Отзывы на книги автора «Ирина Одоевцева»

Вот так двусмысленно можно было бы озаглавить данную книгу.
Не то ода творческому окружению и любимым поэтам, не то ода себе любимой, такой скромной, и незаменимой для всех - всегда.
Первая книга "На берегах Невы" с первых страниц читалась трудновато (может, не с тем настроением надо было приступать к ней), однако, когда стало ясно, что книга, главным образом о Николае Гумилёве - а это мой любимый поэт - стало интересно и даже очень. Помимо него обрисованы еще несколько значительных и значимых личностей, а также быт и настроения эпохи. Хотя, сама Нева и Санкт=Петербург служат исключительно фоном.
Мне, повторюсь, было очень интересно почитать про Гумилёва, поэтому оторваться было сложно и книга была прочитана мгновенно. Мне понравилось, в целом.
Удивительно, что посвятила она книгу не ему, хотя, с учетом обстоятельств, посвящение человеку, который помог ей вернуться в Россию, вполне понятно. Только написана она была значительно раньше, так что можно было бы и презентовать ее своему учителю.
Однако, не оставляло четкое ощущение, что подчеркивая постоянно собственную скромность, госпожа Одоевцева, далеко не страдала от ее отсутствия. Это читается даже не между строк, а во вполне конкретных предложениях, призванных эту самую скромность подчеркнуть.
Тут можно плавно перейти ко второй книге "На берегах Сены", которая мне понравилась лишь самую малость, но я признаю, что, это во-многом связано не только со тилем и манерой повествования, но и с выбором героев. К сожалению, здесь начинается чистая вкусовщина, как говорится - знаем, читали, но не нравятся они мне - так что мне лично было неинтересно наблюдать за персонажами, тем более учитывая, что все это реальные люди.
Разочарование не в них, ни в коем случае, все знаменитые и даже великие люди, все таки только люди и странно ждать, что они будут идеальны и совершенны. Те, кто этого ожидает должны быть совсем уж неумеренными фанатами. Однако, в этой книге автором еще отчетливее делается акцент на себе любимой, о том как они жили и по большому счету не тужили в эмиграции. Постоянные приемы, балы, поездки, собственная вилла, которой, они лишились, при этом постоянные упоминания о том, как другие поэты и писатели зачастую сводили концы с концами, бедствовали. Да, конечно, большая их часть в жизни ни разу не работала, да и сама Одоевцева в итоге потеряв всю собственность и недвижимость проживала одиноко и в специальном учреждении, но вот эти для других тяжелые годы, такое впечатление, что для них с мужем прошли наполненные сплошным весельем. Это мешает погрузиться в эпоху и прочувствовать общие настроения. Люди потерпели поражение, потеряли Родину, о чем, возможно, не все и сожалели, и биографии приведены достаточно подробно, иногда очень печальные. Хотя, конечно, сплошной печали никто не ожидает от судеб эмигрантов.
Но и здесь не обходится без упоминаний ее учителя Гумилёва, создается впечатление, что он действительно ее здорово продвинул в предгорья поэтического Олимпа и об этом никто не забывал, а ей хотелось доказать, что она и сама большая молодец. Не довелось читать других ее произведений в прозе, из стихов мало что понравилось, однако, - и пусть мне будет стыдно, но тема поэтов Серебряного века мне всегда была очень интересна, еще со школы, но, до того как увидеть эту книгу, мне ничего не было известно об Ирине Одоевцевой. Если почитать эти книги, складывается впечатление, что она почти круглые сутки все дни в году находилась в гуще событий. Главным образом, ходя хвостом за Гумилёвым, а прославил ее, второй муж, опубликовав поэму, которую Гумилёв забраковал (мне она не понравилась, но честное слово не по этому слову мэтра). То есть правильно выбрала сторону. Не хочу ни в коем случае умалять то, чего не понимаю, ибо это лишь мое собственное мнение, но обе эти книги написанные спустя столь долгое время по прошествии событий, пусть и с бесконечными напоминаниями о безупречной памяти автора, выглядят неким паразитированием на былой славе? и желанием снова? выдвинуться в литературных кругах, за счет таких знаменитых имен.
Не подвергаю память автора критике, однако время создания книг на это косвенно указывает, хотя, конечно, любые воспоминания небезупречны, но автор вновь и вновь козыряя своей абсолютной памятью безжалостно критикует воспоминания всех прочих своих коллег-писателей и претендует как раз таки на абсолютную истину. Возможно ли такое? Кто знает. Опять выставляя себя единственной и неповторимой, снова лукавя при этом. Известно, что на определенном этапе отношения между нею с мужем и другими представителями эмиграции не то, чтобы разошлись, но несколько охладели. Не являются ли эти книги попыткой, грубо говоря, "примазаться" к творческой элите.
Если подводить некий итог. Воспоминания всегда интересны, но только если автор не проникнут желанием самоутвердиться своим трудом и доказать ,что он тоже не лыком шит ,чтобы занять свое место на пьедестале творческих успехов, встав в один ряд с великими. Не их, она хочет оживить в памяти людей, а себя. О себе заявить, напомнить. Их и без нее прекрасно помнят, изучают в школе и никто не забыт. Должно быть и ей хотелось так же, столько лет она за всеми бегала и слушала ,а подобающего среди мэтров места не заняла. Не напиши она эти свои книги и кто бы заняла про нее из широкой общественности? Разве что отдельные любители чтения. Что же, каждый имеет право на такое желание. Но, как по мне, Ирине Одоевцевой не удалось втиснуться на этот пьедестал, никто не потеснился и ряды остались сомкнутыми.
Хотя, может быть, этого и не планировалось. Кто знает.
Но заявить о себе, чтобы не забывали, ей, конечно, удалось. Благодаря тем, другим.
Эти книги, как я понимаю, остаются самыми известными ее произведениями.

