Иван Гончаров — отзывы о творчестве автора и мнения читателей
image

Отзывы на книги автора «Иван Гончаров»

277 
отзывов

margo000

Оценил книгу

(Читала третий раз: в школе, после института и вот сейчас).

Охо-хо-хо... Ну и раздрай же у меня в душе возник при чтении этого романа и после него! Помню, в более юные годы я была более категорична в суждениях и оценке героев и их поступков, мучаться не мучалась особо из-за них и четко знала, кого нужно осуждать и на кого мне нужно быть похожей. Не потому, что мне кто-то эти подходы вбивал в голову, а просто даже сомнений не вызывало, как нужно воспринимать этот роман, - сама жизнь вокруг отвечала на эти вопросы.
Теперь же я и плевалась, и возмущалась, и размахивала кулаками (фигурально, конечно же, выражаясь) - и это в адрес каждого из персонажей, а не как в юности - лишь в адрес Обломова и Захара.
Теперь же я еще и комок в горле ощущала, и в глазах у меня щипало, и сердце начинало ныть - и опять же, по поводу каждого из персонажей.
Теперь же я - о Боже! и это самое главное из перемен в моем восприятии романа! - находила отражение самой себя в строках романа и чаще всего совсем не радовалась этому: слишком уж правдиво, прямолинейно, как-то чересчур досконально раскладывалось по полочкам всё то, что себе самой обычно трактую в более щадящих тонах.
И теперь же я совсем не могу, а главное не хочу давать кому-то однозначную оценку и расставлять значки "хороший"-"плохой" к каким-либо персонажам, не могу, а главное не хочу давать однозначный ответ: чья модель жизни более приближена к некому идеалу - модель Обломова? Штольца? Ольги? Агафьи Матвеевны? Да и что такое этот самый идеал? С чьей точки зрения идеал?

Обломовщина - это, конечно, беда. Как любое болото, засасывающее тебя и не дающее возможности двигаться, шевелиться в каком-либо направлении. Как любое состояние, блокирующее все твои чувства, эмоции, стремления, желания.
Итак, в этом я и раньше, и сейчас не сомневаюсь - беда. Раньше осуждала, сейчас - понимаю, признаю и за собой, сочувствую и пр. Эх. Очень подвержена я сама этому: не будь различных стимуляторов со стороны (семья, друзья, работа и т.п.) - лежала бы целыми днями, читала бы, по клавишам стучала бы - и пыль бы даже не то что не стирала, а даже и не замечала бы, угу. И чувствовала бы себя чудесно в этом своем микромире, да.
В общем, понимаю, что это не есть хорошо. И не спасает ситуацию то, что герой-то - чудесный, душевный, добрый, искренний человек.
Но хочется мне послушать мнение моих 10-классников, что же думают они по этому поводу.
И доп.вопрос я давно заготовила: есть ли разница в формулировках "жить, совершая добро" и "жить, не совершая зла"? Ибо, читая "Обломова" как раз и об этом часто думала.

А вот Агафья Матвеевна, которая у меня с прежних прочтений даже особо и в памяти не отложилась, сейчас вызвала глубокое понимание и огромное сочувствие. Не морщилась я брезгливо при взгляде на нее, как это делал Штольц, - с симпатией следила за ее судьбой, с желанием помочь, поддержать...
И Штольц с Ольгой не вызывали у меня такого стопроцентного уважения и восхищения, как это было при первом прочтении. Не всё так хорошо в этой рациональной правильности, в этой безусловной положительности. Не всё так хорошо... Об этом тоже хочу поговорить с ребятами.

Ну что ж. Классика в очередной раз встряхнула меня, заставив перешерстить мои убеждения, взгляды на жизнь, привычки. В очередной раз выбила меня из колеи машинальных поступков и заставила более осознанно относиться ко всему происходящему вокруг.

19 августа 2012
LiveLib

Поделиться

margo000

Оценил книгу

(Читала третий раз: в школе, после института и вот сейчас).

