Читать бесплатно книгу «Метафизика возникновения новизны» Ивана Андреяновича Филатова полностью онлайн — MyBook

5.4. «Двойная рефлексия» Г. Марселя и «клещи Истины» А. Бадью: что между ними общего?

А теперь мы снова вернемся к вопросу «двузначности» мышления, затронутому нами в Разделе 5.2. «Счастье и несчастье философии» при анализе творчества Хайдеггера. При этом мы попытаемся на основе собственных положений и на примере высказываний Г. Марселя и А. Бадью выяснить роль и место рефлексии в процессе как формирования интеллектуальной новизны (идеи), так и превращения ее в истину. Нам это необходимо для того, чтобы составить себе целостное и последовательное представление о творческом процессе возникновения нового знания. Имея перед собой общую картину продуктивного мышления, нам легче будет понять (в следующих разделах) причины возникновения и существования той путаницы в понятиях, которая присуща развитию метафизики.

Для этого мы сначала приведем описание поэтапного процесса продуктивного мышления, в ходе которого дадим различие двух типов рефлексивного мышления и местоположение каждого из них на представленной нами схеме-«синусоиде» (см. далее пункт 1 и Рис. 1 в пункте 2). Затем, после того как мы изложим некоторые пояснения к данной схеме, нам останется только в более четкой форме обрисовать не только два этапа возникновения самой истины, то есть, два этапа бытия, но и две компоненты, посредством которых, как нам представляется, бытие проявляется на феноменальном уровне (см. пункт 2). Далее мы остановимся на данных, полученных Марселем в части применения той методологии, которая использовалась им при анализе собственного не только философского, но и художественного творчества (см. пункт 3). И в заключение данного раздела проанализируем имеющее непосредственное отношение к двойной рефлексии понятие «клещи Истины» Бадью и сделаем в связи с этим некоторые выводы (см. пункт 4).

п. I. Рефлексия собирающе-анализирующая доступное нам знание (в идею) и рефлексия раскрывающая идею.

Для начала представим себе поэтапно процесс продуктивного мышления над вопросом, который был ранее нам мало знаком, но который вдруг нас чем-то заинтересовал и мы собираемся его разрешить. С чего же мы начнем? А начнем мы, скорее всего, с того, что будем собирать и анализировать существующие на данное время факты, представления, суждения и т. д., имеющие какое-либо отношение к интересующему нас вопросу. Откуда мы будем брать эти данные? Конечно, из наших воспоминаний тех прошлых знаний, которые мы приобрели в процессе воспитания, образования и нашей жизненной деятельности, уже преобразованной в некоторый житейский опыт. Кроме того, мы будем черпать сведения, относящиеся к данному вопросу из книг, словарей, энциклопедий и т. д. Далее, мы будем время от времени строить гипотезы, которые приблизили бы нас не столько к пониманию сути самого вопроса, – а, возможно, и к корректировке или углублению его, – сколько к разрешению его. И только после того как мы основательно окунулись в вопрос, прониклись им, и, казалось бы, зашли в тупик, из которого нет выхода, как правило, наступает инкубационная фаза мышления, когда полученное и проанализированное нами знание подвергается дальнейшей проработке, но уже не на рефлексивном уровне нашего сознания – мы уже оставили всякие попытки разрешить вопрос, – а на бессознательном уровне. И если наш рефлексивный поиск на этапе предварительного анализа данных (этап 1-2, рефлексия-1, см. Рис. I), был достаточно интенсивен и плодотворен, то может наступить кульминационный момент возникновения идеи и явления ее из бессознательного в наше сознание (точка 3). Это и есть момент «чистого» (допонятийного) бытия, то есть момент появления интеллектуальной новизны, говорящей нечто абсолютно новое в том вопросе, который нас ранее занимал.

Но идея сама по себе в момент своего явления еще ничего определенного не говорит нашему сознанию, кроме того, что явление ее (в виде «сгустка» смысла) сопровождается бессознательным «пониманием» ее смысла и спонтанным возникновением интеллектуального чувства удовольствия-удивления. Какое-то время после наступления данного момента – об этом ниже мы «понимаем» саму сущность идеи, но определить (сказать, выразить), в чем она заключается, мы не можем. И продолжается такое состояние вплоть до того момента, как мы начинаем посредством рефлексии (точка 4) разворачивать идею в своем творческом воображении-представлении, то есть, трансформировать ее в мысль и одновременно оформлять в знакомую нашему сознанию оболочку слов, словосочетаний, предложений, знаков и т. д. (этап 4-5, рефлексия-11). То есть оформлять в оболочку, адекватно отражающую сущность мысли, а, следовательно, и той идеи, из которой она раскрыта.

Кстати сказать, до начала оформления идеи ее суть достаточно легко и незаметно может ускользнуть из нашего сознания даже при малейшем отвлечении нашего внимания на какой-либо другой, не относящийся к данной идее объект. И это один из аргументов – наряду с аргументом спонтанности возникновения как самой идеи, так и чувства удовольствия-удивления – в пользу новизны идеи. Знакомую нам идею (т. е. «старую») мы можем вспомнить, новую же, но упущенную, если и можем, то с большим трудом.

Итак, на этапе развертывания идеи в мысль (этап 4-5, рефлексия-11) мы снова, во второй раз применяем рефлексию, но принципиальное отличие ее состоит в том, что если в первом случае (этап 1-2, рефлексия-1) мы собирали объекты, всячески взаимосочетали и анализировали их с той целью, чтобы скомпоновать из них нечто целое и интеллектуально новое, то на втором этапе, наоборот: для того чтобы из понятной только нам идеи получить всем понятную мысль, мы разбиваем целостное ядро явившейся нам идеи на входящие в нее и взаимосвязанные между собой объекты-сущие.

Другое отличие первого этапа рефлексии от рефлексии второго этапа состоит в том, что на первом этапе мы манипулировали множеством объектов как возможных претендентов на роль объектов-сущих одной единственной идеи, то есть, мы манипулировали некоторым избытков объектов. На втором же этапе рефлексии нам приходится оперировать уже вполне определенным, четко ограниченным выбором нашего бессознательного, числом объектов, объектов, входящих только в ту мысль, которая разворачивается нами из внезапно открывшейся нам идеи. И третье различие этих двух видов рефлексий, рефлексии собирающе-анализирующей (рефлексия-1) и рефлексии раскрывающей (рефлексия-11), связано с наличием двух видов интуиций: интуиции интеллектуальной и интуиции чувственной – наличием, вполне утвердившимся в процессе развития философии. (Чуть ниже мы коснемся вопроса обоснованности возникновения столь различных понятий интуиции).

Для того чтобы понять о чем идет речь, напомним еще раз: интеллектуальная интуиция в излагаемом нами представлении – это вовсе не есть ни наглядность какой бы то ни было мысли, ни прозрачность какого-либо чувства, это – «схватывание» самой сути только что явившейся в наше сознание идеи, идеи, еще не облаченной в какую-либо знаковую оболочку.

Только в дальнейшем процессе развертывания этой идеи, то есть в процессе созерцания и оформления ее, мы получаем мысль, именуемую Истиной (алетейей) в греческом ее представлении, поскольку она самозародилась и самовозникла из сокрытости Ничто в не-сокрытость Бытия (Хайдеггер). Что же касается так называемой чувственной интуиции как непосредственного восприятия органами наших чувств каких-либо объектов или явлений, то она не имеет никакого отношения к интуиции интеллектуальной, интуиции, понимающей смысл внове рожденной (обнаруженной, «понятой») нами идеи. И вообще, понятие чувственной интуиции, как нам представляется, мало чем отличается от обыкновенного восприятия (ощущения) явлений и объектов органами наших чувств. Разве что своей четкостью и явностью для нашего сознания. Но главное их различие состоит в том, что, во-первых, интеллектуальная интуиция понимает («понимает») смысл новой идеи, состоящей из объектов и новых взаимосвязей между ними, а чувственная интуиция способна всего лишь на восприятие отдельных объектов или явлений. Так мы можем воспринять молнию и гром в их причинно-обусловленной взаимосвязи.

