2. Цель науки и подмена цели

Целью науки является получение новых знаний о природе. Обычно методология научных исследований включает в себя.

Наблюдение (эксперимент)–новые знания–теория–другие новые знания.

Возникает вопрос, зачем вообще нужна теория, ведь новые знания уже получены из наблюдений или экспериментов? Однако с помощью теории учёные, во-первых, объясняют выводы, следующие из наблюдений, или экспериментов. Как мы уже рассмотрели в предыдущей главе, феноменологию природных явлений учёные могут наблюдать в весьма узком диапазоне феноменологии физических процессов; приборы, изобретённые человеком, расширяют этот диапазон, но недостаточно. Поэтому для того, чтобы объяснить выводы, полученные из наблюдений и экспериментов необходимо обратиться к микроструктуре тел и микроструктуре явлений, куда нам вход закрыт из-за несовершенства наших органов чувств. Приходится теоретизировать, т.к. путём наблюдений и экспериментов невозможно изучить структуру тел и явлений на микроуровне. Например, учёные установили из наблюдений и экспериментов, что почти все тела при нагревании расширяются. Эмпирически установили удельные линейное и объёмное расширение тел при росте температуры на один градус, но почему расширение происходит было не ясно. Для объяснения причины расширения тел при нагревании надо посмотреть, что происходит на микроуровне вещества, но это невозможно из-за несовершенства наших органов чувств. Поэтому и нужна теория. Первой теорией теплоты была теория теплорода, которая была хорошо экспериментально обоснованной. Она позволяла легко разбираться в нагревании, охлаждении, плавлении, испарении. Она объясняла так же даже расширение при нагревании: теплород раздвигал атомы, действуя на них силовыми полями, подобными тем, которые сейчас так популярны в атомной физике. Однако ответить правильно на этот вопрос, почему это происходит, стало возможным только потому, что удалось теоретически определить структуру атома. Который, как оказалось, имеет сложное строение и состоит из элементарных частиц, одной из которых является электрон, который обращается вокруг ядра атома. При нагревании электроны переходят на новые энергетические уровни, несколько отдвигаясь от ядра, поэтому при нагревании тела и расширяются. Здесь важно отметить, что одна теория сменилась другой и это логично, т.к. при теоретизировании может быть много вариантов и желательно рассмотреть все варианты и выбрать наилучший. Да и во время разработки теории теплорода о структуре атома мало, что знали, вернее, ничего не знали даже теоретически, поэтому предложить теорию расширения тел при нагревании, адекватно отражающее расширение тел, в то время не представлялось возможным. Здесь мы обращаем внимание читателя, что у учёных основные усилия и проблемы возникают не при изучении феноменологии, а на стадии разработки теорий. Теорий можно предложить несколько по одной и той же феноменологии, и выбора наилучшей, которая со временем может оказаться все равно не состоятельной и потребует замены, или такой её всё объемлющей корректировки, что исходную теорию можно и не узнать. От этого у учёных возникает иллюзия, что цель науки – это разработка теорий. Но это только иллюзия – феноменология цель науки, а теория только инструмент для вероятностного продолжения той же феноменологии на микроуровне, или же для вероятностного изучения внутренней структуры больших космических объектов, куда нельзя заглянуть и во всем разобраться непосредственно.

