В IV в. до н. э. в Греции шел ожесточенный спор за главенствующую роль между Афинами и Спартой, обильно лилась кровь. Греки убивали греков и не заметили, как крепла северная соседка Эллады – Македония. Главную роль в ее возвышении сыграл царь Филипп II.
При его правлении Македония превратилась из второстепенного в сильное и воинственное государство. После покорения Средней Греции и Спарты его власть распространилась практически на всю Грецию, и тогда Филипп II, объединившись с греческими силами, стал готовиться к достижению своей главной цели – завоеванию Персии.
Но Филиппу не удалось осуществить этот план. В 336 г. до н. э. во время посещения театра один из его приближенных, Павсаний, выхватив из-под одежд изогнутый меч, пронзил им царя. В истории немало властителей разделили участь царя Филиппа.
Вероломство – это подлость, совершенная тем, от кого ее меньше всего ожидали.
Э. Севрус
Начатое дело по разгрому империи персов продолжил сын Филиппа Александр Македонский. Под его руководством в мае 334 г. до н. э. греко-македонские войска начали дерзкий поход на персов. У реки Граник они столкнулись с сильным войском персов: около 10 тыс. греческих наемников и 30 тыс. конных и пеших лучников-персов. Во главе этих сил был сам персидский царь Дарий III.
Дарий пытался предлагать Александру дружбу и даже породниться с ним: был готов отдать ему в жены свою дочь.
Еще он пообещал половину царства – все земли к западу от реки Евфрат, при условии, что Александр оставит его в покое. Это было более чем щедрое предложение. Но Александр не польстился ни на женщину, ни на территориальную взятку, он почувствовал в этих “подношениях” слабость персов и понял, что может все это получить без всяких условий, ну, возможно, с небольшим кровопусканием. Он потребовал, чтобы Дарий III покорился и лично явился к нему, пригрозил, что в противном случае найдет его и уничтожит, где бы тот ни был.
У Дария в тот период начались большие внутренние проблемы: среди персов пошли слухи, будто он за сохранение своей жизни готов признать Александра царем всех подвластных персам земель. Образовался заговор с целью его низложения, что в итоге и удалось – Дарий III был убит (очередной пример вероломства приближенных). Но к тому моменту Персидское царство фактически перестало существовать, и войско македонян провозгласило Александра “царем Азии”. Были захвачены основные города и области, во главе которых новый император поставил как македонян, так и знатных персов.
Известно, что мания величия всегда присуща императорам, не избежал этой болезни и великий Александр, “заразившийся”, скорее всего, от побежденных персов.
Удача рождает высокомерие.
Античный афоризм
Величие великого человека обнаруживается в том, как он обращается с маленькими людьми.
Т. Карлейль
После азиатских побед Александр вдруг стал требовать, чтобы полководцы падали перед ним ниц, как это было принято на Востоке, и поклонялись ему как богу. Все это раздражало его военачальников.
Однажды один из них, Клит, сказал на пиру: “Стыдись, Александр, ты наш царь и полководец, но не бог!” В ярости Александр выхватил из рук телохранителя копье и убил им своего бывшего друга. Гнев Александра тут же угас, на смену пришел ужас от содеянного, но жизнь боевого товарища, не раз выручавшего его в бою, вернуть было нельзя.
Каждый может впасть в ярость, это просто. Но впасть в ярость по правильному поводу, в правильной степени, в правильное время, в правильной форме и с правильной целью – вот это трудно!
Аристотель
В окружении Александра крепло опасение, что продолжение захватов может плохо кончиться: начнутся восстания и войны в тылу, и в итоге можно утратить все захваченное. Но Александр был слишком опьянен победами и уже мечтал о покорении всей Азии и всего мира. Этот весьма неглупый человек потерял, как говорится, чувство реальности.
Разум без благоразумия – двойное безумие.
Б. Грасиан
Весной 327 г. до н. э. Александр направил армию на завоевание Индии, но вскоре убедился, что погорячился: народы так просто не отдавали свою свободу, серия сражений подорвала силы завоевателей. С некоторым опозданием Александр объявил, что пора возвращаться, но даже сам обратный путь стал не легче войны: от голода и болезней его войско уменьшилось более чем вдвое.
В 324 г. до н. э. закончилась десятилетняя война Александра Македонского по созданию империи своего имени. Она выглядела впечатляюще: простиралась от Дуная, Адриатики, Египта и Кавказа до Инда, а столицей был назначен Вавилон.
Но Александр был еще молод (32 года) и имперские амбиции продолжали его волновать. Ему виделось покорение всех стран теперь уже на Западе – до Атлантического океана. Начались сборы в новую кампанию, однако император вдруг заболел (говорят, малярией) и через несколько дней умер.
