Глава №1. Стояла печаль на осеннем пороге

Во время приемов пищи столовая практически все время почти пустовала. Чаще всего я ела одна на кухне, или в своей комнате, за что меня часто ругали. Но сегодня мне не пришлось обедать одной.

Тетушка Тэсс занимала свое обыденное место. Место слева от нее, где обычно сидел мой маленький рыжий братик, сейчас занимала гувернантка. Неравноценный обмен!

Собственно, больше никого не было. Нэта, Филя и Берт ушли куда-то по своим делам. Честно говоря, я завидовала ребятам. Теперь, с началом учебного года, у них появилось больше общих тем, а я окончательно выпала из компании.

Снова всеми брошенная, я сидела за столом, подперев голову рукой, лениво перемешивала ложкой овсяную кашу. В отсутствии Труди, которая в последнее время достаточно редко появляется в поместье, завтрак готовил дядя Джо. К слову, сам он не решился пробовать свое творчество. Накрыл на стол и удалился.

– Хватит размазывать! Ешь давай! – прикрикнула Генриетта Теодоровна.

Вечно все не по ее. Вечно она чем-то недовольна…

За все месяцы пребывания в поместье, я уже привыкла к постоянным нападкам гувернантки. Игнорирование слов Генриетты Теодоровны стало чем-то вроде стандатных настроек мозга. А еще я, кажется, стала внимательнее, боковым зрением замечая движения Контессы. Тетушка нахмурилась и поджала губы, кивнув в мою сторону, как бы призываяю гувернантку к молчанию. Генриетта Теодоровна тут же замолкла. Повисла тишина.

– Трина, у тебя что-то случилось? – поинтересовалась тетушка, ставя локти на стол и складывая пальцы в горизонтальный замочек.

– Да от скуки мается, – ответила за меня гувернантка, вытирая морщинистые губы салфеткой. – Разве не видно? Целыми днями шатается по дому, не зная, чем себя занять. А могла бы, между прочем, книжки почитать…

«А могла бы, между прочем, книжки почитать», – мысленно повторила я, коверкая голос гувернантки. Да в гробу я эти ваши книжки видела! Отвалите уже со своим чтивом!

– Вот об этом я и хотела поговорить! – дождавшись нужной реплики от гувернантки, Контесса невежливо перебила советницу.

Кажется, неспроста все эти семейные завтраки. Контесса действительно хочет со мной о чем-то поговорить. О чем? Я подняла усталый взгляд с тарелки на тетушку. Вещайте, Мадам Тэсс, я вас слушаю.

– Трина, – продолжила она с бо́льшим воодушевлением, – ты закончила десятый класс, когда мы забрали тебя в поместье. Несмотря на титул, который ты вскоре получишь, ты все-таки должна закончить школу.

Я кивнула. Затем снова кивнула. Дело говорит тетя, только…

– Я решила взять на себя эти заботы, так что с пятого числа ты начинаешь обучение в Академии.

От таких новостей я даже приподняла голову, принимая более вертикальное положение. Тетушка улыбнулась не свойственной ей милой улыбкой. Мне стало не по себе.

– Где? – ошарашенно переспросила я. Сонливость как ветром сдуло. – В Академии?

– Да, именно так, – продолжала Контесса, как будто бы не замечая моих округляющихся глаз и открывающегося рта. – Женская образовательная привилегированная Академия Святой Камелии, это Академия для девушек благородного происхождения. Является одной из лучших академий среднего образования в нашем графстве.

Она что, хочет засунуть меня в институт благородных девиц? Меня?! Да… да… Неужели предыдущий опыт занятий с гувернанткой ни на что не намекнул моей тетушке? Я и «благородные девицы» – вещи совершенно несовместимые! Да меня в первые дни на британский флаг порвут!

– Я правильно понимаю, – стараясь все же контролировать себя и подбирать слова, – что в сокращении получается…

Но все попытки цензурировать собственную речь казались бессмысленными. Моя перекошенная челюсть выдавала внутреннее состояние и общее отношение, как к идее в целом, так и к заведению в частности.

– Ну-ка перестань паясничать! – Генриетта Теодоровна ударила кулаком по столу. Тарелки вздрогнули, а я нет. Просто перевела взгляд на нее, не меняясь в лице. Кажется, это покоробило гувернантку. Ну и плевать. Все равно решения принимает здесь тетушка. Поэтому уже спустя секунду я снова сверлила взглядом Контессу.

– Вы серьезно, да? – переспросила я, глядя то на одну женщину, то на другую.

Тетушка посмотрела на Генриетту Теодоровну, но та подняла подбородок и прикрыла глаза, давая понять, что не собирается участвовать в этой беседе. Тетушка чуть прищурилась. Похоже, она была недовольна поведением гувернантки, но тут же обратилась ко мне, сменяя гнев на милость.

