Но и злато не столь нужно государству русскому. Важнее интерес к истории древней и не очень, ибо невозможно без памяти спокойно жить и сохранять традиции. Еще в XIII веке на восточных берегах Балтийского моря, известного со времен Святослава как Русское море, появились немцы, они теснили литовские племена и стали врагами Руси, часто ходили на Псков и Новгород. Наши извечные давние владения. Именно в ту пору начали идти на Русь и шведы. Немцы же, используя дрязги литовского народа, создали враждебное Руси княжество, забывшее давние кровные узы славян. Литва, воспользовавшись моментом, когда Русь была ослаблена нашествием Золотой Орды, завоевала юго-западные земли России и стала грозить ее северо-западу.

Именно тогда Русь оказалась зажата врагами с трех сторон, почти одновременно. Главной задачей племени стала защита великорусского племени, борьба не за свободу, а за существование, за целость народа и православия!

Эта борьба продолжалась века. Русь выстояла. Она приняла тот облик, который мы видели до реформ Вашего батюшки. Она направляла внешнюю политику России с давних пор и по сей день, она едет нас вперед.

Когда-то давно татары были полноправными господами северо-восточной Руси. Но русский дух креп год от года, и на Куликовом поле наши предки дали отпор захватчикам, а после и вовсе частично покорили разрозненные остатки некогда великого государства. Угроза Востока для Руси отступила, ей на смену пришла агрессия уже самой России. Казаки огнем и мечом принуждали местное население к покорности.

Но кроме Востока остались еще два направления: северо-запад и юго-запад. Именно на литовском направлении Русь наступала, скапливала силы и давила мощью славянского государства. Литва в первые века своего существования наступала на Русь, отчего и получила характер государства, по населению и культуре именно русского. А в XIV веке она династически соединилась с Речью Посполитой.

До того времени Россия уступала Литве, но, вставая на ноги, окрепла настолько, что сильные государи Иван III и Василий III начали отбирать ранее захваченные русские земли обратно, а потом и вовсе заявили притязание на все русские земли. Однако соединение Польши и Литвы в одно государство остановило предков от попранной справедливости. Но и после того, как появилась возможность, Россия начала старую борьбу за русские земли. Государь Алексей Михайлович принял в подданство Малороссию, выиграв трудную войну. А при Вашем батюшке сложилась такая ситуация, когда Русь довлеет над Польшей и при желании имеет возможность воссоединить православный люд с братьями по вере. Некогда трудное и опасное, враждебное литовское направление исчезло, уступив место слабому и разрозненному польскому, зависимому целиком и полностью от воли шляхетства и саксонских наемников.

Вот и получилось, что последнее направление – северо-западное – оказалось наиболее сложным и трудным для нынешней России. Государь Петр Алексеевич сумел перебить хребет шведам при Полтаве, но склонить на колени гордых свеев ему не удалось. А ведь именно они, Ваше величество, отняли у Руси восточные берега Русского моря. И сейчас настало время окончательно склонить врагов и сплотить славян, повести их вперед под знаменем Двуглавого орла на изумрудном поле!

Прошу нижайше соизволения у Вашего величества вернуться в родные места, дабы продолжить службу на благо державе нашей. Верный и преданный Ваш слуга Федор Салтыков».

– Что ж, быть посему, – легонько хлопнул я ладонью по столу – пора Ивана Зотова к английской стерве заслать, думаю, он, как никто другой, заинтересован в том, чтобы Россия не осрамилась в Европе, тем более перед англичанами.

– Милый? – за спиной, на кровати лежала царица и удивленно глядела на меня. Мол, не случилось ли чего, раз уж я сам с собой разговаривать начал.

– Спи, прелесть, – улыбнулся я Юленьке, сам же встал со стула и начал неспешно одеваться. – Всё хорошо.

– Правда?

– Конечно! Разве я когда-нибудь тебя обманывал? – как можно добродушнее и искренне сказал я.

Царица лишь слегка поддернула плечиками, возразить ей и впрямь было нечего. За мной не было такого греха, как ложь любимой женщине, матери моего ребенка. Опа! А кто это там кричит?

