Номерные, централы, крытые
Арестантов прессуют безжалостно
Дубаки и сержанты сердитые,
Огласить список? Пожалуйста.
 
 
На двойке известный провал,
С собою покончили двое,
Бунтует старый централ,
Спят арестанты стоя.
 
 
Заложников держит тройка,
Такая к обслуге любовь,
Попробуй виновных тронь-ка,
Прольется невинная кровь.
 
 
Малолетки гуляют по крыше –
Жаркий, горячий сезон,
Вертухаи жмутся по нишам,
Спасительный ждут ОМОН.
 
 
Не одна прольется слеза,
Прокурор отмочит хозяина,
На закон закроют глаза
Продолжатели дела Сталина.
 
 
Невиновных активно гнут,
Любую подпишешь ксиву,
Отрицаловке достанется кнут,
Пряник уйдет активу.
 
 
Дубинка – привет от охраны,
Свобода еще не близко,
Не один залижет раны,
Это – только начало списка.
 

 
Над поймой молочный туман,
Запахи ранней весны,
Спит притихший Отлян,
Снятся мальчишкам сны.
 
 
Лес и широкое поле,
Птенцы покидают гнезда,
Долгожданная снится воля,
Мерцают холодные звезды.
 
 
Снятся мальчишкам сны,
Нежные руки матери,
Яркие краски весны,
Завтрак на белой скатерти.
 
 
Холодное выдалось детство,
Равнодушие взрослых, ирония,
Ребятам помягче бы средство,
Испортит мальчишек колония.
 
 
Господи, дай ей терпения –
Матери снится сынок,
Ничтожно его преступление,
Матери выдали срок.
 
 
Снятся школьные парты,
Кому-то дознание, следствие,
Все мальчишки играли в карты,
Разные были последствия.
 
 
Не видел мальчишка отца,
Во сне появился родитель,
Огрубели ребят сердца,
Страшнее зоны обитель.
 
 
Счастье – подольше поспать,
Забыли мальчишки смех,
По звонку научили вставать,
Ждет их столярный цех.
 
 
Не должны сидеть малолетки
За чих, за понюх табака,
От равнодушия нету таблетки.
Мимо плывут облака.
 

 
Вербуют в лагерный актив,
Исходят, бедные, слюной,
Не верят зэки в коллектив,
Обходят активистов стороной.
 
 
Герои-активисты скопом
Превратились в бессловесную скотину,
Уподобились козлы холопам,
Дополняют тусклую картину.
 
 
Цели очень благовидны
В потоке сладостных речей,
Ни одного нормального не видно –
Сексотов готовят, стукачей.
 
 
Хозяин мечет громы:
Актив остановился в росте,
Применят мерзкие приемы,
Непослушным перемелют кости.
 
 
Морально готовы опустить,
На несогласных помочиться,
Отрицаловке согласны мстить,
Но духа не хватает отличиться.
 
 
Надежный у хозяина ресурс,
И кум доволен тоже,
На исправление держат курс,
Лезут вон из кожи.
 
 
Срока скинут четвертинку,
Удача улыбнется вдруг;
На свободе загонят пиковину –
Презирают продажных сук.
 
 
Гляди, братишка, в оба,
В козлиный не лезь кооператив,
Доведет тебя до гроба
Продажный лагерный актив.
 

 
У параши – не только петухи,
Процентов сорок не пробиты:
За косяки накинуты грехи,
Арестанты с нами квиты.
 
 
Предупреждают только раз:
Биты карты ваши;
Грязен в профиль и в анфас –
Укажут место у параши.
 
 
Явление стремное стряслось,
Не просчитал его в уме,
Исправляют русское авось
На зоне и в тюрьме.
 
 
Мат не можешь обуздать,
Сам себе заклятый враг –
Не будут воспитывать, орать,
Сразу сломят на дальняк.
 
 
Бранью общество богато,
Искоренить реально зло,
Ты не услышишь мата
На зоне и в СИЗО.
 
 
Заехал фраер настоящий,
Не раз замечен в перебранке,
Решение вынесет смотрящий:
Его место у светланки.
 
 
Сломился с соседней хаты,
Свое скрашивал прошлое,
Сочувствия не выкажут ребята –
Влачи состояние пошлое.
 
 
Смотрит смело закосяченный,
Сломили, видно, зря,
Не отменят срок назначенный,
Теперь он ярче фонаря.
 