Охо-хо-хо... Ну и раздрай же у меня в душе возник при чтении этого романа и после него! Помню, в более юные годы я была более категорична в суждениях и оценке героев и их поступков, мучаться не мучалась особо из-за них и четко знала, кого нужно осуждать и на кого мне нужно быть похожей. Не потому, что мне кто-то эти подходы вбивал в голову, а просто даже сомнений не вызывало, как нужно воспринимать этот роман, - сама жизнь вокруг отвечала на эти вопросы.
Теперь же я и плевалась, и возмущалась, и размахивала кулаками (фигурально, конечно же, выражаясь) - и это в адрес каждого из персонажей, а не как в юности - лишь в адрес Обломова и Захара.
Теперь же я еще и комок в горле ощущала, и в глазах у меня щипало, и сердце начинало ныть - и опять же, по поводу каждого из персонажей.
Теперь же я - о Боже! и это самое главное из перемен в моем восприятии романа! - находила отражение самой себя в строках романа и чаще всего совсем не радовалась этому: слишком уж правдиво, прямолинейно, как-то чересчур досконально раскладывалось по полочкам всё то, что себе самой обычно трактую в более щадящих тонах.
И теперь же я совсем не могу, а главное не хочу давать кому-то однозначную оценку и расставлять значки "хороший"-"плохой" к каким-либо персонажам, не могу, а главное не хочу давать однозначный ответ: чья модель жизни более приближена к некому идеалу - модель Обломова? Штольца? Ольги? Агафьи Матвеевны? Да и что такое этот самый идеал? С чьей точки зрения идеал?

Обломовщина - это, конечно, беда. Как любое болото, засасывающее тебя и не дающее возможности двигаться, шевелиться в каком-либо направлении. Как любое состояние, блокирующее все твои чувства, эмоции, стремления, желания.
Итак, в этом я и раньше, и сейчас не сомневаюсь - беда. Раньше осуждала, сейчас - понимаю, признаю и за собой, сочувствую и пр. Эх. Очень подвержена я сама этому: не будь различных стимуляторов со стороны (семья, друзья, работа и т.п.) - лежала бы целыми днями, читала бы, по клавишам стучала бы - и пыль бы даже не то что не стирала, а даже и не замечала бы, угу. И чувствовала бы себя чудесно в этом своем микромире, да.
В общем, понимаю, что это не есть хорошо. И не спасает ситуацию то, что герой-то - чудесный, душевный, добрый, искренний человек.
Но хочется мне послушать мнение моих 10-классников, что же думают они по этому поводу.
И доп.вопрос я давно заготовила: есть ли разница в формулировках "жить, совершая добро" и "жить, не совершая зла"? Ибо, читая "Обломова" как раз и об этом часто думала.

А вот Агафья Матвеевна, которая у меня с прежних прочтений даже особо и в памяти не отложилась, сейчас вызвала глубокое понимание и огромное сочувствие. Не морщилась я брезгливо при взгляде на нее, как это делал Штольц, - с симпатией следила за ее судьбой, с желанием помочь, поддержать...
И Штольц с Ольгой не вызывали у меня такого стопроцентного уважения и восхищения, как это было при первом прочтении. Не всё так хорошо в этой рациональной правильности, в этой безусловной положительности. Не всё так хорошо... Об этом тоже хочу поговорить с ребятами.

Ну что ж. Классика в очередной раз встряхнула меня, заставив перешерстить мои убеждения, взгляды на жизнь, привычки. В очередной раз выбила меня из колеи машинальных поступков и заставила более осознанно относиться ко всему происходящему вокруг.

