Восьмого марта мама опять разрешила собрать весь класс в квартире. Организовала стол и развлечения, а сама ушла ночевать к тёте Вале. Ну, мы и повеселились. Играли в игры, танцевали, шумели на весь микрорайон так, что на следующий день посёлок говорил, что у Лилии Валентиновны опять была вечеринка.

Со стороны мальчишек появились знаки внимания, даже голова закружилась. Мои пальцы пожалел Саша Пантелеев, когда обожгла уксусом при склеивании магнитофонной плёнки. Одному из парней вызвали скорую помощь.

Пригласила в гости Оля Кузя. Её дом расположился на центральной улице Балхашской рядом с кинотеатром «Горняк» – престижное место, зато мой Северный микрорайон – возле школы. Судя по обстановке квартиры родители Оли жили богато.

Олю представила в образе Пьера Безухова -воплощение справедливости, стремления к самоутверждению.

* Новая учительница по истории рассказывала темы наизусть монотонно, как робот. Парни её невзлюбили и вытворяли на уроках мерзости. Швыряли бумажки, шумели, жужжали, изображали балалаечников, дурачились. Довели до слёз. Валентина Кондратьевна выяснила причину: мальчишки считали себя правыми, потому что историчка некрасива. Оля Кузя открыто заявила: «Как так можно, ведь одинокая женщина живёт работой».

* Валентина Кондратьевна придумала игру – после уроков сочиняли характеристики на своих одноклассников. Она писала на доске две фамилии, и мы на листочках анонимно писали всё, что о них думаем. Сегодня составляли характеристики про величавую Надю с роскошной косой и Малинина, который гордился бородкой.

Елена из параллельного класса забеременела. Надо же было так сорваться в десятом классе! Роскошную фигуру потеряла.

* На пару дней ездила во Фрунзе за вареньем к бабушке. Когда ночью возвращалась в Аксуек, автобус сломался на половине дороги, простоял до утра, пока пассажиров не подобрала машина. Трасса всегда была адским кошмаром тряски. Подпрыгивала на сиденье до потолка, пылища пронизала одежду насквозь, потом пришлось отмываться. Когда не было свободных мест, приходилось стоять в полном автобусе всю ночь. После таких поездок голова болела два дня.

* Прошёл «день приёмов». Мне не трудно помогать одноклассницам, даже весело. Позанималась с Алей по немецкому языку, а она мне помогла вытрясти половики. Костя провожал её на тренировку в бассейн, и, похоже, к ней неравнодушен.

Потом помогала Тане по русскому языку. Эта стеснительная девочка понравилась моей бабушке.

Семиклассницам перевела польские письма – понимала текст, догадывалась по смыслу. Отчим научил меня читать польские книги – у него собралась целая библиотека. Полтысячи писем пришло из Польши – разные школьники прислали фото, марки, открытки. Все марки забрал брат.

Дорис из ГДР прислала в конверте красивый кулон, который я надела под пальто и потеряла. Она писала о Германии по-немецки. Отвечала на её языке. Им там неплохо жилось, судя по красивой открытке с горным пейзажем. Обменялись пионерскими галстуками, она мне прислала – синий, а я ей – алый.

Вечером по телевизору в пятый раз за месяц показывали фильм «Трефовый король» с цыганскими песнями. Понравилась Рада Волжанинова.

* На перемене дискутировали о жизни. Тимур не мог понять, в чём смысл существования, но потом его озарило. Ходил просветлённый и говорил: «Я понял суть: мы живём, чтобы нашим детям было лучше, а они будут жить, чтобы их детям было хорошо». Гена возразил, что главное в жизни – любовь.

Аристократичная Юля заявила, что хотела, чтобы из-за неё дрались на дуэли. Её сестра Ира не постеснялась бросить упрёк: «Что бы там ни говорили, а все парни только и смотрят девчонкам на ноги, и по ногам судят о том, хорошая девчонка или нет, а всё остальное их не интересует». Мальчишки подтвердили.

А если ноги не от ушей!?

* Колицев рассказывал тему по физике. Он хорошо разбирается и в математике, но слишком скромный.