Сразу же (практически еще до похорон Александра) его ближайшие сподвижники стали делить между собой власть, потом началась вооруженная борьба за передел огромной империи, которую в итоге весьма быстро растащили по кускам, начав с окраинных территорий.
Большая империя, как и большой пирог, легче всего съедается с краев.
Бенджамин Франклин
(Кстати, развал СССР подтвердил это высказывание уже в наше время.)
Краткий итог: Александр Македонский за 10 лет сумел создать огромную, но, как выяснилось, весьма шаткую империю.
Великие люди умирают дважды: первый раз – просто как все люди, другой – как люди великие.
П. Валери
Империя Александра и не могла быть долговечной, так как в нее входили территории очень разные и в экономическом, и в культурном отношении. Население исповедовало разные религии. А “цементом” для скрепления столь сложных и непохожих компонентов служили насилие, страх, обман, корыстолюбие – традиционная “строительная смесь” в создании всех империй.
Цементом всех империй была кровь.
Э. Берк
Ошибка одного – урок другому.
Д. Рей
Вся “стройка” рухнула поразительно быстро. Но урок Александра Македонского прошел мимо сознания многих последовавших за ним завоевателей мира и строителей империй. Еще многие столетия спустя их продолжали создавать с таким же упорством и с тем же конечным результатом.
III век до н. э. – между Римом и Карфагеном началось противостояние, приведшее к серии Пунических войн (от слова Poeni – пунийцы – так римляне называли карфагенян) за господство в Средиземноморье.
Сначала был конфликт из-за сицилийского города Мессана (Мессина), который примерно в 288 г. до н. э. захватили италийские наемники. Это подтолкнуло Карфаген к активным действиям: в тот период он имел власть над частью Сицилии и стремился к обладанию всем островом, а Рим мечтал о всей Италии, но и Сицилия была в сфере его интересов. В итоге в 264 г. до н. э. на Сицилии высадились римляне, и, разбив карфагенян, захватили Мессану – так началась 1-я Пуническая война, длившаяся более 20 лет. Карфаген был вынужден отдать Сицилию (а с ней и важные торговые пути) и еще платить немалую контрибуцию. Так победно для Рима в 241 г. до н. э. закончилась 1-я Пуническая.
Но Карфаген в экономическом и военном плане был еще достаточно силен и сумел в период затишья (с 327 по 219 г. до н. э.) добиться некоторой “компенсации” за поражения путем захвата обширных территорий уже в Испании (тогда она называлась Иберией).
И Рим, и Карфаген чувствовали, что новая война между ними неизбежна. И в 218 г. до н. э. началась 2-я Пуническая. С ней связано имя знаменитого карфагенского полководца Ганнибала, который доставил римлянам, мягко говоря, много военных неприятностей; чего стоит только битва при Каннах в 216 г. до н. э. Тогда римляне потерпели ужасное поражение, хотя числом превосходили войско Ганнибала. Около 70 тыс. римлян погибли, в том числе консулы, десятки человек сенаторского ранга. В плен была взята большая часть гарнизона римского лагеря. Потери Ганнибала – около 6 тыс. человек.
Рим вполне мог проиграть войну, так как после того поражения от него отделились крупные города Южной Италии и он практически оказался в окружении врагов, но – вот они пресловутые интриги в верхах – карфагенские сенаторы (кто испугался, а кто позавидовал усилению власти Ганнибала) практически ничем не поддержали его: ни деньгами, ни оружием, ни флотом.
Под знаменем зависти шествуют ненависть, предательство и интриги.
К. Гельвеций
Таким образом, сенаторы Карфагена практически свели на нет крупнейшую победу своей армии, а война стала приобретать губительный для Ганнибала затяжной характер.
Постепенно Рим вернул утраченные позиции в Италии, на Сицилии, в Иллирии и Македонии. И в 201 г. до н. э. война кончилась поражением Карфагена: опять позор, потеря Испании и почти всего флота, опять ежегодная крупная контрибуция на 50 лет.
Собственно примерно столько и прошло до начала очередной и уже последней войны между Карфагеном и Римом. По сравнению с предыдущими 3-я Пуническая была достаточно скоротечной (149–146 гг. до н. э.). В связи с ней, наверное, стоит отметить влиятельного и упрямого римского сенатора Катона Старшего. Свои выступления в сенате, о чем бы ни шла речь, он неизменно заканчивал фразой о Карфагене, ставшей знаменитой как призыв к доведению до конца пусть и неприятного дела.
Карфаген должен быть разрушен.