Во-вторых, учёные после разработки теории смотрят, не появятся ли другие новые знания, но теперь уже, как следствие и приложение теории, или, как говорят – хорошая теория должна иметь хорошую предсказательную способность. О чём же должна быть эта пресловутая предсказательная способность? Очевидно, что теоретически разобравшись с тем, или иным явлением на микроуровне, можно ожидать предвидения как поведёт себя это явление на макроуровне. Возвращаясь к примеру о расширении тел при нагревании, которое как мы выяснили на микроуровне, объясняется отодвиганием электронов от ядра атома, замечаем, что по мере увеличения температуры нагревания межатомные связи ослабевают, что обусловливает возможность деформирования этих связей и переход тела из твёрдого состояния в жидкое. Разумеется, о переходе тел из твёрдого состояния в жидкое, при нагревании, знали из практики задолго до теоретически установленной структуры атома и даже, задолго до разработки теории теплорода. Теория теплорода, тоже, кстати, объясняет этот фазовый переход при росте температуры примерно так же: теплород накапливается в межатомных пустотах и раздвигает атомы, ослабляя связи между ними. Ну что же, обе теории подтвердили практику, что тоже хорошо. Мы обращаем внимание читателя на то, что и несостоятельная теория может иметь хорошую предсказательную способность, здесь ничего удивительного нет, т.к. ниже будет показано, что все теории несостоятельные. К тому же на практике, структуру атома установили совсем не потому, что досконально пытались выяснить, почему тела расширяются при нагревании. Открытие элементарных частиц и структуры атома прошло долгий и трудный путь и является триумфом теоретической мысли классицистов (Резерфорд, Содди и др.), который начинался опытами Фарадея по электролизу, причём сам Фарадей и не подозревал, что он открывает какой-то электрон. Этот триумф хорошо описан Матвеем Петровичем Бронштейном в его знаменитой книжке «Атомы и электроны» [2] Такой триумф и не снился релятивистам и квантовым механикистам, которые, в основном, открывают фантомы несуществующие в природе (например, бозон Хиггса) и с вожделением их, якобы, изучают. При всей своей гениальности, владении изощрённым математическим аппаратом и, имеющие в своём распоряжении мощнейшее и дорогостоящее экспериментальное оборудование (Большой Адронный Коллайдер), квантовые механикисты так и не смогли теоретически и практически открыть истинное ядро атома, ограничившись выдвижением на эту роль фантома, несуществующего в природе, под названием «нуклонное ядро». В этом ядре у них действуют фантомные же внутриядерные обменные взаимодействия общим количеством до четырёх, из которых главным – является «сильное взаимодействие», которые квантовые механикисты с вожделением, якобы, изучают. В результате, авторам настоящей книги, которые не являются профессиональными физиками, пришлось самим открыть истинное ядро атома, которое есть отдельная элементарная частица [3]. Причём, такое фундаментальное открытие, которое однозначно достойно Нобелевской премии. Мы не хвастаемся. (Вряд ли этот коррумпированный и политически заангажированный дядей Сэмом Нобелевский комитет выдаст нам Нобелевскую премию в обозримом будущем). Мы просто обращаем внимание молодых профессиональных физиков, что наша информация, которую мы публикуем в этой серии, является кладезем Нобелевских премий. Хотите получить Нобелевскую премию? Тогда читайте нашу серию, и добивайтесь у ортодоксов, чтобы вам разрешили работать в соответствии с нашей информацией. Это, кстати, позволит преодолеть текущий кризис физики.

Здесь мы разобрали примеры разработок частных теорий, посвящённых какому-то одному физическому процессу, или явлению, и выяснили, что частные теории всегда основываются на опыте при изучении макро феноменологии, но для попытки объяснения феноменологии на микроуровне нужны теории. Поскольку разработка теорий наиболее неопределённый процесс, носит вероятностный характер и их можно предложить несколько, из которых надо выбирать, то в сознании учёного укрепляется иллюзия, что разработка теории и есть окончательная цель науки. Эта иллюзия очень вредная, порождает, так называемые, «официально общепризнанные теории» и «стандартные модели», которые являются кандалами для самих же учёных и задерживают развитие науки на целые столетия.

Теперь несколько слов надо сказать о разработке, так называемых, общих теорий. Эти теории, в отличие от частных теорий, носят глобальный и всеобъемлющий характер, например теория гравитации. (Гравитация имеет всемирный характер только в предположении современных учёных. Ни сам Ньютон так не считал, ни в действительности гравитация не всемирная, например галактики между собой гравитационно не взаимодействуют). Сюда следуют отнести также теории о становлении и развитии вселенных. Эти теории принципиально не могут опираться на опыт, или наблюдение. Разумеется, эти теории всё-таки возникают не на пустом месте. Общие теории гравитации базируются на достоверно установленном феноменологическом факте, что гравитация существует, а теории о становлении и развитии вселенных базируются на достоверном феноменологическом факте, что и вселенные достоверно существуют, то крайней мере – одна, вот, пожалуй, и всё. Причём, в мире миллионы продавцов каждый день проводят сотни миллиардов опытов по гравитации, отпуская товар покупателям, причём опыты прямые (а не косвенные), что не характерно для современной физики. Но эти опыты отнюдь не прибавляют понимания, что такое гравитация и как она работает. Поэтому разработка общих теорий это пища для безудержных фантазий учёных. Здесь можно придумать всё, что душе угодно, всё равно никто не проверит и всё «купят». Естественно, что разработчики общих теорий, обычно гении, считают, что цель науки – это разработка теорий, что в корне неверно и вредно. Эта цель уже закреплена в преподавании. Университеты преподают будущим физикам огромный объем математических наук и физические общепринятые теории. Молодым физикам со студенческой скамьи вдалбливается, что теория – это и есть главное в науке. Хотя, главным в науке является феноменология, а теория – это всего лишь инструмент для вероятностного определения той же феноменологии на микроуровне, или для установления вероятностной структуры больших космических объектов, непосредственное изучение которых невозможно в силу несовершенства наших органов чувств.

