Читать книгу «Небеса. Близнецы-2» онлайн полностью📖 — Ирины Вольной — MyBook.
image

Глава пятая

Фейерия решительно шла вперед, точно зная дорогу. Я и Авель еле поспевали за ней, оставляя позади нас опущенные в знак почтения головы тех, кто попадался нам на пути.

– Авель, скажи, какой сегодня день? – я замерла. Этот вопрос заставил тревожно забиться сердце. Если, по словам Фейерии, прошло около двух месяцев или больше, то вероятнее всего я… Ответ пугал меня, но я должна была его услышать.

– Завтра большой праздник. День Живой Росы, – мечтательно ответил Авель.

– А сегодня? И можешь просто назвать число и месяц?

– Тридцатый день июня, – с заминкой, но все же ответил Авель.

У меня перехватило дыхание, и я сжала локоть Авеля. Мое совершеннолетие через неделю! Не пропустила… Я облегченно вздохнула, а мысли как листья листопада закружили в голове. День рождение. Моё. Лауры. Школа. Выпускной. Друзья. Томас! Я шумно выдохнула и почти повисла на руке Авеля, согнувшись под тяжестью этих мыслей.

Фейерия молча остановилась у дверей, разглядывая вьющееся растение перед дверью. Тонкие и длинные ветви с острыми шипами переплетали дверь. Растение медленно вилось, словно живое, выпуская свои шипы, и снова их пряча, вводя в заблуждение всякого, кто захочет проникнуть внутрь.

– Что это?!

– Это печать, Верховен сейчас не может принять. Это происходит каждый раз, когда он впадает в транс, – объяснил Авель.

Фейерия протянула руку к лианам и те тут же выпустили навстречу ей свои остроконечные шипы. В страхе она отдернула руку, ее лицо побледнело.

– Ева?! – услышала я, как она зовет меня и, отпустив локоть стража, подошла к ней, – избавься от них.

– Я? – ее просьба выглядела странной, глаза испуганно смотрели в одну точку.

– Не все же мне самой делать! – тон ее голоса немного повысился.

– Но я не знаю как, Фейерия.

Фейерия взглянула на меня, и я увидела в них такой холод, что меня передернуло. В ту же секунду она схватила мою руку и не успела я опомниться, как она резко запустила ее в самую гущу лиан.

Я громко вскрикнула, почувствовав, как множество шипов протыкают мою кожу. Слезы сами хлынули из глаз, смывая потоком остатки созданного моим воображением ангельского образа Фейерии. Попытки вырвать руку не увенчались успехом, ее хватка была на удивление совсем не женской. Жгучая боль охватила всю руку, опираясь другой рукой о смежную стену, я через пелену слез смогла разглядеть, как ветви лианы медленно растворялись перед глазами. Рука бессильно упала и повисла вдоль тела, когда ее отпустили.

Авель осторожно подхватил ее, укрыв белым шелковым платком, на котором тут же выступили крохотные капельки крови.

– Спасибо, – только и смогла прошептать я Авелю в благодарность.

Дверь с шумом открылась под натиском рук Фейерии, и мы вошли в довольно таки большое и просторное помещение. В центре на круглом расписном ковре в окружении множества мягких подушек сидел мужчина лет сорока пяти. Его мужественное лицо было исполнено смирения и покоя, темные волосы аккуратно зачесаны назад. Глаза его были закрыты, а руки ладонями вверх лежали на коленях.

– Как долго он будет в таком состоянии?

– Я не знаю, – Авель покачал головой, – обычно никто не нарушает его уединения в такие минуты. Верховный Приам всегда делал это в одиночестве.

Я отошла в сторону, скрывшись в темном углу комнаты, а взгляд был прикован к мужчине. Значит это и есть Верховный Приам… Отец Томаса! Сердце сжалось, всматриваясь в его лицо, я находила схожие черты лица, красивый нос, четкий контур губ, я почему-то уверена, что и цвет глаз у них одинаковый.

О, нет! Я ошиблась!

Мужчина открыл глаза, и смотрел на Фейерию, так как меня он не видел благодаря темному углу. Его глаза были янтарного цвета. Он ничуть не удивился присутствию Фейерии.

– Приветствую Вас, Богиня! – и подбородок Фейерии взмыл вверх, – позвольте представиться, Виттарион – Верховный Приам Небесного Пантеона, – его вкрадчивый баритон подействовал на девушку достаточно положительно и ее взбудораженное эго мгновенно успокоилось.

– Виттарион, мое появление оказалось не особо радостным, и по пути домой я столкнулась с некоторыми неудобствами. Но раз уж я тут, позвольте мне воспользоваться всеми подобающими мне по статусу преимуществами, – ох, как видимо давно она этого хотела.