– Ярославушка проснулся, наверное, по батюшке соскучился, – весело подмигнула Юля.

В комнату легонько постучал Никифор.

– Ваше величество, вы просили напомнить вам о том, что в десять часов у вас назначена встреча с послом Гишпании…

– Помню, но время еще есть, так что пусть пока накроют столы в Малом зале, заодно и встречу там проведем, а то с голоду не хочется думать о делах. И еще никаких хмельных напитков чтобы не было, думаю, сбитня вполне достаточно, князь Челламаре не будет против.

– Как изволите, ваше величество, – обер-камергер вышел, не забыв плотно прикрыть за собой дверь.

– А когда сын увидит своего батюшку? – спросила Юля, накидывая шелковый халат поверх ночнушки. С минуты на минуту ей должны принести маленького Ярослава. По заведенному полгода назад правилу после пробуждения она требовала к себе сына и только после этого принималась за пищу и проверку работы созданных школ и ветеранских домов.

– Сейчас и увидит, думаю, полчаса у нас есть…

Увы, но я ошибся, заигрался я с розовощеким упитанным карапузом немного больше, сын не желал отпускать понравившийся мозолистый палец и с усердием пытался его обсосать, но почему-то большой палец постоянно в последний момент менял траекторию и попадал ему в щеку или подбородок. Глядя на Ярослава, я поневоле чувствовал где-то глубоко внутри холод Алексея, его отчуждение и боль. Отчего так?

Мне не ведомо…

Как бы я не хотел остаться с сыном и любимой женой, но дела требовали внимания. Тем более что время встречи неумолимо приближалось, пусть я и государь, но опаздывать не люблю.

В Кремле вопреки ожиданию было тепло – в свое время Юля постаралась обезопасить новорожденное чадо от любых напастей и видимо несколько перестаралась. Щели и оконные рамы с маниакальным усердием прокладывали старой ветошью и сушеным мхом, неведомо каким образом оказавшимся в запасниках лекарской школы. Не обошла сия учесть и приемные залы: Большой и Малый – они подверглись насильственному «отеплению». Из-за этого воздух в Кремле стоял затхлый, «тяжелый», ведь додуматься до того, чтобы проветрить помещения, было некому. Подобная практика раньше не требовалась – щелей хватало, через них-то и выдувался «дух» царской резиденции, столь нелюбимой Петром.

Дойти до Малого приемного зала от опочивальни удалось быстро – за пяток минут; на ходу пришлось напрягать память и вспоминать, в каких делах ранее был замечен князь, однако в силу слабой резидентурной сети Гишпании собрать сколько-нибудь значимые сведения попросту невозможно, разве что по случайности. До того момента, как русский посол раскинет «паутину» прознатчиков, пройдет еще пару лет – вот тогда и можно будет думать о более детальных описаниях интересующих людей. Но это все дела будущие, а надо жить настоящим. Живи и радуйся – сказал какой-то обормот в неведомые годы, но мы-то явно не ленивцы, привыкшие к сибаритству, нам хочется большего! Я жажду процветания Отечества и не погнушаюсь использовать все возможные для этого способы, ведь в политике нет морали, нет чести, нет верности, а есть только трезвый выверенный годами расчет. И ничего больше!

– Его величество Алексей Второй, самодержец российский, защитник…

Как это обычно бывает, я не слушал монотонную, несколько витиеватую речь обер-камергера и не спеша, продолжал идти к столу, возле которого стоял немного полноватый, но все еще сохранивший молодцеватость мужчина в преклонных годах. Пятьдесят шесть лет исполнилось князю Челламаре в этом году, а он не сидит у себя во владениях где-нибудь в Старой Кастилии и продолжает верно служить Родине, защищает ее интересы за границей.

