КАСТЫ

 
Ты в России застрахован,
Не отправят за Урал,
И не будешь ты закован,
Если больше всех украл.
Не ходи на приговор,
Адвокат сообщит дословно,
Не нарушат договор,
Получишь срок условно.
Можешь смело развлекаться,
Если кошелек тугой.
По пустякам не отвлекаться,
Срок отволокет другой.
Сидят за сущие гроши,
Удивит условный пункт,
Потом дивятся от души,
Почему в неволе бунт.
В России ты, чиновник,
Зарекайся от сумы;
Уволен как виновник,
Дадут тебе взаймы.
Только вымолви «алло!»
И заплачь в жилетку,
Сразу спрячут под крыло,
Дадут кресло и конфетку.
Непотопляемый союз:
Монолит и кремень,
В руках козырный туз,
Бессилен даже Кремль.
Попадаешь в эти касты,
Дели своим пирог,
Ходи по морю и по насту,
Ты в России царь и бог!
 

ВАНДАЛЫ

 
Крест сияет на макушке,
На земле – иная панорама,
У входа крестятся старушки,
Разбиты кем-то двери храма.
Храм ограбили вандалы,
Туман ложится мглистый,
Обобрали стены, залы,
За спиной стоит нечистый.
За плечами пустота,
Иконы сдали перекупщикам,
Наверно, было неспроста
По году жизни им отпущено.
Не хоронят тех на кладбище
Кто покусился на святыни,
Пристанищем им – пастбище,
И забвение в пустыне.
 

КОНИ

 
Мелькают мокрые ладони,
Проходят быстро круг,
С ладоней сходят кони,
Озираются вокруг.
Кони сделаны из хлеба,
Аккуратные фигурки,
Не видят кони неба,
Не знают о прогулке.
Не грабят кони банки,
Рысаки и пони,
Горячие мустанги
Стоят у нас в загоне.
Серый, как свинец,
Поместится в руке,
Гордый жеребец,
Стоит на общаке.
 

ПРИХОДИТЕ, ГОСПОДА!

 
Время – быстрая вода,
Бег в неволе замедляет.
Дамы! Господа!
Неволя сохраняет.
Ждут Вас, Господа!
Приходите смело,
В неволе без вреда
Закалите тело.
Ветшалое старение
Шагает не спеша,
Наберитеся терпения,
Заработает душа.
Разгладятся морщины,
Не нужна диета,
Откроются вершины,
Если песенка не спета.
Приходите, Господа!
Здесь больше справедливости –
Такая плавится руда,
Научитесь стыдливости.
Приходите, Господа!
Писать роман и повесть,
Проведете лучшие года,
Здесь проснется совесть.
Не ждите приглашения,
Приходите, Господа!
Были прегрешения –
Исчезнут навсегда.
 

ТОЛПА ЗАМЕТНО ПОРЕДЕЛА

 
Толпа заметно поредела,
На сухой похожа лес,
К наперсткам после беспредела,
Потерян интерес.
«Вас кидают, как лохов,
Вот открыто, все прозрачно,
Играй до первых петухов», –
Говорит фанерщик смачно.
В качестве примера:
«Вот шелковый шпагат,
Вот чистая фанера,
Нет наперстков, нет преград.
Кидаю две петли,
Одна из них пустая,
Концы уйдут, как фитили –
Диалектика простая.
Определил субъект,
Ставим внутрь пальчик;
Шнурок поймал объект,
Ты – фартовый мальчик».
Дамы шепчутся в сторонке –
Пустить ли деньги в оборот,
И вынимают из дубленки
Пачку новеньких банкнот.
Фанерщик потирает руки,
Дамы ставят пачку,
Лезет быстро в брюки,
Вынимает мятую заначку.
Формальности улажены,
Деньги у третьего лица.
Что выльется из скважины?
На фанере два кольца.
Ставит пальчик дама, –
На осечку выставлен курок,
Не меняется программа,
Фанерщик тянет за курок.
Подруга сжала локоть,
В глазах пошли круги,
Краснеет один ноготь –
Шнурок несет долги.
У дамы срыв, истерика,
Это деньги предприятия,
Не поможет здесь Америка,
Теперь – к начальнику в объятия.
Толпа гудит, как улей –
Жалеют – нет милиции;
Кто остался с дулей,
Клянут свои амбиции.
 