19 августа 2012
LiveLib

Поделиться

barbakan

Оценил книгу

- Обломов или Штольц? Быстро! Александр или дядя? – настаивает Гончаров.
- Я не знаю, - говоришь, - не решил.
- Ах, так?! – говорит он. – Сейчас ты у меня решишь! Сейчас ты ВСЕ решишь!
И заряжает еще один судьбоносный диалог.
А потом еще.
Одним словом, чувствуешь себя нечаянным присяжным заседателем, которого поймали на улице со словами: «Это твой долг!». А ты говоришь: «Нет-нет, я не работаю в супертяжелом весе, у меня сколиоз, я паспорт забыл... я не могу решать судьбу своего отечества».
А тебе опять: «Александр или дядя? Быстро!»
Делать нечего.
И вот ты распрямил спину, вник немножко в дело и говоришь: «Александр!»
Аплодисменты. Все-таки можешь, когда захочешь!
Смирился.
Читаешь дальше, уже болеешь за своего, и тут оказывается, что Александр – свинья. Золотые кудри, высокие слова, пафос, а внутри сплошное говно!
И ты думаешь, черт, я ошибся. На самом деле, дядя-то нормальный. Я за дядю. Это наш Доктор Хаус! Только без трости. Обаятельный циник.
А еще думаешь, как же это тонко Гончаров подметил: романтик, который поет оды бессмертной любви, дружбе, высоким чувствам, на поверку оказывается гораздо хуже прожженного циника. В человеческом плане. Циник, может быть, на шею никому не бросается, но делает свое дело. Честно и последовательно. И с людьми поступает просто и правильно. Как они того заслуживают. А романтик без конца истерит, очаровывается всеми подряд, потом разочаровывается, начинает ненавидеть человечество. Ноет. И главное, никого вокруг не замечает, а носится со своими идиотскими чувствами, как с писаной торбой. Эгоист, бездельник и болтун. Больше ничего.
Вот это круто, думаешь ты. В «Обломове» Гончаров показал идеал восточного недеяния. А в «Обыкновенной истории» доказывает, что чувственная сфера – не является подлинной. Что эмоции – это стена, разделяющая людей. А настоящее общение возможно только тогда, когда эмоции дисциплинированны. Дзэн-буддизм, думаешь ты. Сколько бы браков было спасено, если бы все понимали эту простую вещь.
А потом – бабах – и оказывается, что дядя заморил дзэн-буддизмом свою жену. Неожиданно.
Та уже болеет без нормальных человеческих чувств и готова умирать.
Господи, думаешь ты, опять земля ушла из под ног?
Жена говорит: «Хочу такого как Александр»!
А Александр уже не тот. Ни чувств, ни эмоций. Ни золотых волос. Одни деньги на уме. Как и у дядюшки.
А Гончаров улыбается: «Ну, что, выбрал, Александр или дядя?»

18 декабря 2012
LiveLib

Поделиться

lerch_f

Оценил книгу

А за ними стояла и сильнее их влекла его к себе — еще другая, исполинская фигура, другая великая «бабушка» — Россия.

Роман-открытие.  Даже слов нет. Сейчас постараюсь собрать мысли в кучу, а вы, дорогие читатели моего отзыва, мне в этом поможете, ведь правда? Однозначно могу сказать лишь то, что "Обрыв" - это безоговорочные пять звезд! Ну или с новой системой 10 баллов. Итак, приступим к разбору.

Главный герой... А кто здесь главный? Мы ощущаем центральным персонажем Райского именно потому что видим происходящее его глазами, его восприятием былого. Но Иван Александрович Гончаров замечательно смог раскрыть ВСЕХ персонажей. Любая линия, каждый характер, портрет выписан изумительно четко, начиная от Татьяны Марковны Бережковой и заканчивая слугой Егоркой. Каждый персонаж, будь он хоть десятистепенный, закончен и при этом не одна из этих зарисовок не сделала сюжет перегруженнее, тяжелее. Это не просто талант, это гений!!!

Райский - человек чувства и страстей. Конечно, как выяснилось, страсти эти кипели на каждом шагу и в душах доброй половины героев, но, как это и есть в реальной жизни, на первый взгляд все прикрыто, все чинно. Лишь только Райский обнажает перед читателем свои метания с первых страниц. Кто он? Художник, писатель, скульптор, артист... Всего помаленьку. Таких как Борис, на свете много, увлекающийся, живой, искренний, так и не понявший почему нужно годами рисовать в Академии бюсты вместо того, чтобы сразу создать шедевр века. Райскому невозможно не симпатизировать, как невозможно отвернуться от человека, в чью душу ты смог заглянуть.

Гончаров вообще смог заставить меня сочувствовать и сопереживать каждому герою. И даже вовсе не потому что в ком-то я нашла самое себя. Вовсе нет. Хотя часто именно это подстрекает нас к единению с книжным персонажем. В случае "Обрыва" секрет сопереживания в том, что Гончаров сумел поймать душу каждого героя и показать ее читателю. А ведь если ты понимаешь, то уже наполовину влюблен.

Марк Волохов, вот уж кто из центральных персонажей мог бы вызвать мое негодование, потому что самая яркая черта его бытовых взаимоотношений это как раз то, что я больше всего в людях и не люблю. А именно демонстративная показная нахальность. Ее мы видим сразу, раньше чем самого Марка, еще по письму Леонтия. И не негодовать нельзя: ведь он просто так, без малейшей на то причины рвет книги из шикарной библиотеки Райского! Да поймут меня и мой гнев обитатели livelib. Марк предпочитает везти в окно, нежели войти в дверь, украсть нежели взять предложенное... Эдакий бунтарь, вольнодумец, революционер, открыто презирающий угодничество, взяточничество, эксплуатацию. Впрочем, в этом Борис Райский ему друг и товарищ (стоит вспомнить его разговоры с Беловодовой, к примеру).

Женские образы в романе бесконечно приятны и удивляют. Бабушка - Татьяна Марковна Бережкова, столбовая  дворянка, немножко деспотичная, но такая справедливая, податливая, мудрая... Ну разве можно ее не любить? И ведь при всем ее благородном поведении тоже оказалась дамой не без страстей на сердце.

Марфенька и Вера. Две сестры, но какие же разные, а? Марфенька чиста, открыта, простодушна, а Вера "с идеями", себе на уме, эдакая женщина современной эпохи, не просто захотевшая жить собственным умом, но еще и сумевшая применить это на практике. Марфенька, светлый ангел, созданный для семейного уюта и тепла, способна приносить людям исключительно радость, но не ей быть путеводной звездой творческого человека. Кто ближе лично мне? Сложно сказать. Я не могу сказать, что вижу себя в той или другой. Нет. Но знаете, на фоне усталости от общих проблем в своей собственной жизни, я б сейчас предпочла быть Марфенькой и никаких Вериных драм. 

Тушин Иван Иванович. А что тут скажешь? Я влюбилась! Ну а разве могут быть недостатки у того, в кого влюблен?)) Усмехаетесь? Шутка не удалась? Ну а может и зря, в конце концов, он настоящий мужчина, и единственный из первостепенных героев "мужеского пола", кто не повел себя неразумно или неправильно, пойдя на поводу у слабости. (Да, я припоминаю то, чем кончился урок нравственности, который Борис преподал Уленьке. Ситуация аховая была, на мой взгляд.)

К центральной истории всепоглощающей страсти (имен не называю во имя интриги) можно относиться по-разному. Стоило ли героине вступать в эти отношения?  Что они дают, только ли это губительная сила, сжигающая изнутри? А может это благодатная почва для чего-то нового? И без этой страсти и борьбы с собой и миром не могло быть и дальнейшего развития? Обо всем этом можно гадать, ведь для каждого из читателей ответы будут свои, все мы чувствуем и проживаем каждую сцену романа по-своему.

Самое ужасное, что моя рецензия выходит за границы разумного по объему, а так хочется поговорить еще и о Козлове с супругой, Полине Карповне, о Тите Никоныче, о Марине с Савелием, о Викентьеве, о Тычкове... Вот в этом и проявляется то, о чем я писала в начале: даже далекие от центральной линии герои, просятся в рецензию, ибо ярки. 

Не могу не вспомнить все же об одном милом событии. Все время хихикала, когда Райский с его метаниями уехать или остаться, чуть ли не каждые тридцать-сорок страниц приказывал Егорке приготовить  чемодан с чердака к отъезду.  Бедный Егорка!  

Итого, мы имеем в наличии интересный лихо закрученный сюжет с тайнами, изменами, интригами, написанный живым, красивейшим языком с весьма тонким юмором. Гениально! Давно я не чувствовала ТАКОГО восторга от книги. 

И как же приятно, что это НАШ, русский классик!

3 февраля 2014
LiveLib

Поделиться

Sullen

Оценил книгу

Суицид на диване

Читал лёжа и долго – своего рода 3D-чтение с эффектом погружения. Всё время в памяти всплывали обмылки из школьной программы: «душа заплыла жиром», «коренной, народный наш тип». Когда проходили «Обломова», я его не читал, а итоговое сочинение честно скомпилировал из предложенных в замечательных сборниках «250 золотых сочинений» и «333 лучших школьных сочинения». Тема – «Обломов и Штольц». Обломова, как полагается, я пожурил, обозвал лентяем, барином и вообще он russische Schwein. Из-за таких вот у нас разруха и клозетах и в головах. Штольца похвалил; написал, что хочу прожить жизнь, полную разумной, энергичной деятельности, есть пророщенную пшеницу и спать стоя. Получил «пятьпять».