Как же я предвкушала прочесть о Петербурге начала века, пройтись по его улицам, проспектам и разводным мостам, посидеть на лавочках Летнего сада, услышать о любимых и почти не познанных поэтах. Я бы заглядывала потихоньку через плечо, незримая, отделенная от автора целым веком и передо мной открывался мир, которому суждено развеяться, сгинуть без следа.
Ещё раз увидеть и услышать Блока, пройтись в ногу с человеком , у которого " разные "глаза, понаблюдать за смешливым Мандельштамом...все это так заманчиво. Оказаться собеседницей той самой " лучшей ученицы Гумилева" , прожившей долгую жизнь, написавшей книгу воспоминаний, знавшей лично все эти фигуры Серебряного века. С волнением всматривалась я в лица на фотографии, сожалела, что узнаю лишь троих...

Мемуары, мемуарам рознь .
Когда-то , очень давно были такие простенькие карамельки под названием "Театральные", сладкие, тающие при рассасывании...пустые такие конфетки. И как бы я не искала при прочтении чего-то извечного и мудрого - передо мной все та же незатейливая карамелька.
Кони, Лозинский, Иванов, Сологуб - какие звучные имена. И автор действительно честно и старательно рассказывает о них, пересказывает встречи, разговоры, читает стихи...Что же мне не так, спрашиваю сама себя? Отчего мне скучно, отчего не верю этой милой наивной девушке с чёрным извечным бантом в волосах?

Ответ приходит не сразу и он меня смущает.
Милой и наивной девушке, на момент, происходящих событий уже 24 года, она уже побывала замужем, её семья всегда была обеспечена, как тогда было принято говорить - буржуазна. То что пристало бы девице лет 16-18, то странно примерить на взрослого человека. Поза " наивная девочка, сочиняющая взрослые стихи" вот такое определение меня смущает.
Время тогда было тяжёлое, кто же спорит. И чай морковный, на который зазывали, и академический изюм, и пшенная каша в Доме литераторов, и буржуйка, расстапливаямая только в одной комнате, и страх перед непонятным будущим, и аресты - все это есть в книге, но как-то задним фоном театрального действа, которое мы видим глазами Одоевцевой .
И я тоже вижу, но не понимаю.
Не понимаю как можно быть лишь наблюдателем, а именно так написаны строки о поэтах, перед которыми Одоевцева преклоняется, в которых влюблена, которых безмерно уважает. Причём этот наблюдатель безмолвный - сидит и молчит, великолепный слушатель. Вот и получается, что "лучшая ученица"- это лучшие уши.
Только два человека не вызывают у автора " летаргии" чувств. Москвичка и Кузмин. Причём оба по вполне понятным причинам...Одна - напористая, громогласная, претендующая на отношения с Блоком ( многозначительное молчание соединяет Ирину с Александром Александровичем в паре встреч) и пытавшаяся интриговать против Гумилева-покусилась на святое. Кузмин - манерный, в то время чрезвычайно популярный и заставляющий себя слушать...и совершенно, ну вот ни капельки, не замечающий нашу героиню.

Как много в книге о Гумилёва...но что я узнаю о нем? Оленью доху и африканский портфель? Историю его жен и многочисленных влюбленностей? Эпатажность и монархические убеждения? Неосторожность высказываний и...И история с заговором, которого не было - а наш автор описывает как действительный, с потерянными прокламациями. Поневоле пересмотришь все эти недомолвки и молчания девушки с чёрным бантом. Причём не в сторону достоверности описанного.
Где же то что я хотела прочесть о Николае Гумилёве? Где то подтверждение моих убеждений о том , что время меняло его талант, что дай ему ещё судьба ну хоть парочку лет и Заблудившийся автобус был бы первым в череде пронзительных, бессмертных и гениальных стихотворений.

Девушка, которая имела два имени и три фамилии, поманила меня громкими именами и неповторимой эпохой. Поманила и обманула.

Изначально я планировала прочитать только "На берегах Невы", которые в рамках проекта "Читаем Россию" почему-то отнесены к Ленинградской области, но потом немного увлеклась, да и издание у меня было именно это, две с четвертью книги под одной обложкой.
Так вот, "На берегах Невы" - это преимущественно про Гумилева. Там есть Питер и есть некоторые другие деятели эпохи, но Гумилев - центральная фигура, все пляшут от него. Не знаю, талант ли это писательницы, или ее умысел, или и то, и другое вместе, но что-то все ее герои, да и героини, включая ее саму, не вызвали у меня ни малейшей симпатии, одно только (временами брезгливое) любопытство. Некоторые факты из биографии я даже пыталась потом проверить по общедоступным источникам - вроде не врет поэтесса Одоевцева. Согласно хвастливому заявлению в самом начале "О себе я стараюсь говорить как можно меньше и лишь то, что так или иначе связано с ними", она действительно себя обходит молчанием, но крайне выборочно; талантом своим и известностью торгануть не забывает при случае, хотя непонятно, насколько всерьез. Вообще повествует с непроницаемым выражением лица как будто; это изрядно сбивает с толку.
Вторая часть - "На берегах Сены" - все так же про избранное общество, но теперь уже эмигрантское, не в Петербурге. Читать было еще более душно - если в Петербурге хоть как-то отражался общеисторический фон, чувствовалась связь с общей судьбой страны, то за границей что автор, что ее герои и героини от родной почвы уже оторваны, и фон старательно вымаран - ну или, защищенная своими деньгами и положением, не особо-то она его замечала. А герои еще более неприятные, взять хоть того же Бунина.
"На берегах Леты" же - это что-то вроде глав романа уже о самой Одоевцевой, ее биографии, ну и просто набор разрозненных эпизодов. В целом виде так и не был написан и издан ввиду преклонного возраста автора.
В общем и целом впечатления смешанные. Я еще только открываю для себя жанры биографической и мемуарной литературы, пока что ощущения скорее неприятные. Не перестаю задаваться вопросом "А нужно ли знать, что за человеком был твой любимый автор?".