– Конечно, Богиня! – мужчина осматривался, его глаза кого-то искали, – но насколько я знаю, Вы прибыли не одна, с Вами должна быть спутница?!

– Ах, да, – вдруг рассмеялась Фейерия, но мне уже было не удивительно, что та забыла про меня. Я не так давно познакомилась с ней, и впечатление от описания Фейерии Просвещенным, рассеялось после реального с ней знакомства, – Ева?!

Наблюдать за всем со стороны меня куда больше устроило бы, но выходить из своего скрытого убежища все же пришлось.

Виттарион и я с любопытством рассматривали друг друга. От его пристального взгляда мои щеки вспыхнули, но глаз я не отводила. И ненависти я тоже не чувствовала. А ведь я помнила, что именно он жаждал нашего с Томасом расставания и если бы не он, мы были бы вместе. А вместе с тем, зачем лгать себе – благодаря нему Томас жив и здоров, и это во многом сыграло свою роль в моем к нему отношении.

– Ты ранена?! – его взгляд застыл на обмотанной окровавленным платком руке, – Авель, отправь за Нюр, пусть поспешит.

Я благодарно кивнула, и… промолчала.

Голова же Фейерии была занята совершенно другими заботами.

– Первым делом, я хочу вернуть себе свои покои. Я слишком устала, и мне нужен отдых, – заявила Фейерия.

– К сожалению, дворец претерпел некоторую перепланировку и вот уже триста лет ту часть занимает супруга Верховного Приама. На данный момент это моя супруга Сафия, и она будет рада разделить с Богиней эту часть Дворца.

Я ахнула про себя. Мать Томаса? Кто же знал, что я вот при таких обстоятельствах познакомлюсь с ними.

– Вы меня не поняли, Виттарион, – приторно-сладким, но повелительным тоном пропела Фейерия, – это мой Дворец и своё делить я, ни с кем не намерена. Пусть в течение часа освободят левую часть Дворца для меня и моей помощницы. Все-таки это Ваша жена, Виттарион, Вам с ней и делить вторую часть. Скажите спасибо за это.

Взор Виттариона нахмурился.

– Постой, так же нельзя, – слова Фейерии настолько возмутили меня, что я не сдержалась. Это было уже слишком. Выгонять людей только для удовлетворения собственных амбиций, было верхом высокомерия, – дворец большой и места хватит всем, не надо никого выгонять!

При одной мысли, что эта из-за них мать Томаса выгонят из дома и прилюдно унизят, лишат удобств, меня начинало трясти. Действия Фейерии выходили за рамки разумных.

Но неожиданно…

– Хорошо, Богиня, я распоряжусь, – Виттарион согласился.

***

Он вернулся один.

Для него праздник был закончен.

Он тихо открыл дверь и зашел в комнату, давая себе возможность наконец-то расслабиться, ботинки остались у двери, пиджак полетел в сторону, а пуговицы рубашки разлетелись в стороны одновременно с тяжелым выдохом. Всегда оказываясь в этой комнате, он предавался воспоминаниям. Это было единственное место, где ему не надо было сдерживаться, мнимо улыбаться и вести себя как будто все прошло.

Ничего не прошло.

Каждый день ему давался все труднее и труднее. Школа, тренировки, друзья, Орден. Школа, тренировки, друзья, Орден. И все по новой. Всегда такой сильный, собранный, решительный, внушающий страх врагам. Он не мог иначе. Но это была маска.

И лишь в этой комнате он ее снимал.

Потому что это была ее комната.

Одной рукой откинув пудровое покрывало в сторону, он бросился на кровать, уткнувшись носом в подушки и сцепив пальцы над головой. Глубоко вдохнул запах белья и громко выдохнув, перевернулся на спину, уставившись в потолок.

Все здесь напоминало о ней.

Томас вспомнил самый первый раз, когда он по просьбе Глории переехал в этот дом и переступил порог этой комнаты. В ту ночь он совсем не спал. Ее запах был повсюду и он готов был не спать еще ночь и еще, лишь бы ощущать его, дышать им.

Осознание, что Евы больше нет в этом мире, было сродни смерти, и любой другой так бы и думал, не зная об иной стороне мироздания.

Мыслями он снова и снова возвращался в то место, где они виделись в последний раз, где сердце, подсказало ему лишь один верный способ быть с любимой, не смотря ни на какие угрозы, где их первый поцелуй, сметающий все остальные чувства, кроме как желания быть с ней и любить, был жестоко прерван коварным провидением.

