Цитаты из книги «Первая любовь»

что образ ее, этот новый, внезапно представший передо мною образ, навсегда запечатлелся в моей

под влиянием неотразимого, невыразимого обаяния.

подробно, что происходило со мною в течение недели после моей неудачной ночной экспедиции. Это было странное, лихорадочное время, хаос какой-то, в котором самые противоположные чувства, мысли, подозренья, надежды, радости и страданья кружились вихрем; я страшил

зы и сквозь грусть, навеянную то певучим стихом, то красотою вечера, проступало, как весенняя травка, радостное чувство молодой, закипающей жизни.

Какие пустяки! – подхватила Зинаида. – Ну, вообразите себе, например, что вы женаты, и расскажите нам, как бы вы проводили время с вашей женой. Вы бы ее заперли? – Я бы ее запер. – И сами бы сидели с ней? – И сам непременно сидел бы с ней. – Прекрасно. Ну, а если бы ей это надоело, и она бы изменила вам? – Я бы ее убил. – А если б она убежала? – Я бы догнал ее и все-таки бы убил. – Так. Ну, а положим, я была бы вашей женой, что бы вы тогда сделали? Беловзоров помолчал. – Я бы себя убил… Зинаида засмеялась. – Я вижу, у вас недолга песня.

звучало у меня в душе. О молодость! молодость! тебе нет ни до чего дела, ты как будто бы обладаешь всеми сокровищами вселенной, даже грусть тебя тешит, даже печаль тебе к лицу, ты самоуверенна и дерзка, ты говоришь: я одна живу – смотрите! а у самой дни бегут и исчезают без следа и без счета, и все в тебе исчезает, как воск на солнце, как снег… И, может быть, вся тайна твоей прелести состоит не в возможности все сделать – а в возможности думать, что ты все сделаешь, – состоит именно в том, что ты пускаешь по ветру силы, которые ни на что другое употребить бы не умела, – в том, что каждый из нас не шутя считает себя расточителем, не шутя полагает, что он вправе ска

Зинаида Александровна, что бы вы ни сделали, как бы вы ни мучили меня, я буду любить и обожать вас до конца дней моих.

но к чему мне было знать, что это был за огонь, на котором я горел и таял

о тех поцелуях опять втеснилось мне в душу.

Я так был весел и горд весь этот день, я так живо сохранял на моем лице ощущение Зинаидиных поцелуев, я с таким содроганием восторга вспоминал каждое ее слово, я так лелеял свое неожиданное счастие, что мне становилось даже страшно, не хотелось даже увидеть ее, виновницу этих новых ощущений.