Что ни говори, а Обломов вызывает куда большую симпатию, чем его вездесущий друг. Обломов – округлое, упругое, норовящее укатиться в небытие, пусть это небытие и под диваном, а «штольц» звучит как удар шпицрутеном. А эта страна грёз! Золотой век в Обломовке - сиеста среди застывшего от летней жары мира. Делаешь губы кольцом и гоняешь себе в кружке мух по поверхности кваса из одной гавани в другую – красота! А зимой у печи медведь окаянный из няниной сказки скрипит липовой ногой. Весна, лето, осень, зима…снова весна. Азиатская цикличность времени, «О» всё перекатывается, оставаясь в вечности. А когда слышишь: «Антипка! Закладывай пегую: барчонка к немцу везти!», - понимаешь, что это как минимум изгнание из рая.

Немец, которого так тепло приняли революционно-демократически настроенные ребята, а потом с пионерским задором взяла на ручки советская школа, фигура лабораторная, искусственная. Честное слово, ну как iPad: прекрасен, спору нет, но сердце-то не бьется, один опорно-двигательный аппарат. Спустя 150 лет его позитивная программа выгладит скомпрометировавшей себя. В XX веке человечество, не подумавши и распустивши шаловливые ручонки, непозволительно много совершило ошибок. Ко всему прочему стоит помнить, что рассказывал историю нам литератор «с апатичным лицом» со слов Штольца, то есть не Илья Ильич заказывал монтаж. Как Штольц сколотил свои капиталы, мы толком не знаем, чем он занимался в бесчисленных путешествиях – тоже. Дома жить — чинов не нажить, а вот чтоб нажить, иногда приходится пренебрегать нравственностью в угоду гоголевским харям. Лучше умереть на диване, чем жить на коленях. Доставай, Агафья, халатик!

«Обломов» для меня не пресловутая социальщина, которую намеренно выпячивали долгое время, а, возможно, лучший образец психологического реализма, история гибели не машины, не характера, не типажа – человека. Человека, который не хочет играть по общим правилам и худо-бедно пытается жить по своим. А на это много сил надо.

P. S. Илья Ильич для меня во многом созвучен Жюстин из «Меланхолии», но это другой разговор

30 августа 2011
LiveLib

Поделиться

Sullen

Оценил книгу

Суицид на диване

Читал лёжа и долго – своего рода 3D-чтение с эффектом погружения. Всё время в памяти всплывали обмылки из школьной программы: «душа заплыла жиром», «коренной, народный наш тип». Когда проходили «Обломова», я его не читал, а итоговое сочинение честно скомпилировал из предложенных в замечательных сборниках «250 золотых сочинений» и «333 лучших школьных сочинения». Тема – «Обломов и Штольц». Обломова, как полагается, я пожурил, обозвал лентяем, барином и вообще он russische Schwein. Из-за таких вот у нас разруха и клозетах и в головах. Штольца похвалил; написал, что хочу прожить жизнь, полную разумной, энергичной деятельности, есть пророщенную пшеницу и спать стоя. Получил «пятьпять».

Что ни говори, а Обломов вызывает куда большую симпатию, чем его вездесущий друг. Обломов – округлое, упругое, норовящее укатиться в небытие, пусть это небытие и под диваном, а «штольц» звучит как удар шпицрутеном. А эта страна грёз! Золотой век в Обломовке - сиеста среди застывшего от летней жары мира. Делаешь губы кольцом и гоняешь себе в кружке мух по поверхности кваса из одной гавани в другую – красота! А зимой у печи медведь окаянный из няниной сказки скрипит липовой ногой. Весна, лето, осень, зима…снова весна. Азиатская цикличность времени, «О» всё перекатывается, оставаясь в вечности. А когда слышишь: «Антипка! Закладывай пегую: барчонка к немцу везти!», - понимаешь, что это как минимум изгнание из рая.