ПЯТИДЕСЯТЫЕ

 
Фуражка-восьмиклинка,
Брюки в прохаря,
За голенищем – финка,
Облик блатаря.
Состоятельных особ
Вычислят наводчики,
Уходят на гоп-стоп
Лихие переметчики.
Фартовые налеты,
Ночные рандеву,
Разбираются полеты
На хазах поутру.
Режутся карманы,
В очередь заслоны,
Выполнены планы,
У прилавков стоны.
Непыльная работа
На кончике пера,
От налета до налета –
Веселая пора.
Девочки в малинах,
От счастья – в облаках,
Купола на спинах,
Фразы на руках.
Грабежи, разбои,
Серьезные понты,
Редкие простои,
Повержены менты.
Работа оперская,
Агентура и сексоты,
Понимает стая,
Опустели соты.
Не попал с поличным
При честном народе,
Жуликом приличным
Гуляешь на свободе.
 

ВОСПОМИНАНИЯ

 
Амур стреляет стрелами,
Стрелы ранят глубоко,
Были юными, незрелыми,
Уходили стрелы в молоко.
Полей чернела пахота,
Озер глубоких синева,
Листва зеленым бархатом,
Цветным ковром трава.
Мужали наши плечики,
Выходили за родной порог
В простых рубахах клетчатых
На простор больших дорог.
Города манили тесные,
Улиц острые ножи,
Со своими приходили песнями,
Родные славили Кижи.
Коснулись малой толики,
Заштормили в нас моря,
Уезжали Пети, Толики
В не столь далекие поля.
Снились скромненькие виды,
Жизнь текла неспешная,
Возводили пирамиды,
Простыми были пешками.
 

АМУР

 
Амур стреляет стрелами,
Стрелы ранят глубоко,
Стали взрослыми и зрелыми,
Носили детям молоко.
Жены не были моделями,
В работе были ручки,
Жили скучными неделями
От получки до получки.
Жили серенько и бедно,
Много было низкого,
Но не портили обедню,
Принимали горе близко мы.
Меж нациями дружба
Была больше на бумаге,
Чужих не били дружно,
Трупов не было в овраге.
Детям – лошади педальные,
Ездили на стареньких авто,
В края стремились дальние,
Накинув старое пальто.
Привозили северную бледность,
Скромный денежный навар,
Забывали вмиг про бедность,
Окунаясь в сочинский загар.
Сдвигали в праздник столики,
Гуляли весело, неплохо,
Расскажут всем историки
Про советскую эпоху.
Свято верили в утопию –
Скоро изобилие придет,
С собою носим копию,
Введен надолго код.
 

ТУРИСТ

 
Раздался резкий свист,
Надо быстро закругляться,
Обобран наголо турист,
Не стал сопротивляться.
Забрали сумку, шмотки –
Чего не сделаешь по пьянке,
Иностранцы тихи, кротки,
Трусливы большие янки.
Воспитывали с детства
Вражду к капиталистам,
Досталась по наследству
Неприязнь к туристам.
Менты хихикают в кулак,
Хвалят гостеприимство –
Это форменный бардак,
Не допустим больше свинства.
Предлагают бутерброд,
Возвышая хлебосольство,
Иностранцу смотрят в рот –
Доставим до посольства.
Остался голоштанным
Незадачливый янки,
Без боя сдался россиянам,
Не дотянул до планки.
Надзорный прибыл чин, –
Выше нету птицы,
Ограблен Штатов господин
На улице столицы.
 

ИСПОЛНИТЕЛЬ

 
Собраны нехитрые пожитки,
Вода для умывания святая,
Сигареты, шоколада плитки, –
Работа скрытая, простая.
Под рубахой кобура.
Командировка, бурное течение,
На позицию с раннего утра
Лежит в кармане назначение.
Нажать курок в подвале
В круглый шар затылка,
Остался порох на металле,
Разбита красного бутылка.
Лучше стул и шприц,
Смертельный газовый паек,
Не обольются кровью ниц,
Не спустят в голову паек.
Не знают дети и жена,
Где служит любящий отец,
Служба тайная вредна,
Срикошетит в будущем свинец.
Без работы исполнитель,
Закрыт охотничий сезон,
На гвоздь повешен китель,
Теперь пожизненный резон.
Офицер исполнил долг,
Не им придумана работа,
Он санитарный волк, –
Подчищать обязан кто-то.
Изменится обмен веществ,
Неустойчив будет исполнитель,
Не убивать живых существ,
Не трогать их обитель.
 