 
Прокурор просил потолок,
Улыбался в сторону нервно,
Пять сроков отволок,
Памятный – самый первый.
 
 
Мазор прокурор попросил,
Был я еще малолетка,
Под дурака терпила косил,
В итоге пришла пятилетка.
 
 
Прокурор терпимо просил,
Вторая корячилась ходка,
Под дурака никогда не косил,
В защиту не насиловал глотку.
 
 
Я понял достаточно рано —
Следак раздевает, как в бане,
Игроку переднего плана
Приговор выносят заранее.
 
 
Третий вкатили срок,
Гуманный развеяли миф –
Мол, не усвоил урок,
Плодит в стране рецидив.
 
 
Ни разу никто не спросил:
Была ли работа и кров,
Почему по стране колесил,
Почем государства любовь.
 
 
Катила четвертая ходка,
Родною стала скамья,
«Ты для зоны – большая находка», –
Итожила дело судья.
 
 
На пятый не пошел приговор,
Западло оставаться бездомным,
Говорят, шутил прокурор:
«Себя признает виновным».
 
 
Навеки приписан к зоне,
Не чувствую страха и боли,
В авторитете я и в законе,
Никому я не нужен на воле.
 

 
Безумной немало отваги,
Жить не хотят по-другому,
На киче зависли бродяги,
Мир арестантскому дому.
 
 
Выдался жизненный путь,
Замок на пороге невесты,
Бисером катится ртуть,
Но тут же окажется вместе.
 
 
Отдыхают на шконках бродяги,
В плотных решетках окно,
Лепиле марают бумаги,
Принцип идет домино.
 
 
Духом бродяги едины,
Кипит бунтарская кровь,
Краски единой картины,
Свобода была и любовь.
 
 
Малявы, этапы, прогоны,
Зеленые краски сезона,
Стучат по рельсам вагоны,
Домом становится зона.
 
 
Может, жизнь не так хороша,
Не найден ее идеал,
Праздника просит душа,
Свободен в душе криминал.
 
 
Бродяги, бродяги, бродяги…
Со временем тянет в тюрьму,
Напишут бессмертные саги
Про Север, Амур, Колыму.
 
 
Вьется над зоной дымок,
В спецчасти отпишут бумаги,
Прозвенит на свободу звонок,
Стоят на распутье бродяги.
 

 
Зябкий осенний рассвет,
К окошку склонилась рябина,
Долгих одиннадцать лет
Мать не видела сына.
 
 
Ей бы сыночка обнять,
Но не вышел лагерный срок,
Ей бы только узнать,
Что жив и здоров сынок.
 
 
А над полем сизый дым,
Птицы улетать настроены,
Сын не может быть плохим –
Так все матери устроены.
 
 
Пуста степная дорога,
На почте нету вестей,
В жизни горя так много,
Нет страшнее – терять детей.
 
 
Ей бы сына разочек обнять…
Покрывало белое снится.
Мать собралась умирать –
Ей бы по-русски проститься.
 
 
Не скрипнут в сенях ступени,
Съехал на плечи платок,
Остыли давно пельмени,
С рождением тебя, сынок.
 
 
Покрывало белое снится,
Прямая вышла дорога,
Кто-то в окошко стучится,
Таких охочих немного.
 
 
Плавно качнулась рябина.
«Мама», – негромко спросил.
Мать увидела сына,
Подняться не было сил.
 

 
Пацан привязан к батарее,
Окружила троица актива,
Добыть признание поскорее –
Бьют размеренно, активно.
 
 
Под пристальными взглядами
Честно трудятся козлы,
Объявить подонком, гадом,
На активе затянуть узлы.
 
 
Бьют истязатели по печени,
От боли корчится пацан,
Давно в экзекуциях замечены,
Активно гонят план.
 
 
Будут холуи отмечены,
Следак прячется в сторонке,
Харкает кровью изувеченный,
Покидают пацана силенки.
 
 
«Возьми чужого преступление, –
Шипит рассерженный козел, –
Наше не испытывай терпение,
Следак недоволен, зол».
 
 
Напишет показания лепила,
Добились своего уроды,
Сломила мальчишку сила,
Чужие отметелил годы.
 
 
Довольны актива палачи,
Отпахали честно от и до,
Таскать не надо кирпичи,
Придет долгожданное УДО.
 