Немец, которого так тепло приняли революционно-демократически настроенные ребята, а потом с пионерским задором взяла на ручки советская школа, фигура лабораторная, искусственная. Честное слово, ну как iPad: прекрасен, спору нет, но сердце-то не бьется, один опорно-двигательный аппарат. Спустя 150 лет его позитивная программа выгладит скомпрометировавшей себя. В XX веке человечество, не подумавши и распустивши шаловливые ручонки, непозволительно много совершило ошибок. Ко всему прочему стоит помнить, что рассказывал историю нам литератор «с апатичным лицом» со слов Штольца, то есть не Илья Ильич заказывал монтаж. Как Штольц сколотил свои капиталы, мы толком не знаем, чем он занимался в бесчисленных путешествиях – тоже. Дома жить — чинов не нажить, а вот чтоб нажить, иногда приходится пренебрегать нравственностью в угоду гоголевским харям. Лучше умереть на диване, чем жить на коленях. Доставай, Агафья, халатик!

«Обломов» для меня не пресловутая социальщина, которую намеренно выпячивали долгое время, а, возможно, лучший образец психологического реализма, история гибели не машины, не характера, не типажа – человека. Человека, который не хочет играть по общим правилам и худо-бедно пытается жить по своим. А на это много сил надо.

P. S. Илья Ильич для меня во многом созвучен Жюстин из «Меланхолии», но это другой разговор

30 августа 2011
LiveLib

Поделиться

Sullen

Оценил книгу

Суицид на диване

Читал лёжа и долго – своего рода 3D-чтение с эффектом погружения. Всё время в памяти всплывали обмылки из школьной программы: «душа заплыла жиром», «коренной, народный наш тип». Когда проходили «Обломова», я его не читал, а итоговое сочинение честно скомпилировал из предложенных в замечательных сборниках «250 золотых сочинений» и «333 лучших школьных сочинения». Тема – «Обломов и Штольц». Обломова, как полагается, я пожурил, обозвал лентяем, барином и вообще он russische Schwein. Из-за таких вот у нас разруха и клозетах и в головах. Штольца похвалил; написал, что хочу прожить жизнь, полную разумной, энергичной деятельности, есть пророщенную пшеницу и спать стоя. Получил «пятьпять».

Что ни говори, а Обломов вызывает куда большую симпатию, чем его вездесущий друг. Обломов – округлое, упругое, норовящее укатиться в небытие, пусть это небытие и под диваном, а «штольц» звучит как удар шпицрутеном. А эта страна грёз! Золотой век в Обломовке - сиеста среди застывшего от летней жары мира. Делаешь губы кольцом и гоняешь себе в кружке мух по поверхности кваса из одной гавани в другую – красота! А зимой у печи медведь окаянный из няниной сказки скрипит липовой ногой. Весна, лето, осень, зима…снова весна. Азиатская цикличность времени, «О» всё перекатывается, оставаясь в вечности. А когда слышишь: «Антипка! Закладывай пегую: барчонка к немцу везти!», - понимаешь, что это как минимум изгнание из рая.

Немец, которого так тепло приняли революционно-демократически настроенные ребята, а потом с пионерским задором взяла на ручки советская школа, фигура лабораторная, искусственная. Честное слово, ну как iPad: прекрасен, спору нет, но сердце-то не бьется, один опорно-двигательный аппарат. Спустя 150 лет его позитивная программа выгладит скомпрометировавшей себя. В XX веке человечество, не подумавши и распустивши шаловливые ручонки, непозволительно много совершило ошибок. Ко всему прочему стоит помнить, что рассказывал историю нам литератор «с апатичным лицом» со слов Штольца, то есть не Илья Ильич заказывал монтаж. Как Штольц сколотил свои капиталы, мы толком не знаем, чем он занимался в бесчисленных путешествиях – тоже. Дома жить — чинов не нажить, а вот чтоб нажить, иногда приходится пренебрегать нравственностью в угоду гоголевским харям. Лучше умереть на диване, чем жить на коленях. Доставай, Агафья, халатик!

«Обломов» для меня не пресловутая социальщина, которую намеренно выпячивали долгое время, а, возможно, лучший образец психологического реализма, история гибели не машины, не характера, не типажа – человека. Человека, который не хочет играть по общим правилам и худо-бедно пытается жить по своим. А на это много сил надо.

