Но потом Рон отмахнулся от своих планов, взяв в руки заветное колечко. Он уже видел, представлял, как возьмёт в свою ладонь её ручку, как наденет на пальчик свой подарок. И сердце оборотня горело от мысли, что скоро, уже очень скоро девушка станет его. И не во снах он будет снимать её платье, разбирать причёску, украшенную цветами и лентами. Это случится наяву и осталось недолго, всего-то месяц или два. А вот конкретную дату Змей должен обсудить с Радомиром.

Положив в карман свой подарок, Рональд бросил взгляд на цветной шнурок для волос, который каким-то образом тоже оказался в этом платке. Но как он был кстати! Кожаный шнурок потерялся около беседки, а этим Змей вязал свои волосы, чтобы не лезли в глаза и не отвлекали во время важного дела.

Радомир с сыновьями о чем-то разговаривали в коридоре, слышался смех. И Чёрный, не задумываясь, решил присоединиться к ним. В конце концов, сегодня очень важный момент и от друзей Змей скрывать не хотел своей радости. А потому, решил не откладывать своё дело.

– Князь Радомир, князь Властислав и князь Ярополк, – начал свою речь Рональд, замечая, как на лицах друзей мелькает недоумение, сменяющееся пониманием, – у меня к вам очень серьёзное дело.

– Ко всем? – поинтересовался Ярик, склонив голову набок.

– Ну, вообще-то оно к твоему отцу, – усмехнулся Рон,– но я хочу, чтобы вы были, как свидетели.

– Говори, слушаю тебя,– произнёс Радомир и тут же добавил, – может быть в мой кабинет? Это касается Ольги? – в глазах князя промелькнул интерес, но Чёрный был уверен, уже все видели его и Олю. И это к лучшему.

– Да, это касается княжны, – подтвердил Змей, и голос его не дрогнул. Только глубоко в душе что-то такое поднялось и тут же успокоилось, ведь этого важного момента оборотень ждал очень давно. – Вы все знаете, что я люблю Ольгу и мои намерения самые серьёзные.

Чёрный говорил, не таясь никого из присутствующих. Но, как полагается, эти важные для него слова были адресованы отцу любимой девушки.

– Намерения? – Радомир нарочито нахмурился и приподнял правую бровь.

А Рон как-то некстати подумал, что князь хорош. Мощный, сильный, волевой, этот во время нападений врагов гнул в три погибели и гнал так, что у тех только пятки сверкали. А, поди, же ты, тоже попался на удочку под названием любовь. Трудно сказать, каким бы стал сейчас этот оборотень, не встреть он свою княгиню. Наверняка таким же справедливым и заботящимся о своём народе. Но теперь у него есть леди Ярослава, которая, к счастью Радомира, тоже очень любит своего мужа, несмотря на то, что она человек и парности чувствовать не должна. Хотя с последним утверждением Чёрный мог поспорить, ведь он тысячу раз наблюдал за этими супругами.

– Он про какие намерения нам сейчас говорит? – Властислав прищурил свои медовые глаза, словно и не был в курсе чувств Змея к собственной сестре.

– Наверное, хочет пригласить её в гости!– «догадался» Ярополк, подыгрывая брату.

– Я бы всё-таки послушал Рональда, – высказал своё мнение Радомир. А братья умолкли, но их довольные рожи говорили сами за себя. Они давно ждали этого момента.– Рассказывай, что за намерения, – усмехнулся князь Рысей.

– