убогая скотница Агафья Косая, и жил он на скотном дворе, с телятами, без всякого досмотра, – у божья глаза. Топтали его свиньи
единственный сын крепостного дворового человека, маляра Терешки, искусного в деле, и тягловой Луши Тихой.
Смотрят бархатную черноту склепа – роспись, ангела смерти, с черными крыльями и каменным ликом, перегнувшегося по своду, склонившегося к ее надгробию, и белые лилии, слабо проступающие у стен: как живые.
Страшный суд: деревенские лица, чуть ли не в зипунах. – Господа, в склепе опять она! В девятьсот пятом парни разбили надгробия и выкинули кости!