Глава 6

Юлия Гинзбург стояла на ажурном балкончике на втором этаже и удовлетворённо рассматривала участников симпозиума. На него съехались ведущие специалисты в области биологии человека, чтобы потешить самолюбие, оценить достижения конкурентов и найти источники финансирования. Юлия лично курировала этот проект целый год. Ей пришлось задействовать весь свой дар убеждения и аргументации, чтобы уговорить комитет по развитию выступить генеральным спонсором мероприятия. Закостенелый и медлительный комитет, целиком состоявший из звёздных ветеранов, неохотно соглашался на инновации и предпочитал вкладываться только в проверенные временем и нафталином проекты. К счастью, у большинства из ветеранов появление в кабинете Юлии вызывало горькую тоску по утраченной молодости и былой прыти, так что проект был согласован. И теперь на симпозиуме логотип компании «Фармитекс» не был напечатан разве что на унитазах.

Юлия самозабвенно гордилась собой. К тридцати семи она построила прекрасную карьеру в крупнейшей фармакологический корпорации. Выросла из скромной выпускницы биологического факультета в основного представителя компании на территории Союза и ряда других стран Восточной Европы. По сути Юлия работала тем самым приветливым и заботливым лицом фарминдустрии, которое должно было мелькать во всех СМИ, успокаивать критиков, укладывать на лопатки оппонентов и подбадривать перспективных исследователей. И это – во многом благодаря врождённой интуиции – она делала блестяще. В отличие от многих коллег мисс Гинзбург физически ощущала, что фарминдустрия измеряет время не годами и даже не десятилетиями, а поколениями. Семена, посаженные вчера, давали полноценный урожай только внукам и правнукам. Хотя это никогда не мешало получить доход и от первых всходов.

Юлия облокотилась на перила балкончика и посмотрела вниз. Симпозиум функционировал как часы. Группа из Англии под руководством Эрика Бренгсона, ведущего специалиста по редактированию генома, как раз заняла места на главной сцене. Ключевые инвесторы добрались до VIP-лож. И даже упрямого и непокорного Германа Потапова, миллиардера и эксцентрика, настойчивая девочка-координатор подвела к сцене.

«Надо её запомнить и пригласить на стажировку», – отметила про себя Юлия.

Всё складывалось как нельзя лучше. Юлия мысленно прошлась по расписанию. Оставалось дождаться выступления молекулярщиков, затем подойти к каждому из топ-гостей, попросить обратную связь о мероприятии и пожелать всего самого наилучшего. Затем согласовать текст закрывающей рассылки, отредактировать список тех, кому будут отправлены памятные подарки, и можно будет ехать в офис писать финальный отчёт. Мероприятие прошло на пять с плюсом. Вопрос о годовой премии решился сам собой.

– Юлия Александровна! – Сзади раздался торопливый топот и сбивчивое дыхание Риты. Молодая и неуверенная в себе девушка уже несколько лет работала первой помощницей Юлии, но по-прежнему каждую внештатную ситуацию воспринимала как Конец Света. Юлия уже перестала считать, сколько неврозов и панических атак схлопотала подчинённая за это время, но терпела её за крайнюю исполнительность и ответственность. Стоило Рите умереть на работе, её труп бы восстал из могилы, но закончил годовой отчёт.

– Да, Рит, что случилось? – Юлия обернулась и одарила взволнованную помощницу ироничным взглядом. Рита раскраснелась и жадно ловила ртом воздух.

– Там доклад… На иммунологической секции. Савельев из МГУ… Критикует наш препарат. И наши исследования.

– Кто его пустил?! Он в чёрном списке! – разозлилась Юлия.

– Фамилию сменил. – У Риты задрожала нижняя губа. – Видимо, ошибка произошла. Я исключала… Честно.

– Ясно. Идём!

Юлия резко сорвалась с места и поспешила вниз. Пролёт лестницы остался позади за несколько секунд. Пройти четыре секции, повернуть направо, налево и вот он – иммунитет. За две минуты она будет на месте.

– С какой темой он заявился?!

– «Нейроиммунология: некоторые теоретические и прикладные клинические аспекты».

– А о чём по факту говорит?

– Об этом и говорит. – Рита начала тараторить. – Утверждает, что наш препарат – пустышка. Результаты об его эффективности его главного компонента не воспроизводятся. Кроме того, у него есть побочный эффект.

– Господи, как задолбали они, специалисты хреновы! – проворчала Юлия и ускорила шаг.

Вскоре до неё долетели отдельные реплики доклада. Неуверенный мужской голос в истерическом энтузиазме говорил о «неподтверждённой гипотезе», «миелиновых бляшках» и «снижении когнитивных функций». Юлия замерла на три секунды перед входом на секцию, сделала глубокий вдох и нацепила на лицо приветливую улыбку. Затем завернула за угол и, осторожно протиснувшись между зрителями, оказалась в самом центре аудитории.

