Цитаты из книги «Мамочка и смысл жизни. Психотерапевтические истории»

Мой третий урок повышенной сложности, урок гнева горевания, оказался очень ценным для моей работы с другими клиентами. Теперь я научился идти навстречу чужому гневу и погружаться в него, вместо того чтобы – как раньше – спешить увильнуть от него, стараясь его как можно быстрее понять и устранить.

– И что за чувства в этом сне, Айрин? – Почти всегда мой первый вопрос. Во сне чувство ведет зачастую в самый центр его смысла.

Поэтому золотым путем я считаю творчество, поэтому я превратил всю свою жизнь, весь опыт, все фантазии в преющую компостную кучу, на которой время от времени пытаюсь вырастить что-нибудь новое и прекрасное.

Все составные части этого урока: тупиковая ситуация с Айрин, ее настойчивое требование прочесть стихотворение Фроста, мое воспоминание о рассказе пациентки про автомобильную поездку – были крайне ценны и поучительны. С поразительной ясностью я вдруг осознал, что для меня настала пора слушать, отставить в сторону свое личное мировоззрение, не навязывать свой стиль и свои взгляды моим пациентам. Пришла пора мне посмотреть наружу через окно Айрин.

религиозная вера – мощный источник утешения, и никогда не пытаюсь разубедить людей, если не могу предложить взамен ничего лучшего.

Я все понимаю, но не могу смириться. Я не хочу, чтобы мама навещала меня каждый день. Для меня невыносимо, что она так вплелась во все волокна моего мозга, что мне уже никогда не удастся выполоть ее окончательно. А самое невыносимое – что под конец жизни я вынужден спрашивать: «Я молодец, мама?»

больше всего страшатся смерти те, кто подходит к ней с большим запасом непрожитой жизни

Иногда я тайно завидовал своим пациентам, живущим «на грани»: у них хватало мужества радикально изменить свою жизнь, они переезжали, уходили с работы, меняли профессию, разводились и начинали все сначала. Меня беспокоила моя роль вуайериста, и я гадал, уж не поощряю ли я втайне своих пациентов совершать героические шаги вместо меня.

После телефонного разговора, который продолжался почти час, мне стало гораздо лучше, хоть я и испытывал некоторую вину за то, что получил терапию задарма, втихую.

«Люди собрались на берегу и печально машут, провожая уходящий корабль. Корабль уменьшается, скрывается вдали, виднеется только верхушка мачты. Когда и она исчезает, зрители бормочут: «Он ушел». Но в это самое время где-то далеко другая группа людей пристально глядит на горизонт и, завидев верхушку мачты, восклицает: «Он пришел!»