P. S. Илья Ильич для меня во многом созвучен Жюстин из «Меланхолии», но это другой разговор

30 августа 2011
LiveLib

Поделиться

Sullen

Оценил книгу

Суицид на диване

Читал лёжа и долго – своего рода 3D-чтение с эффектом погружения. Всё время в памяти всплывали обмылки из школьной программы: «душа заплыла жиром», «коренной, народный наш тип». Когда проходили «Обломова», я его не читал, а итоговое сочинение честно скомпилировал из предложенных в замечательных сборниках «250 золотых сочинений» и «333 лучших школьных сочинения». Тема – «Обломов и Штольц». Обломова, как полагается, я пожурил, обозвал лентяем, барином и вообще он russische Schwein. Из-за таких вот у нас разруха и клозетах и в головах. Штольца похвалил; написал, что хочу прожить жизнь, полную разумной, энергичной деятельности, есть пророщенную пшеницу и спать стоя. Получил «пятьпять».

Что ни говори, а Обломов вызывает куда большую симпатию, чем его вездесущий друг. Обломов – округлое, упругое, норовящее укатиться в небытие, пусть это небытие и под диваном, а «штольц» звучит как удар шпицрутеном. А эта страна грёз! Золотой век в Обломовке - сиеста среди застывшего от летней жары мира. Делаешь губы кольцом и гоняешь себе в кружке мух по поверхности кваса из одной гавани в другую – красота! А зимой у печи медведь окаянный из няниной сказки скрипит липовой ногой. Весна, лето, осень, зима…снова весна. Азиатская цикличность времени, «О» всё перекатывается, оставаясь в вечности. А когда слышишь: «Антипка! Закладывай пегую: барчонка к немцу везти!», - понимаешь, что это как минимум изгнание из рая.

Немец, которого так тепло приняли революционно-демократически настроенные ребята, а потом с пионерским задором взяла на ручки советская школа, фигура лабораторная, искусственная. Честное слово, ну как iPad: прекрасен, спору нет, но сердце-то не бьется, один опорно-двигательный аппарат. Спустя 150 лет его позитивная программа выгладит скомпрометировавшей себя. В XX веке человечество, не подумавши и распустивши шаловливые ручонки, непозволительно много совершило ошибок. Ко всему прочему стоит помнить, что рассказывал историю нам литератор «с апатичным лицом» со слов Штольца, то есть не Илья Ильич заказывал монтаж. Как Штольц сколотил свои капиталы, мы толком не знаем, чем он занимался в бесчисленных путешествиях – тоже. Дома жить — чинов не нажить, а вот чтоб нажить, иногда приходится пренебрегать нравственностью в угоду гоголевским харям. Лучше умереть на диване, чем жить на коленях. Доставай, Агафья, халатик!

«Обломов» для меня не пресловутая социальщина, которую намеренно выпячивали долгое время, а, возможно, лучший образец психологического реализма, история гибели не машины, не характера, не типажа – человека. Человека, который не хочет играть по общим правилам и худо-бедно пытается жить по своим. А на это много сил надо.

P. S. Илья Ильич для меня во многом созвучен Жюстин из «Меланхолии», но это другой разговор

30 августа 2011
LiveLib

Поделиться

Sullen

Оценил книгу

Суицид на диване

Читал лёжа и долго – своего рода 3D-чтение с эффектом погружения. Всё время в памяти всплывали обмылки из школьной программы: «душа заплыла жиром», «коренной, народный наш тип». Когда проходили «Обломова», я его не читал, а итоговое сочинение честно скомпилировал из предложенных в замечательных сборниках «250 золотых сочинений» и «333 лучших школьных сочинения». Тема – «Обломов и Штольц». Обломова, как полагается, я пожурил, обозвал лентяем, барином и вообще он russische Schwein. Из-за таких вот у нас разруха и клозетах и в головах. Штольца похвалил; написал, что хочу прожить жизнь, полную разумной, энергичной деятельности, есть пророщенную пшеницу и спать стоя. Получил «пятьпять».