Катон Старший
Также показательно мнение другого сенатора, Сципиона Назика, на эту тему. Он возражал: страх перед Карфагеном (metus Punicus) способствует единству римлян, и поэтому опасного врага, наоборот, надо беречь и использовать как стимулирующее средство. Тоже недурной аргумент.
И от врагов многому научаются мудрые.
Аристофан
Лучший способ избавиться от врага – сделать его другом.
Генрих IV
Но Карфагену не повезло: победила позиция Катона. Рим вынудил карфагенян вступить в 3-ю Пуническую войну, и после тяжелой осады город был взят штурмом и разрушен – так что речи Катона в сенате, видимо, стали на одну фразу короче. Владения же Карфагена в Африке перешли к Риму.
Снова Рим. Последний век не нашей эры. О temроrа, о mores! – “О времена, о нравы!”, – воскликнул живший в то время Марк Тулий Цицерон. Не восхищение, конечно, а сожаление выразил знаменитый римский политик и оратор. У него были на то веские основания.
Ты хочешь излечить дурные нравы, Не тщись – лекарства нет от сей отравы.
Маарри
Можно было бы возразить сирийскому поэту: когда нет лекарства, есть хирургическое вмешательство. Это будет верно, но лишь отчасти. По большому счету все же Маарри прав: уж сколько “операций” было сделано на людях и странах, а порочные нравы продолжают жить.
Не будем долго перечислять римские дурные привычки, оргии, извращения – достаточно упомянуть гладиаторские бои, когда мучения и смерть человека превращались в зрелище.
Из гладиаторов – наш герой следующей войны.
Строго говоря, в истории принято те события называть восстанием Спартака. Но по напряженности и масштабу конфликта, по объемам задействованных сил и по длительности противостояния (74 / 73 г. до н. э. – 71 г. до н. э.) те события вполне “тянут” на статус настоящей войны.
Нас уверяют, что в те времена народ Рима только и просил что хлеба и зрелищ (Panem et circenses). Не знаем, как насчет хлеба, но зрелища часто были просто низменными. На потребу таким запросам Рим, к примеру, создал школы, в которых из рабов, преступников и пленных готовились бойцы, чтоб на аренах цирков потешать народ “спектаклями” с увечьями и убийствами – вживую, без всякого притворства.
Но однажды грубая игра обернулась против постановщиков и зрителей. В одной из школ Капуи фракиец Спартак убедил своих товарищей, что лучше пролить кровь за свою свободу, чем на потеху другим.
Без свободы не может быть никакой справедливости.
Н. Бердяев
Свобода есть испытание Силы.
Н. Бердяев
Итак, Спартак и еще примерно 80 гладиаторов, вооружившись ножами и дубьем, бежали на волю и начали свою войну сперва с небольших набегов и грабежей. На первых порах Рим не сильно обеспокоился: рабы довольно часто сбегали и объединялись в группы и отряды, которые римляне квалифицировали как “разбойничьи”, а кое-кто уходил к пиратам – дело обычное, никакой катастрофы. Но на этот раз восставшие в ходе своих действий хорошо вооружились, их число быстро росло, и вскоре вокруг Спартака собралось целое войско – к 72 году до н. э. оно насчитывало примерно 70 тыс. человек (по другим данным, даже 120 тыс.), которые показали, что умеют отменно воевать. И настрой их был очень серьезным, останавливаться они не собирались.
Время шуток кончилось. Рим испугался по-настоящему. На разгром Спартака он стал направлять регулярную армию, но тот разбивал римские отряды один за другим. В результате таких побед в руках восставших оказалась вся Южная Италия. А далее Спартак начинает двигаться к Альпам, чтобы, перейдя их, дать своим воинам уйти кому в Галлию, кому во Фракию или куда-то еще, словом, вернуться к себе домой. Он понимал, что уход из Италии будет лучшим выходом из войны, поскольку Рим ему не победить – не тот противник.
Он оказался прав. На его уничтожение из Рима уже двинулась хорошо обученная армия под командованием Красса. Переход через Альпы не состоялся, не все воины Спартака послушались его, многие отделились, чтобы, в меру своего понимания свободы, заниматься нападениями и грабежами в Италии. Также случилась измена пиратов, не давших Спартаку кораблей, чтобы отправиться в Сицилию. Словом, исход известен: в последнем бою с Крассом войско Спартака было разбито, сам он пал в сражении, правда, тело его не было найдено среди убитых.
Отдельные группы беглых рабов, уцелевших тогда, еще некоторое время продолжали нападения на юге Италии, но для Рима это были уже мелочи – сама война была завершена, а 6 тысяч сторонников Спартака, попавших в плен, были распяты на крестах вдоль дороги из Капуи в Рим.
О проекте
О подписке