВА. Не в дороге дело-с, Николай Иваныч; ох, не в дороге!.. Я вот приехала, Николай Иваныч, только я никакой пользы от этого не ожидаю. Нрав Ферапонта Ильича мне слишком известен… ох, слишком!

БАЛАГАЛАЕВ. Ну, это мы увидим, Анна Ильинишна! Я так, напротив, надеюсь сегодня кончить ваше дело; пора.

КАУРОВА. Дай бог, дай бог. Я, вы знаете, Николай Иваныч, я на все согласна. Я человек смирный… Я не прекословлю, Николай Иваныч; где мне! Я вдова беззащитная: на вас одних надеюсь… А Ферапонт Ильич извести меня хочет… Что ж? Бог с ним! лишь бы деток малолетных не погубил. А уж я что!..

БАЛАГАЛАЕВ. Полноте, Анна Ильинишна, полноте! Вот я вам лучше представлю нового нашего помещика, Алупкина Антона Семеныча.

КАУРОВА. Очень рада-с, очень рада-с.

БАЛАГАЛАЕВ. Он, если вы позволите, также будет участником в нашем деле.

КАУРОВА. Согласна, Николай Иваныч, я на все согласна. По мне, хоть весь уезд, всю губернию созовите: у меня совесть чиста, Николай Иваныч. Они, я знаю, за меня заступятся. Они не дадут меня в обиду… А вы как в своем здоровье, Евгений Тихоныч?

СУСЛОВ. Хорошо. Что мне деется! Покорно благодарю.

МИРВОЛИН (целуя руку Кауровой). Как ваши детки, Анна Ильинишна?

КАУРОВА. Слава богу, пока еще живы. Ох, долго ли? Скоро, скоро они совсем осиротеют, бедняжки!

СУСЛОВ. Полноте! Зачем вы это говорите, Анна Ильинишна? Вы еще нас всех переживете, матушка!

КАУРОВА. Как зачем я это говорю, отец мой! Стало быть, есть причины, коли уж я не могу промолчать. То-то вот и есть! а еще, кажется, судья. Стану я говорить без доказательств!

СУСЛОВ. Ну какие же доказательства?

КАУРОВА. Извольте, извольте… Николай Иваныч, прикажите позвать моего кучера.

БАЛАГАЛАЕВ. Кого?

КАУРОВА. Кучера, моего кучера Карпушку. Его Карпушкой зовут.

БАЛАГАЛАЕВ. Для чего?

КАУРОВА. Да уж прикажите. Вот Евгений Тихоныч доказательств требует…

БАЛАГАЛАЕВ. Да позвольте, Анна Ильинишна…

КАУРОВА. Нет уж, сделайте одолжение.

БАЛАГАЛАЕВ. Ну, пожалуй. (Мирволину.) Сбегай, братец, пожалуйста, прикажи.

МИРВОЛИН. Сейчас. (Выходит.)

КАУРОВА. Вы мне все не хотите верить, Евгений Тихоныч. Уж это не в первый раз! Бог с вами!

АЛУПКИН. Однако позвольте: я все-таки не могу понять зачем вам угодно было позвать вашего кучера. Кажется, чему тут кучер?.. Не понимаю.

КАУРОВА. А вот увидите.

АЛУПКИН. Не понимаю.

Явление седьмое

Те же и Карп и Мирволин.

МИРВОЛИН. Вот-с кучер.

КАУРОВА. Карпушка… слушай… гляди на меня; вот они не хотят верить, что Ферапонт Ильич несколько раз тебя хотел подкупить… Слышишь ли ты, что я тебе говорю?..

СУСЛОВ. Ну, что ж ты молчишь, любезный? Их братец подкупал тебя?

КАРП. Как подкупал?

СУСЛОВ. Я не знаю. Вот Анна Ильинишна говорит.

КАУРОВА. Карпушка! слушай, гляди на меня… Ведь ты помнишь, сегодня чуть меня не вывалил… помнишь?..

КАРП. Когда-с?

КАУРОВА. Когда?.. Экой глупый!.. Разумеется, на повороте, не доезжая плотины. Еще одно колесо чуть не выскочило.

КАРП. Слушаю-с.