Еще в начале войны за испанское наследство он перешел на службу к Филиппу Испанскому и за десять лет сумел сделать неплохую карьеру, и благодаря Борису Долгомирову – русскому послу при гишпанском дворе – теперь князь находится в России, вместо того чтобы отправиться во Францию, обсуждать дальнейшие совместные действия. Филипп Пятый помнил о предательстве Людовика и решил сменить приоритеты, тем более что союз с встающей на ноги молодой, но решительной державой перспективнее туманных витиеватых речей старого короля.

– Мое почтение вашему величеству, – испанец учтиво поклонился.

– Полноте вам, князь, давайте лучше сядем за стол, я жуть как проголодался, – кивнув ему в ответ, указываю на кресло напротив.

Утро – наилучшее время для насыщения. Следуя этому нехитрому правилу, составлялся график приема пищи. На завтрак, к примеру, часто подавали жареное мясо, кашу и суп с добавлением зелени и каких-то лечебных травок, также на столе обязательно был кувшин со сбитнем или морсом. Последний был в ходу, особенно летом, ибо морс утоляет жажду лучше других напитков, ну разве что горячий чай может с ним поспорить, да и то если приготовлен по рецепту, а не тяп-ляп.

Сегодня в меню был жаренный в орехах поросенок, чудесное блюдо: мясо таяло во рту, а лесные орехи жевались, словно мёд в сотах. Крайне приятное занятие, скажу я вам, право слово, так бы и сидел на стуле целый день, поглощал всякие вкусности. Однако меру знать надо, каждый день, пересиливая себя и заставляя приниматься за работу, мы побеждаем ленивое «я»: порой бывает трудно, но все-таки при должном усердии нам всегда улыбается виктория! Постоянная борьба с пороками закаляет волю, а воля способна закалить тело, и в таком случае многого ли нам стоит перевернуть консервативный «темный» мир?

Завтрак плавно перешел в деловое русло. Посол тактично дождался, пока я закончу, после чего начал рассказывать об успехах Иноземного полка. Поведал о том, какие лихие воины, присланные волонтеры, что они бьются, словно их не два батальона, а десять. Умолчал лишь он о том, что именно благодаря посланному полку испанцам удалось быстро захватить Барселону – последний оплот мятежников в королевстве. Ну да ничего, я ведь не жадный, могу и не напоминать, благо, что сведения надежные. Есть от кого получать. Не даром Долгомиров хлебушек ест.

– Это все хорошо, но хотелось бы увидеть документ, подтверждающий первоначальные договоренности с моим августейшим братом, – внимательно выслушав «дифирамбы» князя Челламаре, решил сразу взять быка за рога и не ходить вокруг да около.

Посол сделал недоумевающее лицо:

– А разве вам сеньор Долгомиров не пересылал новый пакет?

– Нет, ничего подобного не было, – смутные сомнения будущего подвоха возникли сами собой. Интуиция настойчиво требовала прояснения ситуации. – Как бы там ни было, но договор об аренде я желаю видеть немедля. Надеюсь, вы его не забыли в посольстве, сеньор Джузеппе?

– Он здесь.

На столе рядом с неаполитанцем появилась голубая бархатная папка, ранее не замеченная мной.

– Как и было оговорено ранее, Россия получает Пелагские острова в аренду сроком на сто лет, с возможностью их выкупа у Испанской короны. Также русским купцам при предоставлении заверенной грамоты будет предоставлена возможность беспошлинно торговать на землях королевства сроком на пятнадцать лет.

Подав знак Никифору забрать папку, я внимательно изучил документ, составленный в двух экземплярах: на русском и испанском языках.

«Какие-то бумажки, а значимость у них огромная. Вот что значит вовремя предложить руку помощи, в другой момент, глядишь, и ничего подобного России бы не досталось, слишком насторожена Франция. Да и Англия ревниво смотрит на поднимающуюся звезду оплота православия», – мысли плавно текли, а в это время я попутно проглядывал рукописные, едва не каллиграфические буквы нового русского алфавита.

– Итак, если бумаги в порядке, то что же вы хотели сказать, князь?

– Печально, если пакет затерялся по дороге…

– Не будем об этом, лучше говорите по делу, – оборвал я его на полуслове.

На мгновение в глазах битого годами дипломата мелькнуло раздражение, но тут же сменилось почти искренней вежливостью и пониманием. Мол, вы молоды и горячи, вы, государь, спешите жить, а ведь когда-то и я сам был таким: дуэли, благородные синьорины, стычки в темных переулках Мадрида, эх, где сейчас те чудесные годы веселого бесшабашия?

– Как прикажете, ваше величество. Мой король хотел предложить дополнить ранее существующий договор, – посол внимательно следил за моей реакцией, однако ничего не заметил.

Признаюсь честно, мне стоило огромных усилий скрыть наползающую на губы улыбку. Сам князь Челламаре продолжил:

– Филипп Испанский предлагает своему августейшему брату заключить торговый договор о поставках в королевство русского железа и корабельного леса.

– Постойте, князь! – мой рука взмыла вверх, останавливая словесный поток неаполитанца. – Караваны и так идут к вам. Пусть с задержкой, но все-таки проходят.

– Но этого мало, нам нужно больше.

– Увы, но большего сделать мы не можем, хотя бы до тех пор, пока не закончится война со Швецией.

– Хорошо, – тяжело вздохнул посол, первый пункт в списке договоренностей он мысленно вычеркнул. – Также мой государь интересуется, сможете ли вы выделить для борьбы с захватчиками еще два полка тех воинов, что сейчас яростно сражаются на землях Португалии… И если это возможно, то во сколько обойдется подобная помощь?

– Россия не торгует своими подданными, сеньор! – в моем голосе прорезался скрежет металла. – Я попрошу вас запомнить это. Что же до помощи, то она возможна. Тем более у нас на юге открываются чудесные перспективы. К середине лета два полка будут там, где вы укажете. И как в случае с первым обеспечение их всем необходимым ложится на ваши плечи, сеньор. Не именно ваши посольские, а я имею в виду Испании в целом.

– Я рад, что ваше величество не отказывает в помощи в столь сложное для нас время. И все же, как мой король мог бы отблагодарить Россию?

– Давайте отложим этот вопрос на пару недель…

Дальнейшие вопросы, решаемые с послом, оказались прозаичными, в основном они касались торговли и политической поддержки друг друга. И сказать по правде, от последнего пункта выигрывала в первую очередь Россия, а не Испания. Пусть королевство сейчас в упадке и стоит на грани, но его историческая ценность в Европе неоспорима, а значит и слово, сказанное от лица испанского короля, весит больше, чем тех же немецких князей, даже всех вместе взятых.

Перед уходом Челламаре затронул исторический вопрос налаживания контактов между Испанией и Россией. Признаюсь честно, того, что он мне сказал, я не знал. Оказывается, первые попытки дипломатических контактов между нашими государствами были еще в шестнадцатом веке, при княжении князя Василия Третьего, в то время Испания была частью Священной Римской империи. Вот и получается, что даже почти полвека назад посетивший королевство боярин Петр Иванович Потемкин не был «первопроходцем» на землях кабальеро.

После окончания переговоров, начавшихся столь необычно, я не сразу ушел из Малого зала. В голове крутилась какая-то мысль, но четко сформироваться и предстать ярким ёмким образом она пока не могла, я знал, что это нечто важное, не стоит ею пренебрегать, обрубая в момент зарождения. И когда мысль готова была окончательно сформироваться, в дверь тихо, но настойчиво постучал обер-камергер. Неведомая идея, словно прекрасная бабочка, упорхнула в неведомые дали.

– Прибыл гонец от генерал-поручика Алларта, – негромко сказал Никифор, внимательно глядя на мою реакцию.

– Зови в кабинет, – махнул ему рукой.

Не теряя понапрасну времени, я быстро прошел по коридору на рабочее место, лейб-гвардейцы, стоящие возле дверей, словно каменные статуи, проводили меня взглядом. Неплохо их вымуштровал капитан Нарушкин, считай две сотни молодцов в охране, можно ему и майора присвоить, вот только не за что звание дать, а попусту раздавать чины нельзя, всё должно быть по чести.