– Пойми, Кэтрин, ты должна получить аттестат о среднем образовании!

– Никому я ничего не должна, а что должна… – начала было я, но тут же собралась с мыслями. Так! Им не заговорить мне зубы! – Ну, раз должна, так отправьте меня в обычную школу! Зачем сразу к благородно-происходящим-то…

– Нет, Трин, – мягко возмутилась тетя, – ну это исключено! Ты же все-таки графиня. Тем более, что шесть поколений женщин нашей семьи окончило Академию Святой Камелии.

Похоже, Контесса перешла в нервное наступление. Вот теперь я начинаю узнавать свою тетушку. Она не советовалась со мной, не предлагала варианты, а просто ставила перед фактом. Как обыденно поступала Контесса Адель Кепп.

– Это, если хочешь, традиция!

Более-менее разобравшись в правилах и устоях этого «высшего общества», я тоже не собиралась отступать. Мне и Настеньки с Лесей хватило в свое время! А тут несколько сотен Эмилий, Викторий и Контесс против одной новенькой меня. Нет уж, увольте! В обычной школе хоть мальчики имеются. Есть за кого спрятаться. А тут сплошь озлобленные леди, соперничающие за мимолетный взгляд сына какой-нибудь преподавательницы. Нет-нет-нет! Не надо мне такого счастья! В общем, поступление в эту самую Академию Святой Камелии стало бы для меня сродни самоубийству. А жить мне еще хотелось. Поэтому добровольно в этот змеиный клубок я ни за что не полезу.

– Да мне-то какая разница, что у вас там за традиции! – от моих слов челюсть гувернантки дрогнула, но та промолчала. Каких же усилий стоило женщине промолчать… – Не хочу я в эту Академию! Раз вам так приперло отправить меня учиться, отправьте в обычную школу, и дело с концом!

Отсижусь годок на задних партах, получу аттестат, и красота! И никаких проблем! Ну вот кому будет хуже от того, что я закончу другое учебное заведение? Никому! Тем более, что прямой наследницей поместья и семейного бизнеса меня все равно не сделают. Пусть Дэнни постигает высшие науки, а меня оставьте в покое…

После моей пламенной речи, Контесса поднялась со своего стула, опираясь руками на стол, нависла надо мной бордовой тенью. Глаза ее были прищурены, а на лице обозначилась странная улыбка, более походящая на хитрый оскал.

– А с чего ты взяла, дорогая племянница, – приторно-ласковым голосом проговорила она, – что тебя кто-то спрашивает?

А, вот, значит, как? Плохой и хороший полицейский в одном флаконе? Нет-нет, я свои права точно знаю! Ничего вы мне не сделаете против моей воли! Хотите играть в эту игру – извольте! Я подыграю.

Собирая свою волю в кулак, я презрительно скривила губы, медленно привстала со своего места, пародируя тетушку. Надеюсь, мой жест выглядел эффектно. Теперь наши глаза были на одном уровне.

– А с чего вы взяли, дорогая тетя, – я пыталась копировать ее речь, – что я куда-то поеду?

Контесса улыбнулась шире и хитрее, явно удовлетворенная ответом.

– У тебя, дорогая, – продолжала играть она, – выбора нет. Все документы уже подписаны и заверены. Если ты не поедешь в Академию, можешь попрощаться с аттестатом о среднем и высшем образовании. Ты же не хочешь целый год бездельничать. В поместье. Одна.

И вот это был весомый аргумент. Меньше недели прошло с отъезда моих братьев, а я уже схожу с ума! Что же со мной станет, проведи я здесь год? Видя мою реакцию, Контесса слегка улыбнулась. Да, тетушка, в этот раз вы победили. Но только в этот!

***

– А что, по-моему, не все так плохо, – сидящий на моем плече Никз смотрел в глаза моему отражению.

– Это. Что. За. Ужас, – по словам произнесла я перекошенным от отвращения ртом. Да и, честно говоря, не без причины. Академия с забавной аббревиатурой в целом не вызывала у меня восторга, а ее форменное платье оказалось и просто тихим ужасом.

– Ну… похоже на платье, – маленький стражник окинул меня оценивающим взглядом и выдал вердикт, – Да, судя по наличию юбки и рукавов – это однозначно платье!

– Не ерничай! – я развела руками, расправляя тяжелую складчатую юбку. – Это отвратительно!

Платье с юбкой в пол выглядело старомодно, но в целом не так уж плохо. Плохо выглядели накладные манжеты выше локтя, накладной воротник, закрывающий плечи, и фартук. Платье было узким в рукавах и плотно стягивало плечи, затрудняя движение. Юбка платья была тяжелой и сама по себе, но лишних килограмм добавлял подъюбник. Ощущение, что на бедра навесили мешки с песком. Хотя я и сама напоминала песчанный муравейник. Может, какой-нибудь светленькой Эмилии такой образ бы подошел, но явно не мне! Я не выгляжу мило, я выгляжу немного мертво. Цвет платья подчеркивал бледность кожи, да синяки под глазами. И это с учетом того, что я выспавшаяся и загорелая!

– Что тебя не устраивает? – Никз переполз на другое плечо.

– Оно выглядет так, как будто в нем кто-то умер пару веков назад, – ответила я, затем наклонилась к плечу, принюхиваясь. Фу… Я скривилась. – И пахнет так же!

– Хотя бы не колется, – заметил Никз.

– Ну да, – я истерически усмехнулась, обнимая себя одной рукой. И в этом кошмаре мне придется ходить девять долгих учебных месяцев… – И на том спасибо…

– Кэтрин? – в комнату вошли.

Люблю привычку тетушки стучать в дверь и заходить одновременно.

– О! – тетушка остановилась, глядя на меня. Я тут же опасливо скосила глаза на Никза, но тот исчез. Похоже, скоростное исчезновение он унаследовал от Бьёнда.

– Хорошо выглядишь, – заметила тетушка, пристально рассматривая платье, в котором, кажется, ни одна женщина семейства Кёрсон успела… умереть. Может, платье не всегда было бежевым? Может, оно просто пожелтело от времени?

– Вы издеваетесь? – я скептически склонила голову на бок. Не то время, тетушка, вы выбрали для лицемерия. Ох, не то… И без вас тошно!

– В каком-то роде… – протянула она, затем тряхнула головой и продолжила бодрым голосом. – У меня для тебя новости и… не самые хорошие.

М-да. Ничего нового. Когда это мне вообще приносили хорошие новости, а? Я саркастически хмыкнула. Если уж случаться кошмарам, то всем и сразу!

– В общем такое дело… – продолжала тетя. – Каждая молодая леди Академии Святой Камелии должна иметь компаньонку. То есть, не только в Академии, но и в принципе в жизни, вплоть до замужества. Считается неприличным юной девушке разгуливать в одиночку…

– Да-да, это я и так помню. Но у меня есть компаньонка, Нэта, – пусть ее это не особо радует.

– Но… видишь ли, дело в том, что нравы нашей семьи несколько современнее, чем в других семьях. И уж тем более в Академии, – я с трудом подавила смех. Современнее, значит? Ну-ну! Тетушка не обратила внимания на мою усмешку. – По всем правилам, Нэта не может быть твоей компаньонкой.

– Это еще почему? – я нахмурилась.

Значит, несколько месяцев могла, а теперь не может? Что изменилось-то?

– Компаньонка так же должна иметь знатное происхождение. А Нэта все-таки из обычных.

– Что вы хотите сказать этим, тетушка? – сомневаюсь, что у Мадам есть еще кандидатки на эту роль. Хотя… это же Мадам! Может, и имеются.

– Единственным вариантом остается Лунуна, – Контесса развела руками, и я заметила нотки извинения в ее голос.

– Что? – я развернулась к тетушке. – Вы это сейчас серьезно?

– А какие варианты, Трин? – Контесса сделала несколько шагов вперед и села на покрывало моей кровати. – Все ученицы Академии уже давно укомплектованы. Все девушки, подходящие тебе по возрасту, обучаются.

Ага… каждой твари по паре, значит…

– Но… – я пыталась сообразить. – Как я понимаю, благородные леди учатся в школе, вместе со своими… чуть менее благородными компаньонками.

Контесса сдержанно кивнула, как бы подтверждая мои слова.

– В таком случае, Нуне уже двадцать пять, если я не ошибаюсь. Ей поздно учиться в школе! Да и… честно говоря, сомневаюсь, что она способна на это.

– Да я и сама все это знаю, – отмахнулась тетя. – Протолкнуть Нуну сразу на последний курс обучения еще можно, но… учиться она точно не сможет.

Мало того, что учиться не сможет, так еще и вести себя соответствующе. К тому же, я все еще не могу объяснить, что произошло в тот вечер в ее спальне. Раз Бьёнд – просто моя фантазия, то почему мне было так плохо? Что такого случилось? И… не случится ли этого еще раз…

– А-а-а… а-а-а… – я лихорадочно перебирала в голове все возможные варианты. – А что, если вы оформите Нуну, как мою компаньонку, но вместо нее занятия будет посещать Нэта?

Контесса несколько секунд осмысливала информацию, затем повела бровью, как бы соглашаясь. Судя по всему, эта мысль не приходила ей в голову. А зря! Удачный, как по мне, план.

– Нэте нужно учиться в своей школе, – сказала наконец тетушка. – Она не сможет быть с тобой постоянно.

– А и не надо постоянно, – отмахнулась я, чувствуя, как внутреннее возбуждение от гениальности собственной идеи, нарастает. – Достаточно того, что вы документально оформите Нуну, как мою компаньонку. Я приеду вместе с Нэтой, а там уже можно обосновать ее отсутствие, например, болезнью. Или травмой. Или… да сказать-то можно все, что угодно! Начиная от…

– Достаточно, – тетя подняла руку, призывая меня к тишине. – Я поняла тебя, Кэтрин. Идея и правда неплоха. Над этим вариантом можно подумать. Но согласится ли сама Нэта?

– Ну да, – я пожала плечами. – А почему, собственно, она должна отказать?

***

– Нет.

– Ну Аннет!

– Нет, я сказала.

Нэта стояла перед письменным столом, перебирая тетрадки: вынимала их из сумки, внимательно рассматривала, после чего некоторые оставляла на столе, другие же убирала на полку.

Комната Аннет отличалась от моей. Да что уж там! Она отличалась от всех, какие были в доме. Начиная хотя бы с того, что Нэта жила в одной комнате с братом и Филей. Что, вообще-то, как мне казалось, противоречило правилам дома Кёрсон. Комната их находилась на первом этаже, в полуподвальной нише, имела овальную форму. Помимо двух кроватей, одна из которых являлась двухэтажной больше ничего особенного в комнате не наблюдалось. Вытертый диванчик, телевизор на тумбочке, длинный и очень обшарпанный шкаф. Пара тумбочек, открытый стеллаж, заваленный книгами, тетрадками и прочим хламом, да письменный стол под круглым окном. Картину довершал некогда светлый, теперь же больше грязный круглый ковер в центре комнаты и невнятные серо-синие обои с непонятным узором.

Круглое окошко, оплетенное сухим нынче виноградом, практически не давало света. Летом, наверное, когда виноград цветет, тут еще темнее. Неудобно. Но с другой стороны, как я поняла, жители поместья мало времени проводят в своих комнатах, предпочитая заниматься другими делами. Та же Нэтка! Либо выполняла свои прямые обязанности, либо проводила время со мной. В принципе, понятно, почему Нэта предпочитала тусоваться у нас. Единственное развлечение на всю комнату – игровая приставка, подключенная к телевизору. Но я не уверена, работает ли она вообще. И все-таки странно… За все те полгода, что я живу в поместье, у меня и в мыслях не было посетить комнату компаньонки.

– Нэт, но послушай! – продолжала я, поглядывая на стоящую в стороне Контессу. Лицо тетушки выражало одну единственную мысль: «я же говорила». – Это же такая возможность, получиться образование в лучшей школе…

Нэта не дослушала. Девушка резко повернулась ко мне и вытянула руку, указывая на меня тетрадкой на манер пистолета. Я рефлекторно подняла руки вверх.

– Не говори мне о возможностях! – сквозь зубы процедила возможная компаньонка, после чего тетрадка отправилась в сумку.

– Да почему ты так против? – я всплеснула руками. Никакой выдержки не хватит с этой девчонкой! – Это же всего на пару дней! А потом вернешься в свое болото, и…

Я замолкла, чуть ли не затыкая себе рот руками. Тетушка Тэсс выдохнула, опуская плечи и прикрыла рукой глаза. Господи… Трина, что ты несешь! Я внимательно смотрела на девушку, замершую у стола. Ее плечи заметно напряглись, а руки сильнее сжали край светлой деревянной столешницы. Ой, что сейчас будет…

– Скажем так, – хрипло отозвалась Нэта, не поднимая головы, – вы, мадам Кёрсон, вы ни черта не понимаете в нашей системе образования. И в нашем сословном строе. Так что перестаньте лезть туда, куда вас не просят.

Девушка обернулась ко мне и… я никогда не видела Нэту такой хмурой.

– Я являюсь вашей служанкой, но не собственностью. У меня есть свои личные причины вам отказывать.

– А у меня? – внезапно сказала я. – У меня, думаешь, нет личных причин?

Я стояла, обнимая себя одной рукой. Вместе с обидой, я ощутила сильный прилив зависти. Да, именно зависти. К Аннете. У нее, служанки в моем поместье, был выбор. А меня, почти хозяйку дома, этого выбора лишили сразу по прибытию в Аллерское графство. Нэта могла сказать «я не пойду в Академию» и не пойти. Я тоже могла сказать «я не пойду в Академию», и… пойти как миленькая, потому что других вариантов нет.

Мы с Аннет стояли и смотрели друг другу в глаза. Казалось бы, это безмолвное противостояние длилось вечность. Пока, наконец, девушка не решилась прервать его.

– Ты извини меня, Трин, – сказала она тише, но так же жестко. – При всем моем уважении к тебе, к твоей семье, я не могу.

С этими словами, Аннет отвернулась от меня совсем, давая понять, что разговор закончен.