В ту ночь он понял, что снова судьба-злодейка, сделавшая его лишним не только в этом мире, но и в том, требующая справедливого равновесия, не пропустила его, ведь для нее он просто напросто не существовал.

Он чувствовал свою вину, не сумел, не сберег, не нашел выхода. И при всем при том, когда все окружающие уверены, что Томас Бредли никогда не проигрывает.

Впервые, он действительно чувствовал себя лишним. Лишним между Аланом и Лаурой, которым его присутствие мешает быть вместе, лишним в Ордене, так как рядом с друзьями он становится легкой мишенью для шантажа Юлиана и тот уже почувствовал это.

Что его держит в этом мире? Томас и сам не знал, лишь с каждым днем чувствовал, что терпение его на исходе.

То, что произошло сегодня на балу, окончательно поставило точку в его сомнениях. Его присутствие в жизни друзей принесет им только больше проблем, постоянный шантаж, угрозы и неминуемые потери. Он не мог этого допустить.

Он ушел из Ордена, чтобы сохранить свою неприкосновенность, чтобы огородить себя от той самой слабости, что зовется близкими.

Появление Евы дало трещину в его убеждениях, эта девушка задела его самое защищенное до того момента место – его сердце.

Ради нее он готов был вступить в схватку с любым врагом, и он был уверен, что победит.

Но не сейчас.

Поэтому он должен сделать то, что должен.

Томас закрыл глаза, он знал, что это его последняя ночь в этой комнате.

Глава шестая

-Ах, Ева, – Фейерия подняла глаза вверх, – вот видишь, как все хорошо складывается. У нас свой Дворец, удивительные силы, мы с тобой создадим тут собственную сказку и всем покажем, кто здесь хозяин, – Фейерия была так воодушевлена своим высоким положением, что не видела ничего вокруг себя.

– Ты не должна была так поступать! – в отличие от нее я была недовольна происходящим. Жуткое чувство вины охватило меня, когда я стала свидетельницей вытеснения всех и вся с этой части Дворца. Хоть и покидали они свои насиженные места довольно спокойно и молчаливо, но моя совесть била в набат от такой несправедливости. Все эти люди были мне неизвестны, и, возможно, я никогда никого из них не увижу больше, но поступок Фейерии не выходил у меня из головы, – это отвратительно, они, ни в чем перед нами не виноваты, а ты обошлась с ними как…

– Как их королева, – продолжила с улыбкой Фейерия, заметив мое негодование, – ну Ева, неужели ты не понимаешь, что мы с тобой особенные, а значит, это дает нам право на некоторые привилегии, – почти умоляюще смотрела она на меня, будто уговаривая лучшую подругу на небольшую шалость.

– Но так нельзя, – не унималась я, – мне совсем не нравится, что людей выгнали из их комнат.

– Ева, дорогая, все они рано или поздно будут выполнять наши указания. Пусть привыкают сейчас.

Я стояла нахмурившись. Кто я такая, чтобы спорить с Богиней? Разве сможет вообще кто-то переубедить ее в принадлежности к высшим силам?

– Ну, не дуйся, – Фейерия подхватила мои руки в свои, – ну если тебе будет немного легче, я позволяю тебе оставить кого-нибудь здесь, кто еще не успел уйти.

Даже здесь она умудрилась проявить свое я. Она позволила! В ответ я готова была закричать, но собралась и ответила только короткое спасибо.

Ссориться сейчас и воздвигать стену между мной и Фейерией я не могла, еще помня, что мне от нее нужно и поэтому решила набраться терпения.

Может я хоть кого-то смогу еще удержать и спасти от навязанного переезда, может даже мать Томаса?

Я не заставила себя ждать и поторопилась осуществить задуманное, выйдя в коридор, с надеждой осмотрелась. Заприметив суетившуюся у окна полную женщину, поспешила к ней.

– Простите, – обратилась я к ней и вздрогнула, когда та, обернувшись и увидев меня, пала ниц. Да будь она неладна эта метка! – встаньте, не надо так, Вы мне в бабушки годитесь, – мне стало ужасно стыдно, и краска залила мое лицо.

– Что Вы госпожа, – пролепетала женщина, – как можно не почтить богиню.

– Я не богиня, – буркнула я, ловя себя на мысли, что это обращение начинает вызывать во мне все большее негодование. Я просто не хочу, чтобы меня так называли и все, – зовите меня Ева. Лучше скажите, где расположена комната супруги Верховена?

– Госпожа Сафия давно покинула эту часть дворца. Сразу же, как только пришел наказ Приама, она одна из первых обернулась, а следом за ней и другие.

