Цитаты из книги «Тихий омут»

А ведь тогда звериную Аэлиту опять чуть в костер не бросила. Может быть, и бросила бы, да на тот момент костра поблизости не нашлось… А потом – ничего, уже не расстраивалась.

Ты на меня не обижайся, я, может, чего-нибудь не то говорю, я в этом вовсе ничего не понимаю, а только те, которые понимают, очень Генкины деревяшки ценят, и вот как раз потому, что везде ты… Недавно два подсвечника на заказ резал. Один – будто индианка на голове корзинку со свечой несет, а другой – будто зверек какой-то по дереву карабкается, к свечке подбирается. Ну, вот совсем разные, хоть как суди, разные – и все. А приглядишься – и там, и там ты. А если б тебя не видал, то чего резал бы? Ложки-плошки резал бы или зверушек каких… Обыкновенных. Кому они нынче нужны? Нет, Верка, хоть как суди, а выходит, что мы тебе всем обязанные. Хоть, конечно, и помешался мой обалдуй на твоей красоте.

– Нет, ты как следует смотри… Видишь? Это он кошку начинал вырезать, я помню. А получалась ты. А вот на этой доске девчонки попросили вроде как бы картинку вырезать, на стенку вешать. Чтобы стрекоза над цветком летела. Ну, и где ж это стрекоза? Опять ты, хоть и не очень на человека похожа.

Генка стал большим мастером – из тех, мода на которых не проходит через несколько лет. Тетя Шура считала, что это – заслуга Веры. И даже не потому, что от армии этого обалдуя уберегла… Нет, и потому тоже. Но с самого начала – потому, что вообще в Становом появилась, да еще как вовремя-то! Ведь первые свои деревяшки Генка как раз в девятом классе стал резать, глупости всякие, ерунду, игрушки для сестренок.

Насчет Генкиных деревяшек Вера тёзке тоже соврала. Никаких матрешек Генка не делал, Генка делал удивительные фигурки то ли людей, то ли зверей, то ли пришельцев каких-то.

Ну, вот как ему объяснишь, что звезда с неба бабе даром не нужна, бабе нужно, чтобы муж ее любил… Правда, детей Генка любит, сильно любит, чего доброго, совсем избалует. Да он и мать балует, и сестер.

У крашеной шалавы Любки тоже сын родился, и даже еще раньше, чем у Нинки, но Любка вышла замуж за физрука – и правильно сделала, физрук на нее не надышится, и сына ее любит, и его мать невестку полюбила – кто бы мог подумать? – и на внука сильно радуется, даже болеть совсем перестала… А Генка, паразит, на жену поплевывает.

Она пришла и назавтра, и потом часто заходила, и в каждый свой приезд в Становое в первую очередь забегала к тете Шуре. Тетя Шура всегда встречала ее как родную, и девчонки ее Веру так же встречали, а Генку за все эти годы она ни разу не увидела. Генка жил в Залесном с женой Нинкой и с двумя детьми – сыном Александром и дочкой Александрой.

– Да спросите вы его самого, – посоветовала Вера. – Может, он чего-нибудь и вспомнит. Хотя вряд ли, наверное. Если бы что-то серьезное – тогда конечно… Но серьезное я сама помнила бы, правда?

– Я в школе на многих обижалась. Больше всех на Нинку Сопаткину, она меня больше всех дразнила, да еще при всем классе… Да и вообще многие дразнили. Скорее всего – и Генка тоже. Я же тогда страшная была, вот все и дразнили. В детстве многих за что-нибудь дразнят, что ж теперь – всю жизнь до старости обижаться, что ли? Зато как я им всем отомстила! Да, тёть Шур? Я вон какая красивая получилась, а они почти все уже кошки облезлые.