В классе почти все парни – Саши. И есть две Кузи – Кузя большая – это Оля, и Кузя маленькая – Таня. Таня Кузя – с юмором и немного высокомерна, а Оля Кузя – философ.

После уроков опять сочиняли характеристики. Писали про меня. Меня устроило мнение всех – многие посчитали меня странной. В этом виноваты книги. Всё время нахожусь под впечатлением прочитанного. Дважды читала двенадцатитомник Жюля Верна, «проглотила» том Мопассана, на очереди – подписки Конан-Дойля, Станюковича, Ванды Василевской и другие.

Половину в пятом классе прочитала, хотя на уроках книги отбирали учителя.

Сейчас всё поняла по-другому.

* На уроке химии не вызвали к доске, а жаль – хорошо выучила домашнее задание. На лабораторных работах проводили химическую реакцию, и повалил дым.

Отвечала Кравцова. Она похожа на Софи Лорен, а также на своих маму и сестру.

* С апреля мы с Мариной заняли почётные места на последней парте. Смеялись по всякому поводу, и обеих выгоняли с уроков. На уроке истории развеселило слово «консерваторы». Мне пришла идея открыть банку с консерваторами, Маринка хихикнула, я захохотала в голос, и нас, естественно, историчка выставила за дверь.

После уроков дежурили в классе. Мы уже взрослые, а нас заставляют полы мыть. Нам помогал деликатный двухметровый Штерн. Крупная Оля Кузя считала, что это самый хороший рост. Уборочную работу мы с Мариной поделили пополам, но за хохотом не замечали, как перевыполняли свой план. Штерн вымыл школьную доску, невозмутимо вытер руки о шторы, заметив: «Какая разница, руки ведь чистые».

Живу – качусь по рельсам прямо.

Крушений нет, нет остановок.

Неглавное на пару с главным

течёт назад, сменяясь новым.

Во мне костёр горит зелёный,

как пламя, смешанное с хлором.

Во мне все клетки в смутном сонме

поют нестройным тихим хором.

Хочу познать своё сознанье –

все философии верчу.

Я – непонятное созданье,

суть уяснить в себе хочу.

Но если истину свою

пойму, как формулы Ньютона,

и нервы громко запоют,

аккорд сжимая однотонно;

я с ними прекращу разгадывать -

всё будет до прозрачности понятно,

мне, значит, надоест разглядывать

лицо души, повёрнутой обратно.

Когда не будет тысячи вопросов,

или хотя бы одного «кто я?» -

тогда смертельные заносы

забьют во мне росток огня.

Когда огонь, объятый стужей,

разжечь чем можно не найду,

когда никто не будет нужен –

я жизнь оставлю. И уйду…

* К ленинскому юбилею каждый день в школе велась подготовка – «ленинские чтения». На субботнике убирали пришкольную территорию и белили стволы выросших деревьев, которые когда-то сажали сами. В этой аллее нашла своё дерево. Когда его сажала, загадала желание.

Долго и тщательно готовились к столетию со дня рождения Ленина, провели множество мероприятий, а юбилейный день прошёл обыденно и незаметно.

* Поздним апрельским вечером возвращалась домой по безлюдной Балхашской улице из Южного микрорайона. Светлый шар, превосходивший размером луну, медленно передвигался в сторону «Горняка» по низкому небу. От изумлённого испуга вздрогнула и побежала домой. Мама назвала меня фантазёркой, но я сразу нарисовала увиденное чудо. Что же это было? Наверное, знак будущего – жизнь так же проплывёт, сверкнёт и исчезнет.

* На первомайском параде наш класс, как и все жители, прошёл с транспарантами по главной улице до центра с памятником Ленину напротив Дома культуры. Радиорепродуктор пел «Сегодня мы не на параде, а коммунизму на пути», «Москву майскую» и возвышал праздничное настроение.

После парада, украсившего любимый праздник, гуляла по нарядному городку с родителями, а вечером гостили у знакомых.

Втянули в своё болото уроки, уроки, уроки.

