Непонятно, почему, – говорила она в раздумье, гладя мой бобровый воротник, – но, кажется, ничего не может быть лучше запаха зимнего воздуха, с которым входишь со двора в комнату…»
Мы постояли возле могил Эртеля, Чехова. Держа руки в опущенной муфте, она долго глядела на чеховский могильный памятник, потом пожала плечом:
– Какая противная смесь сусального русского стиля и Художественного театра!
– Замужем, говоришь, не была? – Нет, не была.– Почему? При такой красоте, которую ты имела?– Не могла я этого сделать.– Отчего же не могла? Что ты хочешь сказать? – Что ж тут объяснять. Небось помните, как я вас любила.