Цитаты из книги «Солнечный удар (сборник)»

Ивлев ехал однажды в начале июня в дальний край своего уезда.

Ел он за десятерых. Квартирные хозяйки из себя выходили, отказывали ему. Но ведь он предупреждал! Твердо отчеканивая слоги, уговаривался он: – Суп, борщ, лапшу прошу подавать мне не в тарелочках: предпочитаю в мисочках. Живность – штучно, а не кусочками. Жаркое обязательно с картофелем, с овощами. Кашу гречневую, равно как и пшенную, – чугунчиками…

И в кресле у крайнего окна сидела та, которую я любил, – вся в белом, похожая на девочку, бледная и прекрасная, усталая ото всего, что мы пережили и что так часто делало нас злыми и беспощадными врагами.

осенний грустный месяц уже давным-давно плывет над землей, что наступил час отдыха от всей лжи и суеты дня

– Да! – сказал я со злобою, подымаясь. – Я люблю жизнь, безнадежно люблю! Мне дана только одна жизнь, и та на какие-нибудь пятьдесят лет, из которых пятнадцать ушло на детство и четверть уйдет на сон

Казалось, что уже весь, до последнего нищенского угла заснул Париж.

Что звенит там вдали, и звенит и поет? И зачем эта даль неотступно зовет, И зачем та река широко разлилась, Оттого ль разлилась, что весна началась?

Зачем ты лжешь, как старая баба? – вдруг строго перебил меня Лева.

Зачем ты лжешь, как старая баба?

Мы, как настоящие индейцы, забирались в самую чащу сада и, дожидаясь восхода солнца, садились в кружок и курили «трубку мира», или, иными словами, трубку, утащенную у моего дяди. И хотя я был уже лет двенадцати и отлично понимал, что все это игра, и даже совсем детская игра, но мне она так нравилась, что я не мог не наслаждаться ею.