Мозг не выдерживал и рифмовал строки. Под его диктовку написала результат подготовки к контрольной работе по математике:

Тебе на месте не сидится,

ты хочешь быть свободной птицей,

ты хочешь быть всегда в пути –

а что поделаешь – сиди!

* В юбилей Победы в школе прошёл небольшой митинг. В Доме Культуры поселковые организаторы собрали ветеранов, устроили для них концерт, раздали подарки. В шестом классе на таком концерте я читала стих про Александра Матросова. Душу вложила в эту поэму.

В этот раз старшеклассников не потревожили.

Мой дедушка, когда был жив, тоже получал подарок и цветы. Пять лет назад деду подарили на юбилей Победы электрический чайник. Он плакал, когда чайник перегорел: забыл выдернуть вилку из розетки и вода выкипела. Деда, астраханского рыбака, мой папа перевёз в Аксуек, когда тот остался один. Дед рассказывал о своей службе. Он не признал революцию. Спорила – говорила то, чему учили в школе. Дед отвечал, что это красная пропаганда. Незнакомое слово «пропаганда» звучало зловеще и таинственно. Дедушку знали все балхашские рыбаки, потому что он чинил рыбацкие сети. Развешивал во дворе и колдовал над ними. В альбоме сохранилось фото бравого солдата царской армии. Таким был мой дед. Жаль, что не всегда к нему внимательно относилась и не слушалась, ведь мне было всего двенадцать лет.

Когда на работе погиб мой отец, дед причитал: «Сыночек, ты всю войну прошёл, а на ровном месте в мирное время погиб». На торжественном собрании в клубе собрались почти все жители, а дед никого не замечал – плакал, держа подушечки с орденами, которые папа получил на войне. Мама мало рассказывала, держала в себе, чтобы не омрачать моё детство.

Про отца говорила, что он воевал артиллеристом 20-й гвардейской дивизии, гвардии капитаном и был представлен к званию майора, недолго работал комендантом немецкого городка. Папа доказывал всем, что он майор, но несправедливость помешала званию. Любил петь старые песни: «Горит свечи огарочек», «Артиллеристы» «Бежал бродяга с Сахалина». Мама хранила в шкатулке его ордена Красной звезды и Отечественной войны 2-й степени.

В прошлый круглый юбилей Победы папа подарил открытку с изображением девочки, похожей на меня. На обороте по-немецки были напечатаны слова о том, что дети хотят жить в мире. Папа подписал открытку – «Любимой доченьке».

В жизни моих родителей было много событий. Их жизнь была интересней. Скорей бы школу закончить. Гора учебников на столе навевала тоску.

Гостила у Марины. Мне нравились её дом на улице Балхашской и цветущий двор в деревьях. Мама тоже устроила огород позади дома в стороне степи, как и соседи. В микрорайоне нет такого уюта, как в дворе финского дома. У нас был такой же на улице Строительной. Но после смерти папы получили двухкомнатную квартиру на улице Северной, а потом и трёхкомнатную в микрорайоне.

Власть захватила весна, но в душе поселилась осень. В пятом классе придумала под нынешнее настроение:

Осень ветром холодным подула,

небо сделала серым, как дым…

Свысока на деревья взглянула,

золотые одежды дав им.

Глухо ветер тоской завывает,

пригибая деревья к земле.

Тучи мрачные, солнце скрывая,

небо топят в космической мгле.

Листья лепятся ковриком пёстрым,

ветер воет, их вальсом вертя.

У дороги деревья, как сёстры,

обнялись, ожидая дождя.

В шестом классе на промокашке написала:

Быстрый воздух меня пронизывает -

смел сегодня, как никогда.

Вмиг рассеял всех птиц, нанизанных

на дрожащие провода.

Тополиные листья шепчутся,

обругав неподвластный ветер.

По дороге песчинки мечутся.

Спрячусь дома с мечтой о лете.

Посмеялась над детским лепетом и потратила час на письмо Ларисе. Она до шестого класса училась со мной в восьмилетке имени Макаренко, потом я перешла в десятилетку имени Ленина, а она с родителями уехала во Фрунзе. Душевная и умная подружка. И её старший брат Олег такой же.

На зимних каникулах посвятила им стишок.

