Цитаты из книги «Муму. Записки охотника (сборник)»

одним состраданием дышало оно тогда: оно пылало также ревностью.

Я повалился, как сноп, и, как опомнился, стал плакать, плакать – унять себя не мог…

Сердце у меня словно окаменело и голова тоже – и весь я отяжелел

осенней свежестью и запахом яблоков.

вся жизнь его ушла на время внутрь

неразборчивым благоволеньем, радушьем и почти обидной готовностью сближенья с каждым встречным и поперечным.

В людях, которых сильно и постоянно занимает одна мысль или одна страсть, заметно что-то общее, какое-то внешнее сходство в обращенье, как бы ни были, впрочем, различны их качества, способности, положение в свете и воспитание. Чем более я наблюдал за Радиловым, тем более мне казалось, что он принадлежал к числу таких людей.

боязливым и безнадёжным ожиданьем, той старческой грустью, от которой так мучительно сжимается сердце зрителя.

фруктовый сад с липовыми аллеями. Лет через пятьдесят, много семьдесят, эти усадьбы, «дворянские гнёзда», понемногу исчезали с лица земли; дома сгнивали или продавались на своз, каменные службы превращались в груды развалин, яблони вымирали и шли на дрова, заборы и плетни истреблялись.

Я, признаюсь, редко слыхивал подобный голос: он был слегка разбит и звенел, как надтреснутый; он даже сначала отзывался чем-то болезненным; но в нём была и неподдельная глубокая страсть, и молодость, и сила, и сладость, и какая-то увлекательно-беспечная, грустная скорбь. Русская, правдивая, горячая душа звучала и дышала в нём, и так и хватала вас за сердце, хватала прямо за его русские струны. Песнь росла, разливалась. Яковом, видимо, овладевало упоение: он уже не робел, он отдавался весь своему счастью; голос его не трепетал более – он дрожал, но той едва заметной внутренней дрожью страсти, которая стрелой вонзается в душу слушателя, и беспрестанно крепчал, твердел и расширялся.