 
Благодари, братан, Всевышнего,
Что не сдох еще вчера –
Вкатил литруху лишнего,
Долго бились доктора.
 
 
Благодари, козел, Всевышнего,
Что тебя еще не сдали –
Болтаешь много лишнего.
Что шило в зад не загнали!
 
 
Ничтожен, мерзок человек,
Первобытного недостоин племени,
Не сдох туберкулезный зэк –
Значит, нужен он до времени.
 
 
Не признаем распятого Христа,
В мыслях не были в его мучениях,
Лгут высокие уста,
В сатанинских плаваем учениях.
 
 
Гробовой не близок ящик,
Светом ясным брызги,
Судьба кого-то тащит,
Других – ведет по жизни.
 

 
У знатного вора в законе
Была семерка слоников,
Диво дивное на зоне,
Не счесть поклонников.
 
 
Любимец – маленький слоненок,
Последний из семерки,
Он плакал, как ребенок,
На ситцевой скатерке.
 
 
Вор пришел с гостями,
Чифиром сняли стресс,
В карты резались третями,
Пошли на интерес.
 
 
Не катила масть вору,
Ушла шестерка слоников,
Пришлась не ко двору
К ужасу поклонников.
 
 
Остался маленький слоненок
За игровой чертой,
Он плакал, как ребенок –
Остался сиротой.
 
 
Поставил вор до кучи
Последнего слоненка,
Повалила карта круче –
Выигрыш на шконке.
 
 
Шесть раз подряд
Бросал он на кон слоника.
И был безмерно рад –
Обрел себе поклонника.
 
 
В последний раз
Сыграть бы ему туш,
Слоненок вора спас –
Большой достался куш.
 
 
У вора дерзкая натура
Идти упорно до конца,
Перла карта-дура,
Слоник – талисман лаца.
 
 
Раздал шестерку слоников,
Сыграли дружно в жмурки,
К радости поклонников,
Достались им фигурки.
 
 
Носил на шее слоника,
Правил зоне план,
Просил не раз законника,
Верный талисман.
 
 
Сучья выдалась резня,
Финка целилась в упор,
Принял слоненок на себя,
Ушел от смерти вор.
 

 
Выдал хозяин костюм,
Одет, как фраер – с иголочки,
Амур широк и угрюм,
По берегу сосны и елочки.
 
 
Выдал хозяин топор,
Бугор разложил все по полочкам:
«Отбатрачишь свой приговор,
Валить будешь сосны и елочки.
 
 
Делянки намечены, просеки,
От пожара лес береги».
Сухопутные мы матросики
В бескрайнем море тайги.
 
 
Мерцали далекие звезды,
Валили стволы на венцы,
Падали птичьи гнезда,
Разлетались по тропам птенцы.
 
 
У края восточной земли
Лес давали стране,
Плыли плоты-корабли
По тихой амурской волне.
 
 
Пилили сосны и ели,
Лес шумел вековой,
Засвистели в лесу метели,
Варил чифир костровой.
 
 
Весна на далеком Амуре,
Природа идет по кругу,
Полгода до зимней бури,
Отправил весточку другу.
 
 
Осталось треть отволочь,
УДО и зачетов нет,
Отступит восточная ночь
Через пару нескорых лет.
 

 
На посадку спешит самолет,
Звезды мерцают вдали,
Бессилен в кабине пилот,
Не коснутся колеса земли.
 
 
По кругу пошел самолет,
Любого пассажира спроси:
Что значит – тревожный полет,
Что значит – не вышло шасси.
 
 
На земле не считают минут,
Огонек зеленый такси,
На земле наблюдают салют,
Никак не выходит шасси.
 
 
Не на шутку встревожен пилот,
Не стала б трагичной точка,
Жизни доверил народ…
Дома осталась дочка.
 
 
Заклинило где-то шасси,
Прерванным будет полет,
Землю быстрей запроси –
Знает об этом пилот.
 
 
Ответила быстро земля:
Был он когда-то стажер,
Успеха быстрого для
Вспомни земной тренажер.
 
 
В салоне покой, тишина,
Взрослые спят и дети,
О ЧП не узнала страна,
Пассажир ничего не заметил.
 
 
Колеса коснулись бетона,
Качнулся и сел самолет,
Груза свалилась тонна,
Был счастлив безмерно пилот.