Для общих теорий обычный ход научных исследований, приведённый выше, нарушается, длинная цепочка укорачивается и на первое место выходит теория, а эксперимент (наблюдение) начинает играть вспомогательную роль, как средство проверки теории, по следующей схеме:

теория – эксперимент (наблюдение).

К разработке, общих теорий следует приравнять и разработку частных теоретических вопросов, когда дело касается структуры атома, или структуры больших космических объектов, когда предварительные эксперименты на макроуровне невозможны. Именно по схеме общих теорий был «открыт» пресловутый бозон Хиггса: сначала он был предсказан и появился в теории. И только потом, когда Рольф Дитер Хойер (Генеральный директор ЦЕРНа) истребовал у политиков деньги, вырыл Большой Адронный Коллайдер, напичкал его оборудованием, этот пресловутый бозон был «доказан» в эксперименте. Кстати точно, так же был открыт и закон Всемирного тяготения Ньютона. Никаких специальных предварительных экспериментов по тяготению Ньютон не проводил. Он и так знал, что все тела притягиваются к Земле. Ему об этом напомнило легендарное яблоко, которое оторвалось от ветки и стукнуло Ньютона по голове. Ньютон выдвинул гипотезу, что вещество притягивается к веществу, а потом разработал математический аппарат под эту гипотезу, так и получился закон тяготения. Термин «Всемирный» ввёл Эдгар По, писатель-беллетрист с фантастическим уклоном. И только намного позже Кавендиш «подтвердил» закон Всемирного тяготения в эксперименте. Поскольку учёные сейчас занимаются в основном изучением структуры атома и разработкой глобальных теорий мироздания, теория в науке становится на первое место, а эксперимент становится вспомогательным средством проверки теорий.

Итак, в науке постепенно произошла подмена цели. Учёные ортодоксального и альтернативного толка совершенно искренне полагают, что цель науки – разработка теорий. Появилась даже шутка: «Если какой-либо факт не укладывается в теорию – тем хуже для факта». Однако целью науки как было, так и осталось – получение новых знаний о природе, а теория только один из инструментов для этого. Из-за подмены цели науки многие уже даже открытые феноменологические явления оказались за пределами науки, так, например, не востребованы и практически не изучаются гравитационные аномалии, периодически появляющиеся на Земле, а также и другие явления. Кроме того, вообще не ведётся целенаправленный и систематический поиск для выявления неизвестных феноменологических явлений на Земле. А ведь такой поиск проводился, так было в XIX веке при изучении феномена «электрический ток». Плеяда великих учёных экспериментаторов исследовала электрический ток на макроуровне. Именно они установили экспериментальные зависимости от мнемонических правил до законов индукции и самоиндукции, что и заложило основу нашей сегодняшней электрической цивилизации. Теперь никто феноменологию не изучает, но и новых теорий не разрабатывает. Ортодоксальный учёный со всех сторон обложен «общепризнанными теориями» и «стандартными моделями», которые трогать нельзя, что и порождает современный кризис теоретической физики. Вы скажете, ну и пусть, зато экспериментальная физика может плодотворно развиваться. В том-то и дело, что не может, т.к. экспериментальные физики долгое время были в подчинении у теоретиков и должны были подтверждать их теоретические заморочки. Самостоятельно решать проблемы, с чем экспериментировать и для чего, они разучились. Экспериментатор вопросительно смотрит на теоретика, а теоретик разводит руками и закатывает глазки.