По сцене быстро перемещался пожилой седой мужчина с горящим взглядом. Он явно не знал, куда деть руки, поэтому активно ими размахивал, будто отгоняя насекомых. Юлия попыталась вспомнить, встречались ли они ранее, но в голову ничего не приходило. Придётся импровизировать.

«К сожалению, мне не удалось опубликовать результаты своих исследований. Статья не прошла ни одного рецензента. Все отказали по различным причинам. Видимо, кто-то не хочет, чтобы это исследование было обнародовано…».

– Вы уверены, что у вас статистика правильно посчитана? – раздался голос из зала. Аудитория отреагировала тихим смешком. Юлия посмотрела на первый ряд и узнала в говорившем Исмаила Смолова – профессора медицинской академии.

– Да! – ухватился за реакцию взволнованный оратор. – В любом случае необходима дискуссия…

Юлия подала знак одному из волонтёров секции, подзывая к себе. Расторопный юноша тут же подскочил к ней и прикрепил микрофон. Оратор ещё что-то пытался сказать, но Юлия уже не слушала.

– Господин Савельев, добрый вечер!

Учёный замолчал и удивлённо посмотрел в зал.

Юлия убедилась, что публика замолкла в ожидании её слов, и продолжила:

– Возможно, вы пока со мной не знакомы. Я Юлия Гинзбург. Представитель компании «Фармитекс». Я и мои коллеги внимательно выслушали ваш доклад. Он бесспорно представляет огромный интерес для нашей корпорации. Нам очень жаль, что вы не смогли опубликовать данные и получить полноценную оценку своих результатов.

Она сделала театральную паузу.

– Мы готовы вам в этом помочь. Мы готовы дать вам персональный грант, покрывающий ваши исследования данного препарата, а также доступ к нашему лабораторному комплексу в Щербинке. Вы сможете свободно проводить дальнейшие проверки. После выступления к вам подойдёт моя помощница Маргарита и расскажет подробности.

Зрители зааплодировали. До этого растерянный ведущий выскочил на сцену и представил следующего докладчика. Юлия быстро вывела Риту из толпы и прошептала ей на ухо.

– Идёшь к нему. Обещаешь полное годовое финансирование исследования в нашей лаборатории. Благодаришь за критику и все прочее. Главная задача – чтобы он взял деньги и согласился.

Рита смотрела на начальницу огромными глазами и растерянно кивала при каждом слове.

– Твоя главная задача – чтобы он взял деньги и согласился. Ясно?

– Да! А потом что?

– А потом отправляешь ему типовой договор с нашими подрядчиками-исследователями.

– Поняла. Но если будет задавать вопросы?

– Отправляете ему первый транш до подписания договора. Остальное – после. В условиях по авторству он сразу не разберётся, а когда подпишет и возьмёт деньги – будет поздно.

Рита комично вытянулась по стойке смирно и энергично закивала.

– Топай, исполняй. Потом отчитаешься.

– Конечно!

Юлия проводила взглядом подчинённую, поприветствовала нескольких знакомых гостей и, довольная, отправилась на балкон. Всё было хорошо. Хотя за несколько лет работы ей порядком надоели подобные непризнанные гении и выскочки. Каждый из них считал, что он не каждый, и у него-то точно получится докопаться до истины и опорочить разработки корпорации. Какая наивность и простота! Знали бы они только, что за деньги вливались в сами исследования, затем в получение выгодного для компании результата и в конечном итоге – в работу с научными журналами и редакторами.

Юлию раздражала убеждённость большинства оппонентов в беспринципности фарминдустрии. Якобы фармпроизводители только и делали, что продавали пустышки и откровенный яд. Какой же это бред! Продать эффективное действующее лекарство значительно проще. Не приходится тратить огромные средства на рекламу, маркетинг и работу с врачами. Можно завышать цену и производить тоннами. Это просто как дважды два.

Другой вопрос, что человеческая натура не терпит неудачи и поражения. Мы все любим побеждать. Никто, потративший годы на изучение какого-то вопроса или достижение цели, не готов с лёгкостью отказаться от проделанной работы. Мы очень любим говорить, а главное верить, что всё было не зря. И ради этой веры готовы на многое. Наверное, в этом и был главный секрет успеха Теломеразина, лучшего продукта их компании, ведь он давал бесценную возможность сохранить эту веру ещё на несколько десятков лет. Юлия ещё ни разу не пожалела о приёме препарата, несмотря на любые возможные подобные эффекты. И очень любила использовать этот факт в качестве аргумента в спорах с противниками. К счастью, противопоставить им было нечего.