КАУРОВА. Ну, и помнишь ты, что я тебе сказала тогда? Я тебе сказала: «Признайся, – сказала я тебе, – Ферапонт Ильич тебя подкупил: дескать, Карпуша, голубчик, ушиби, мол, твою барыню до смерти, а уж я тебя не оставлю»… Ну, и помнишь ты, что ты мне отвечал?.. Ты мне отвечал: «Виноват, сударыня, точно, я пред вами виноват».

СУСЛОВ. Да позвольте, Анна Ильинишна: виноват – это еще ничего не доказывает… Что он этим хотел сказать? сознаться, что ли, он хотел в подкупе, в намерении зашибить вас – вот что нужно узнать… Сознался ли ты?.. а?.. сознался?

КАРП. В чем сознался?

КАУРОВА. Карпушка! слушай, гляди на меня… Ведь Ферапонт Ильич хотел тебя подкупить? Ну конечно, ты не согласился… Но я ведь правду говорю?

КАРП. Как вы изволите говорить-с?

КАУРОВА. Ну, вот видите..

СУСЛОВ. Да позвольте, позвольте!.. Ты мне, братец, отвечай, да толковито, смотри…

КАУРОВА. Нет, вы позвольте, Евгений Тихоныч! я на это не могу согласиться. Вы его запугать хотите – я этого не позволю. Ступай, Карпушка, ступай; да проспись смотри; а то ведь ты совсем спишь.

КАРП уходит.

А от вас, Евгений Тихоныч, признаюсь, я этого не ожидала. Чем, кажется, я это заслужила?

СУСЛОВ. Да что вы нас морочите!..

БАЛАГАЛАЕВ. Ну, полноте, полноте, Анна Ильинишна! присядьте, успокойтесь. Мы это все разберем.

ГЕРАСИМ (входит). Господин Беспандин изволили приехать.

БАЛАГАЛАЕВ. А, наконец! Ну, проси, разумеется.

Явление восьмое

Те же и Беспандин.

БАЛАГАЛАЕВ. А! здравствуйте!.. Однако вы заставили себя подождать.

БЕСПАНДИН. Виноват, виноват, Николай Иваныч! такая вышла задача… Здравствуйте, Евгений Тихоныч, судья неумытный, как вы поживаете?

СУСЛОВ. Здравствуйте!

БЕСПАНДИН. Вообразите… (кланяясь сестре) что меня задержало… Представьте себе: у меня седло мое украли… И кто украл – неизвестно!.. Делать нечего: взял седло у стремянного. (Пьет.) Я, вы знаете, всюду верхом езжу, седло премерзкое, фалейторское… рысью просто нет никакой возможности…

БАЛАГАЛАЕВ. Ферапонт Ильич! позвольте вас познакомить… Алупкин, Антон Семеныч…

БЕСПАНДИН. Очень рад… Вы охотник?

АЛУПКИН. То есть в каком смысле охотник?

БЕСПАНДИН. В каком смысле? ну, разумеется, в каком: до дичи, до собак…

АЛУПКИН. Нет-с, я собак не люблю, а из ружья в сидячую птицу стреляю.

БЕСПАНДИН (смеется). В сидячую, в сидячую…

БАЛАГАЛАЕВ. Однако извините, господа! Позвольте прервать ваш любопытный разговор. Мы о собаках и сидячих птицах в другое время поговорить можем. А теперь я предлагаю, не теряя времени, приступить к нашему делу, для которого мы собрались. Мы и без Петра Петровича начать можем. как вы думаете?

СУСЛОВ. Пожалуй.

БАЛАГАЛАЕВ. И потому, Ферапонт Ильич, покорно прошу вас присесть, и вас также, Антон Семеныч!

Садятся.

БЕСПАНДИН. Николай Иваныч, я вас душевно уважаю и всегда уважал, и теперь вот по вашему же желанию приехал; только позвольте вам наперед сказать, если вы надеетесь какого-нибудь толку добиться от почтеннейшей моей сестрицы, то предупреждаю вас…

КАУРОВА (приподнимаясь). Вот видите, Николай Иваныч, вот вы сами видите…

БАЛАГАЛАЕВ. Позвольте, позвольте, Ферапонт Ильич, и вы, Анна Ильинишна! я должен вас попросить сперва меня выслушать. Я имел удовольствие пригласить вас обоих сегодня к себе для того, чтоб покончить наконец ваши распри. Какой пример, посудите сами: брат и сестра, от одной, так сказать, утробы…

БЕСПАНДИН. Позвольте, Николай Иваныч…

АЛУПКИН. Господин Беспандин, прошу не прерывать.