– И что, здесь и в самом деле никого не осталось? – разочарование было близко. Мне так хотелось смягчить муки совести, что я не сразу поняла, что опоздала. Что она обо мне подумает? – промелькнуло в голове.

Пожилая женщина призадумалась на минуту, обхватив пухлыми пальцами подбородок.

– Кажется мне, что госпожа Паола еще тут. Девочка три дня как замужем, – женщина мягко улыбнулась, – такая же молоденькая как Вы госпожа.

– Ева, просто Ева, пожалуйста, – улыбнулась я ее мягкой ласковости, – а можно мне к ней попасть сейчас?

– О, конечно, я Вас провожу.

Белая резная дверь открылась сразу же, стоило женщине в нее постучать.

– Неон? – в дверях возникла молодая девушка. Вьющиеся каштановые волосы были собраны на висках и заколоты цветными шпильками. Легкое платье с широкими бретельками облегало стройную фигурку и спускалось до самых ног в легких открытых босоножках. Она в нетерпении заламывала руки перед собой.

– Паола, дорогая, к Вам гостья, – женщина пропустила меня вперед, а на лице девушки отразилось беспокойство и страх. Склонившись на одно колено, девушка опустила голову и сжала руки перед собой.

– Богиня, прошу Вас о прощении, – прошептала она, не поднимая глаз, – я ослушалась указа лишь потому, что ожидала своего мужа, он скоро вернется, и мы покинем покои. Наверняка ему уже передали о Вашем распоряжении, и он спешит сюда, что бы выполнить его, – девушка так разволновалась, что протараторила все это, одновременно бледнея на глазах.

– Нет, нет, как раз этого делать и не надо, встань, пожалуйста, – мой голос был настолько умоляющим, что девушка приподнялась и посмотрела на меня с удивлением. Я уже начинала ненавидеть саму себя и, казалось, если еще хоть раз услышу слово богиня, то просто взорвусь, – меня зовут Ева, – стараясь не выдать бушующих чувств, я протянула ей свободную руку.

Паола молчаливо протянула свою, и мы обменялись рукопожатием, только вот взгляд девушки сменился на заинтересованный.

– Эх, молодость, – раздался рядом глубокий вздох, – разрешите удалиться… дорогая Ева, – мой скорый протестующий жест заставил женщину на секунду замереть и все же назвать меня по имени, чем вызвала во мне такое облегчение, а счастливая улыбка озарила мое лицо.

– А вот я не знаю Вашего имени.

– Марет, дорогая Ева. Я живу во Дворце и слежу за Дворцом, царапины, щели, трещины латаю, – рассмеялась она, – каменщица я. Ну все, пойду я, всегда к Вашим услугам… дорогая Ева.

– Спасибо, Марет, – улыбнулась я этой милой женщине, прежде чем та закрыла за собой дверь. Она первая кто помог мне снова улыбнуться здесь, в этом мире.

Я обернулась к девушке, Паола все это время с любопытством наблюдала за мной и я поймала ее взгляд раньше, чем она поняла, что ее раскрыли.

– Простите, Богиня, – она опустила глаза.

– Я не Богиня, Паола, – прошла внутрь огромной комнаты, – я такая же, как и ты или любой nebesis.

– Что Вы, не говорите так, Вас выделила сама природа, Вы можете управлять всеми силами и наделять ими других, – проникновенно ответила девушка и подошла ближе.

– Сейчас я ничего не могу, – прошептала я грустно, – моя магия очень абстрактна, и мне трудно рассчитывать на ее помощь. Расскажешь о себе? Почему ты еще не переехала как другие? – моментально изменила я тему и посмотрела на девушку. Мы с ней были, кажется одного возраста, она чуть пониже ростом или это мои каблуки делали меня выше, не знаю, но с возрастом я ошибиться не должна была.

– Я всего три дня как переселилась на Белый остров в Пантеон. Мой муж Неон, Капитан стражей сейчас на службе и без него я не осмелилась покинуть покои.

– Белый остров?

– Всего восемь дворцов света, – Паола прочертила в воздухе указательным пальцем. Сгусток воздуха сузился до едва видимой черты, следуя за ее пальцем. Она рисовала окружность, поделила ее на восемь разных частей, а центр на пересечении линий обвела в маленький круг, – тут Белый остров, где расположен Небесный Пантеон, в каждой части света есть свой дворец с правящей силой, но Верховный Приам один, только он, как обладатель третьего глаза имеет связь с миром близнецов и только Небесный Пантеон наделен источником перерождения, через который nebesis попадает в Ваш мир, – я смотрела на восемь сторон света, на каждой из которых Паола нарисовала жирную галочку. Кроме одной.