Глава 7

– Ну, всё… Можно ехать домой, – выдохнул Александр, выходя из кабинета в окружении кольца охраны. – Ещё две встречи и можно будет поспать, – подумал он, двигаясь по узкому коридору к выходу. На одной из развилок к ним присоединилась стройная миловидная женщина в синем деловом костюме – Наталья Коваль, пресс-секретарь президента и знаменитая Кровавая ведьма, как её окрестили журналисты за чёрные длинные волосы и изумрудные глаза, а также за неосторожность в высказываниях о кровавости миграционного режима НАТО.

– Господин президент, – начала она строгим голосом, но поняв, что собеседник её не слушает, слегка ускорилась, обогнала и заглянула прямо в глаза. – Господин президент!

– Да, Наташ, что хотела? – вынырнул Александр словно из сна.

– Нам сегодня нужно встретиться и обсудить планы на ближайшие две недели. Вы давно не делали публичные заявления и не давали интервью. Кроме того, не комментировали последние высказывания Ричардса. Люди хотят услышать официальную позицию…

– А что он там ляпнул? – недовольно проворчал он, широко зевая.

– Что Евразийский союз представляет реальную угрозу для безопасности остального мира и всему миру стоит пересмотреть политику в отношении него. Но в ближайшей перспективе всё должно сильно измениться…

– Прям так? Что это с ним? – нахмурил брови президент.

– Не знаю. Но его заявления вызывают всё больший ажиотаж.

– Согласен, – кивнул он. – Но давай завтра со всем разберёмся. – Он сложил руки в просительном жесте. – Ты же знаешь, как я ненавижу эту ерунду. Все эти интервью, пресс-конференции, заявления. У меня дел по горло, некогда отвечать на глупые вопросы… – Александр скорчил недовольную гримасу.

– Да знаю я, но потом вы жалуетесь на то, что оппозиционные СМИ лучше работают. Как работать в таких условиях? – Она пропустила Александра вперёд.

– Как ты умеешь: хорошо и качественно, – улыбнулся президент, подходя к чёрному авто.

– Ладно, – сдалась Наталья, обиженно надув губы. – Но завтра я у вас в час.

– Хорошо, запишись в расписание, – обессилено отозвался он.

Пресс-секретарь кивнула, резко развернулась на каблуках и зашагала прочь. Александр проводил подчинённую взглядом и сел в автомобиль. Его день начался сегодня слишком рано: уже в пять часов он сидел в самолёте, летящем из Нью-Дели в Новосибирск, затем был трансфер до Белого дома, три совещания и две встречи, а также пара телефонных переговоров. Обычный день рядового президента рядовой страны. На часах было всего четыре часа.

Президентом в общей сложности он был уже тринадцать лет, и за это время несколько раз оказывался в глубокой депрессии, пару раз доводил себя до нервного истощения, три месяца мучился от неврологических параличей, два раза уходил в запой и несколько раз был на грани убийства. Весьма скромный и обыденный набор для демонического образа, созданного журналистами, особенно если не учитывать проблемы жены и отсутствие секса более года. Но об этих подробностях его жизни мало кто знал.

Автомобиль едва дёрнулся и мгновенно поднялся вверх. Двадцать минут блаженного покоя. Что ещё можно пожелать? Иногда оставаясь наедине с самим собой, Александр задавался вопросом: а зачем ему все это надо и не стоит ли покончить со службой и тихо-мирно уйти на покой? Перед глазами время от времени всплывала пасторальная картина тихой размеренной жизни, праздно щекочущей воображение, но потом обязательно прибегал какой-нибудь подчинённый с очередной проблемой и эти мысли уходили на второй план.

Его жизнь с двадцати лет была подчинена жёсткому расписанию, которое с вступлением в должность президента стало нерушимым табу. Оно определяло всё: сорок пять минут в день на отдых, час на бассейн, час на приёмы пищи и шесть часов на сон. Время утратило линейность и превратилось в огромные игрушечные часы. Их циферблат был разделён на разноцветные секторы, указывающие, что он должен был делать в тот или иной момент времени. Можно было даже не задумываться, достаточно взглянуть на механизм. Его бессердечная точность не оставляла места лени или свободе выбора.

Президент закрыл глаза: они всё чаще болели. «Надо бы вызвать окулиста…» – промелькнуло в голове, хотя полное обследование было запланировано только через три месяца. Самое смешное, что, несмотря на тщательно спланированный график, ни он сам, ни его ближайшее окружение не могли с точностью спланировать и организовать свою деятельность так, чтобы не случалось никаких форс-мажоров, внештатных ситуаций и откровенных накладок. Иногда ему даже казалось, что это просто особенность менталитета и с ней сделать ничего невозможно. Вот у европейцев как-то всё гладенько получается, а у наших – как всегда.

«Тоже интересное противопоставление…» – поймал он себя на мысли, – «наши и европейцы, и это, несмотря на билингвизм, полгода в Гарварде, год в Оксфорде и глубоко сокрытое трепетное отношение к истинно европейским ценностям. Видимо, это противопоставление на генетическом уровне передаётся…»