Цитаты из книги «Обломов»

радуясь, что нет у него таких пустых желаний и мыслей, что он не мыкается

Хотя любовь и называют чувством капризным, безотчетным, рождающимся, как болезнь, однако ж и она, как все, имеет свои законы и причины. А если до сих пор эти законы исследованы мало, так это потому,

– Да постой, дай деньги, я мимо пойду и принесу; мне еще надо кое-куда сходить. Обломов порылся в ящике и вынул тогдашнюю красненькую десятирублевую бумажку.

тот тоже не давал ему покоя; он любил и новости, и свет, и науку, и всю жизнь, но как-то глубже, искреннее – и Обломов хотя был ласков со всеми, но любил искренно его одного, верил ему одному

Как ей быть? Оставаться в нерешительном положении нельзя: когда-нибудь от этой немой игры и борьбы запертых в груди чувств дойдет до слов – что она ответит о прошлом! Как назовет его и как назовет то, что чувствует к Штольцу?

– Мадера семь рублей стоит, – сказал Обломов, – а тут десять. – Так дай все: там дадут сдачи, не бойся! Он выхватил из рук Обломова ассигнацию и проворно спрятал в карман. – Ну, я пойду, – сказал Тарантьев, надевая шляпу, – а к пяти часам буду: мне надо кое-куда зайти: обещали место в питейной конторе, так велели понаведаться… Да вот что, Илья Ильич: не наймешь ли ты коляску сегодня, в Екатерингоф ехать? И меня бы взял. Обломов покачал головой в знак отрицания. – Что, лень или денег жаль? Эх ты, мешок! – сказал он. – Ну, прощай пока… – Постой, Михей Андреич, – прервал Обломов, – мне надо кое о чем посоветоваться с тобой. – Что еще там? Говори скорей: мне некогда. – Да вот на меня два несчастья вдруг обрушились. С квартиры гонят…

Посещения Алексеева Обломов терпел по другой, не менее важной причине. Если он хотел жить по-своему, то есть лежать молча, дремать или ходить

Увяз, любезный друг, по уши увяз, – думал Обломов, провожая его глазами. – И слеп, и глух, и нем для всего остального в мире. А выйдет в люди, будет со временем ворочать делами и чинов нахватает… У нас это называется тоже карьерой! А как ма

терпеть не могу никаких перемен

Все такой же неисправимый, беззаботный лениве