Цитаты из книги «Тихий омут»

– Прости меня, – хрипло говорил Генка и полз к ней на коленях, зажмурив глаза и некрасиво, болезненно скаля зубы. – Вера, прости меня… Я был идиотом… скотиной… Это я во всем виноват… Вера, пожалуйста, прости меня! Я никак забыть не могу… Все время помню… Ты совсем маленькая была… А я тебя боялся… Не могу я так больше… Это ведь не жизнь… Вера, прости меня!

Она стояла, настороженно следя за медленными Генкиными движениями, и с неудовольствием думала, что психотерапевтические беседы по телефону у нее получаются, кажется, лучше. Ладно, черт с ним.

Кто их знает, эти тонкие художественные натуры… Как бы не пришлось опять пальцы ломать. А без членовредительства с ним вряд ли справишься – вон какой конь вымахал, почти как Витальевич.

Я не хочу быть Аэлитой. Я жить хочу, Ген. И детей очень хочу. Ты же должен это понимать, ты же своих детей любишь. Тетя Шура говорила, что очень любишь, она даже боится, что совсем избалуешь… Ну вот, я тоже хочу своих детей любить. И баловать тоже хочу.

Аэлита, та, которая на Марсе жила, – она умерла. Ничего сделать не успела, даже детей родить. Умерла – и все. Зачем жила? Красивая! Да откуда ты знаешь? Может, по их марсианским меркам она последней дурнушкой была.

– Ген, Аэлита умерла, – холодно сказала Вера. – Ты просто забыл. Настоящая

Вот ведь клиника… Тонкая художественная натура… Так бы и вмазала по шее…

Иммунитет вырабатывается. А у меня никакого иммунитета не было. Уродливость не вырабатывает иммунитета, это вообще постоянная боль. Аэлита без иммунитета – это существо нежизнеспособное. Меня все оскорбляло.

Но я ведь маленькая еще была, глупая совсем, да и психика с постоянными перегрузками… В общем, не гордилась, но поверила, что Аэлита… А ведь это – опять не как все…

Хорошо, что бабушка рядом была. Она к красоте относилась довольно хладнокровно. Не то чтобы она меня специально тому же учила… хотя, может, и учила, я просто не замечала. Но с ней я как-то привыкла не гордиться… Не выпендриваться.