БЕСПАНДИН. А вы что мне за наставник?

АЛУПКИН. Я вам не наставник, но, будучи приглашен Николаем Иванычем…

БАЛАГАЛАЕВ. Да, Ферапонт Ильич; я их пригласил, вместе с почтенным нашим Евгением Тихонычем, в посредники… Ферапонт Ильич! Анна Ильинишна! Я обращаюсь к вам… Как? брат и сестра, от одной, так сказать, утробы рожденные, не могут жить в ладу, в мире, в согласии!.. Ферапонт Ильич! Анна Ильинишна! Образумьтесь, я вам говорю! Ведь для чего все это я говорю? я это для вашего же блага говорю… Вы сами посудите, что мне? но я для вашего блага говорю!

БЕСПАНДИН. Да ведь вы, Николай Иваныч, не знаете, что это за женщина! Ведь вы послушайте-ка ее; ведь это бог знает что такое… помилуйте!

КАУРОВА. А вы-то сами что? Вы кучера моего подкупаете, девок ко мне с отравой подсылаете – вы моей смерти добиваетесь. Я даже удивляюсь, как я еще до сих пор уцелела!..

БЕСПАНДИН. Какого кучера я подкупал… что вы? что вы?

КАУРОВА. Да, сударь! Он под присягой готов все показать. Вот эти господа – свидетели.

БЕСПАНДИН (обращаясь к остальным). Что это она за дичь порет?

АЛУПКИН (Кауровой). Позвольте! позвольте, вы напрасно на меня ссылаетесь. Я решительно ничего не повял, что тут ваш кучер говорил. Это опять что-то вроде моего козла.

КАУРОВА. Вашего козла? А чем мой кучер похож на козла? Сами вы скорей…

БАЛАГАЛАЕВ. Оставьте это, господа, ради бога!.. Анна Ильинишна! Ферапонт Ильич! Что за охота упрекать друг друга?.. Не лучше ли позабыть прошедшее?.. Право, послушайтесь меня: помиритесь! Примите друг друга в объятья! Вы не отвечаете…

БЕСПАНДИН. Да что… помилуйте! как это можно! Если б я знал, да я бы ни за что не приехал!

КАУРОВА. И я тоже бы не приехала,

БАЛАГАЛАЕВ. Как же вы мне сейчас говорили, что вы на все согласны?

КАУРОВА. На все, только не на это.

СУСЛОВ. Эх, Николай Иваныч! позвольте вам сказать, не так вы дело повели. Вы им толкуете о мире, согласии… разве вы не видите, что это за люди?

БАЛАГАЛАЕВ. А как же по-вашему, Евгений Тихоныч?

СУСЛОВ. Да вы для чего их пригласили?.. для дележа? Ведь от этого у них и ссора идет. Пока они не поделятся, ни вам, ни мне, никому не будет покоя, и мы в эдакие-то жары, вместо того чтобы дома сидеть, будем трястись по дорогам. Так приступимте же к дележу, коли вы их надеетесь уговорить… Где планы?

БАЛАГАЛАЕВ. Ну, приступимте. Герасим!..

ГЕРАСИМ (входя). Чего извольте?

БАЛАГАЛАЕВ. Вельвицкого мне позвать,

БЕСПАНДИН. Я вам заранее объявляю, что я на все согласен; что Николай Иваныч скажет, тому и быть.

КАУРОВА. И я тоже.

СУСЛОВ. Посмотрим.

МИРВОЛИН. Вот что похвально, то похвально.

Явление девятое

Те же и Вельвицкий, с планами.

БАЛАГАЛАЕВ. А! подойди сюда. (Развертывает планы.) Принеси-ка вон столик… Вот-с, извольте посмотреть… вот-с… «Сельцо Кокушкино, Раково тож, душ по 8-й ревизии мужеска пола 94»… Посмотрите-ка, как карандашом все перечерчено: не в первый раз мы над этим планом бьемся… «Всей земли 712 десятин, неудобной 81, под усадьбой с выгоном 9; чересполосица есть, но немного». Вот это именье нам приходится поровну разделить между отставным коллежским регистратором Ферапонтом Беспандиным и сестрою его, вдовой подпоручика, Анной Кауровой, – поровну; заметьте: так сказано в завещании покойной их тетушки, архитекторской вдовы Филокалосовой.