ПОЛУСТАНОК

 
После приговора – осужденка.
Прощай, Мундирная ботва!
Прощай, родная шконка!
До встречи, честная братва.
Все желания под откос,
Вьется дым от папирос,
Под ритмичный стук колес
Решаем лагерный вопрос.
Тихий вербный полустанок,
Цветет кругом акация,
Выводят в поле спозаранок,
Значит – рядом резервация.
Проходим первый класс,
В шеренги строят нас,
Устный слышится приказ,
Колонны двинулся каркас.
Влево двинулся – побег,
Смотрит дуло автомата,
Вправо двинулся – побег,
Неминуема расплата.
Прыжок на месте – провокация,
Грядет тупая эксплуатация,
Цветет кругом акация,
Ждет колонну изоляция.
 

ДУБАК

 
Щелкает браслетами дубак,
Вертухай детально не простой,
В глазок подглядывать мастак,
Взгляд скользкий и пустой.
В глаза не смотрят дубаки,
Подстраховка от гипноза,
На скулах ходят желваки,
Если выжидательная поза.
На службе мало обязательств,
Свободным будь художником
При стечении обстоятельств
Можешь стать заложником.
Стучат частенько в тормоза,
Собирай бумажки, дворник,
Курьером станет за глаза,
Сунут в руки стольник.
В прошлом – надзиратель,
Сейчас – мутный контролер,
С дубинкою каратель
И купленный суфлер.
Дубак ведет по коридору,
Куда – не скажет никогда,
Давать медали впору
Отличнику тюремного труда.
Давит кнопки у дверей,
Открывают двери автоматы,
Запах гор, степей, морей
Несут неволи ароматы.
Непередаваем запах, дух, –
Здесь надо просто очутиться,
Привел на пастбище пастух,
Сейчас он отлучится.
Придется встать в стакан,
Снял дубак браслеты.
Какой готовит кум капкан?..
Ищу в карманах сигареты.
 

ХОЗЯИН

 
Вид усталый у полковника,
На лице крупинки пота,
Рушить кодекс уголовника –
Бесполезная работа.
Стоит российский триколор,
Доклад остался без ответа,
Неприятный будет разговор,
Хмур хозяин кабинета.
Вытирает пот платком,
Отодвигает кружку с чаем,
Полковник не был подлецом,
Про его открытость знаем.
«Говори подробно все, Петров,
Шлет сигналы нам Петровка –
Где роза правильных ветров,
Зачем нужна вам голодовка».
Сексоты, видно, цинканули
Или шустрые кумовки.
«Начальник, гайки затянули,
Устали от бешеной голтовки.
Бытует форменный садизм,
Промах мелочный – расплата,
Вот и взялись за марксизм,
Голодовка – оружие пролетариата».
Ведут войну с народом,
Не отменяют наступления,
Мы из социализма родом,
Там и корни преступления.
Полковник – плоть системы,
У подчиненных в уважении.
«Начальник, коснемся темы?
Спокойно будет в учреждении».
«Хорошо, коснемся темы!
Пришлите мне листовку –
Какие мучают проблемы.
И отмените голодовку».
 

СТАРЫЙ ВОР

 
Тихий хриплый голос,
Незаметная фигура,
Среди зэков – колосс,
Бельмо в глазу для МУРа.
Старый тертый вор,
Ни семьи, ни хаты,
Шагами мерил коридор,
Смотрел в окно пансионата.
Себе не делал скидку,
Не уходил от приговора,
Шел с братвой в отсидку,
В кармане – пачка «Беломора».
Не ругал открыто власть,
Не трогал всуе Бога.
Легла такая масть –
По зонам пыльная дорога.
Не знал своих родителей,
На зону сунули мальчишку.
Попал в число вредителей,
Читал про яды книжку.
Помнил войны сучьи,
Целование ножей,
В кострах трещали сучья,
В побегах жарили ежей.
Держали честь и марку,
Питались всем с земли,
Шли в полярную Игарку,
Спасением были корабли.
Кому фартило и везло,
Уходили в трюмах кораблей.
Спасибо! – вольной весло,
Прощай, свободный Енисей.
Раскидал по жизни север,
Вернули многих в зону.
За окном краснеет клевер,
В небе птичьи звоны.
Стоя у отрытого окна,
Шел по Беломорскому каналу,
Плескалася балтийская волна,
Память прибивалася к причалу.
Не писался на мокруху,
Жил в согласии с собою
Бродяга, вор по духу.
Доволен был судьбою.