Что ни говори, а Обломов вызывает куда большую симпатию, чем его вездесущий друг. Обломов – округлое, упругое, норовящее укатиться в небытие, пусть это небытие и под диваном, а «штольц» звучит как удар шпицрутеном. А эта страна грёз! Золотой век в Обломовке - сиеста среди застывшего от летней жары мира. Делаешь губы кольцом и гоняешь себе в кружке мух по поверхности кваса из одной гавани в другую – красота! А зимой у печи медведь окаянный из няниной сказки скрипит липовой ногой. Весна, лето, осень, зима…снова весна. Азиатская цикличность времени, «О» всё перекатывается, оставаясь в вечности. А когда слышишь: «Антипка! Закладывай пегую: барчонка к немцу везти!», - понимаешь, что это как минимум изгнание из рая.

Немец, которого так тепло приняли революционно-демократически настроенные ребята, а потом с пионерским задором взяла на ручки советская школа, фигура лабораторная, искусственная. Честное слово, ну как iPad: прекрасен, спору нет, но сердце-то не бьется, один опорно-двигательный аппарат. Спустя 150 лет его позитивная программа выгладит скомпрометировавшей себя. В XX веке человечество, не подумавши и распустивши шаловливые ручонки, непозволительно много совершило ошибок. Ко всему прочему стоит помнить, что рассказывал историю нам литератор «с апатичным лицом» со слов Штольца, то есть не Илья Ильич заказывал монтаж. Как Штольц сколотил свои капиталы, мы толком не знаем, чем он занимался в бесчисленных путешествиях – тоже. Дома жить — чинов не нажить, а вот чтоб нажить, иногда приходится пренебрегать нравственностью в угоду гоголевским харям. Лучше умереть на диване, чем жить на коленях. Доставай, Агафья, халатик!

«Обломов» для меня не пресловутая социальщина, которую намеренно выпячивали долгое время, а, возможно, лучший образец психологического реализма, история гибели не машины, не характера, не типажа – человека. Человека, который не хочет играть по общим правилам и худо-бедно пытается жить по своим. А на это много сил надо.

P. S. Илья Ильич для меня во многом созвучен Жюстин из «Меланхолии», но это другой разговор

30 августа 2011
LiveLib

Поделиться

GarrikBook

Оценил книгу

☝ Книга, которая держит в постоянном напряжений только тем, что хочется узнать, чем же всё закончится. А это всё благодаря автору, который создал настолько интересных и ярких персонажей, что каждый из них занял в моём сердце своё достойное место.
✓ И я бы даже не рискнул из них выделить отдельно кого-то одного или одну. Каждый из них по-своему прекрасен, со своим характером, судьбой и взглядом на жизнь.
Если вы ищите классику с прекрасным языком, отличными и очень жизненными диалогами, то вы нашли, то, что искали:

Едва ли кто-нибудь, кроме матери, заметил появление его на свет, очень немногие замечают его в течение жизни, но, верно, никто не заметит, как он исчезнет со света; никто не спросит, не пожалеет о нем, никто и не порадуется его смерти.

☞ Для меня это как бальзам для глаз и ушей. Это то, за что я обожаю классику и чего так не хватает в современной литературе. Отдаю себе отчёт, что современники пишут так, как и чем живут и невозможно написать, как писали 100 или 200 лет назад, но всё же.
По моей оценке и тому, что я написал выше, понятно, что книгу рекомендую к прочтению, даже если вы её читали однажды в школе.
Спросили бы меня до этого дня о чём "Обломов", то мой ответ был бы: "О диване, халате и ленивом мужике", а сейчас отвечу, что эта книга обо всём на свете.
Книга, которая обязательно должна стоять у каждого на полке или быть прочитана в осознанном возрасте, когда за плечами уже есть жизненный опыт. Если вы родитель маленького ребёнка, то даже не задумывайтесь, читайте, пока малыш не вырос.
✖ Наверное единственное к чему можно придраться - это большое количество диалогов и для тех, кто их не очень любит, будет тяжеловато. Но поверьте, здесь нет ни одного лишнего слова.
И мне, пожалуй, пора закругляться, чтобы вы, как можно скорее взяли в руки и начали читать прекрасную книгу Ивана Александровича Гончарова "Обломов"
У меня всё. Спасибо за внимание и уделённое время. Всем любви ♥ и добра.

9 ноября 2023
LiveLib

Поделиться