Другой фактор, по которому различаются первый вид интуиции от второго состоит в том, что интеллектуальная интуиция воспринимает и «схватывает» то, что возникло (самозародилось) в самом интеллекте, а точнее, в бессознательной его части, в то время как чувственная интуиция сначала воспринимает (как правило, через органы чувств) то, что находится «вне» интеллекта и только потом «помещает» это воспринятое в интеллект.

Таким образом, получается, что интеллектуальная интуиция и интуиция чувственная являются, правда, каждая по своему, началом разных и при том противоположно направленных процессов рефлексивного мышления: если «схваченная» интеллектуальной интуицией идея в дальнейшем разворачивается нами в мысль с ее объектами-сущими и взаимосвязями между ними, то чувственная интуиция сперва воспринимает объекты-сущие и помещает их (не без посредства сознания) в интеллект, после чего они вместе с другими объектами могут быть подвергнуты сначала логической обработке (этап 1-2, рефлексия-1), а затем обработке иррациональной, интуитивной, то есть, обработке в сфере нашего бессознательного. И только после этого становится возможным процесс в «обратном» направлении (этап 4-5, рефленксия-11), в направлении от начала явившейся нам идеи к конечным, но уже обновленным объектам-сущим, что были в ней заложены.

Вот теперь, в связи с наличием двух типов рефлексий нам становится более ясной причина появления понятия чувственной интуиции. Скорее всего, это понятие в немалой степени своим возникновением обязано разъясняющей роли логического мышления в процессе анализа собираемых нами данных. Анализ подобного рода, конечно, не только вырисовывает более наглядным и понятным то знание, которым мы уже овладели ранее, но и делает более «прозрачными» те чувства, которые могут быть причастны к возникновению этих знаний. Отсюда и появляется впечатление так называемой чувственной интуиции. Так что не может быть двух типов интуиций: она одна и она интеллектуальна по своей сути, поскольку изначально иррациональна и креативна. Поэтому только интеллектуальная интуиция может быть непосредственной причиной раскрывающей рефлексии (этап 4-5) , и вряд ли она причастна к формированию нашего знания в процессе рефлексивного мышления на стадии собирания и анализа данных (этап 1-2).

Но здесь, положа руку на сердце, заметим следующее: совсем не исключено, что мы ошибаемся в данном случае. И наше заблуждение может заключаться в следующем. В самом начале, мы уже указывали на то, что наши интуиции (интуиции интеллектуальные) могут быть, что называется, «разного достоинства», как разного достоинства могут быть монеты пятикопеечные и пятидесятикопеечные. Мы говорили о том, что одни интуиции могут касаться всего лишь отдельной взаимосвязи, положим, всего лишь двух объектов мысли, другие же, попадая в самый центр мысли, «схватывают» взаимосвязи всех объектов мысли в целостном и законченном виде. В связи с этим мы можем только предполагать, что на этапе собирающе-анализирующей рефлексии наше мышление подобно итерационному процессу постепенного приближения к идее, процессу, сочетающему в себе попеременно и логические шаги и шаги, хотя и небольшие, но интуитивные. Но сказать с уверенностью, так ли на самом деле протекает процесс в данном случае, мы не можем, поскольку, чем меньше интуитивные шаги (скачки), тем труднее отличить их от плавно восходящей линии логического мышления. И виной тому не только незаметность «возрастания» интеллектуальной новизны, но и неуловимость чувства удовольствия от понимания последней.

Бесплатно

0 
(0 оценок)

Читать книгу: «Метафизика возникновения новизны»

Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно