Цитаты из книги «Солнечные берега реки Леты (сборник)»

Из душевной боли рождается великое искусство, – изрек он. – Только из глубин отчаяния и можно дотянуться до небес.

Плоть проявляет себя во многих ипостасях, и использовать ее можно по-разному. Ласкать, калечить, обезглавливать, убивать приемом карате на городской улице, заточать в польскую тюрьму. Боготворить и презирать. Защищать и уничтожать. Проникать в матку, чтобы становиться новой плотью («Человек должен делать то, что должен, дорогуша»). Плоть – это Армстид, избитый до смерти в закоулках Ливорно, с накрашенными ногтями и загорелыми ногами. И Берт, предающийся любовным утехам с греческим матросом в захваченных армией Афинах, в комнате с открытым окном и видом на Пантеон. Или плавающий лицом вниз в покрытой нефтяной пленкой бухте Пирея. Плоть – это пахнущий виноградом поцелуй молодого англичанина.

этот никогда не повышающий голоса русский придал местным помидорам и огурцам загадочный европейский привкус, окружил их ореолом меланхолии и классицизма. В

как она превращает в собственный монолог любую дискуссию в литературных, артистических, политических, преподавательских и деловых кругах

Деньги… Я думал, как расплатиться с бакалейщиком, со страховым агентом, за электричество… Какая ерунда… Я растратил жизнь на пустяки. Мой сын ушел на войну, а я, старый, одинокий человек, только и делал, что платил арендную плату да подоходный налог.

Ночь с субботы на воскресенье, – уточнил он. – Я разрешаю такие вольности только по окончании рабочей недели. – Ты толстеешь. – Неужели? Из Огайо я приехал стройным, как тополь. – Мне они нравятся, пять твоих лишних фунтов.

– Я знаю, что женщины прежде всего начинают выбирать, – продолжил Берт. – Если они входят в комнату и видят пятерых мужчин, их голова начинает работать, как вычислительная машина. Предпочтительный вариант, альтернатива, приемлемо, возможно, только не это.

Я устала от корреспондентов, пилотов, перспективных чиновников. Устала от всех этих талантливых молодых людей, которые постоянно куда-то улетают, чтобы сообщить целому миру о революции, заключить перемирие или умереть на войне. Я устала от аэропортов, устала провожать людей. Устала от того, что мне не разрешено плакать до взлета самолета, от необходимости всегда и всюду приходить вовремя. Устала отвечать на телефонные звонки. Устала от избалованной, всезнающей международной тусовки. Устала обедать с людьми, которых когда-то любила, а теперь должна вежливо болтать с их приятелями. Устала от того, что меня передают из рук в руки. Устала любить людей больше, чем они любят меня. Я ответила на твой вопрос?

Из душевной боли рождается великое искусство, – изрек он. – Только из глубин отчаяния и можно дотянуться до небес. Вспомните Достоевского.

ство, – изрек он. – Только из глубин отчаяния и можно дотянуться до небес. Вспомните Достоевского.