Впервые я зимою в городе,

деревья голые стоят.

Здесь даже слуха нет о холоде –

деньки все тёплые подряд.

Все крыши в небо серое врослись.

Деревья чернотой ветвей

согнулись, с белизной домов слились.

Гордятся строгой красотой своей.

Тратила время на письма.

Нравится письма писать, письма короткие, длинные.

Также люблю получать эти конвертики синие,

бережно их прочитать, думая над каждым словом,

словно пытаясь понять каждый раз что-нибудь новое.

Письма я быстро строчу, не размышляя над строками,

и авторучкой кручу – вертятся буквы, как локоны.

Мысли мои не сбиваются – в пёрышко смело бегут,

наспех с бумагой сливаются, строки растут и растут.

* Прошёл последний звонок, торжественный и грустный. Нарядных выпускников выстроили перед школой. Девочки надели коричневые формы и белые фартуки, причёски украсились белыми бантами, как розами. Парни сразу повзрослели. Я одна была с косами, потому что бабушка не разрешила их отрезать. Мама говорит, что её дочь – поздний цветок и расцветёт тогда, когда все завянут. Может быть, такое и бывает.

Валентина Кондратьевна проникновенно говорила об окончании школы, и у девчонок слёзы отражали солнце. Но меня митингоподобные слова развеселили – казалось, что это фарс, и слёзы – игра. Некстати вспомнила, что она говорила про моду на мини: «Будут у вас дочки, и мода вернётся на длинные платья, а вы будете им говорить, что в своё время носили короткие». Никто не наденет длинные юбки – пятидесятые годы прошли!

На последней линейке поздравляли всех, кто хорошо учился. Меня тоже хвалили к маминой радости. Я не слушала. Наблюдала и размышляла. Шенин похож на былинного богатыря, раньше не замечала. Оле Кузе к лицу новая причёска, но привыкли к её длинным косам. У Марины сверкали глаза.

Вот и всё. Уроков больше не будет. Раздвоилось настроение – ждала этого дня и не рада ему.

Если настроение плохое

– чем его подальше отогнать?

Может быть, оставить всё в покое,

и немножечко прилечь поспать?

Может быть, отдать искусству время,

взять бумагу и стихи писать,

Иль заняться музыкой и пением,

или взять листок и рисовать?

Может быть, отдаться миру книг,

или написать всё, не скрывая,

в молчаливый старенький дневник,

грусть строкою быстрою сметая?

* К сожалению, сейчас не до музыки, и пианино терпеливо простило моё невнимание к нему. Евгений переехал в Северный микрорайон и пригласил меня с мамой прослушать стереомузыку.

Установил проигрыватель посередине, колонки расставил по углам комнаты. Океан музыкального волшебства окутал объёмом. Слушали Баха. Вывернула слёзы фуга в органном исполнении, которую играла при поступлении в училище.

О, музыка, да разве ж можно

любовь к тебе высказывать словами!

Они бессильны, даже ложны.

прекрасные слова, гонюсь за вами.

Я воплощаюсь в фугу Баха,

его бесспорной логикой и силой

дышу, жду в музыке размаха,

лучей крупинок златоносной жилы.

Ловлю в ней ветер старины

и смелый вихрь растущих звуков,

разноголосых и родных,

шальных иль тягостных, как мука.

* Сдала выпускные экзамены. Долго готовилась, учила, и вот всё пролетело. Всплыла пара лишних четвёрок. По математике допустила смехотворно глупые недочёты. По химии Нила могла бы поставить пятёрку, но завалила, потому что игнорировала её факультатив.

Перед экзаменом по физике приснилось, что вытягиваю третий билет. На всякий случай утром повторила. Экзамен проводился в актовом зале – простор, просвет и жуть. Взяла билет, посмотрела – третий номер!

Без подготовки отправилась отвечать к доске. Получила пять, конечно. Паша тоже сдавал без подготовки, и ему приснился билет? Логично – невероятно талантлив. Девчонки за столами долго писали. Неотразимая Юля сидела королевой, и физик странно поглядывал, во всяком случае, не как на ученицу.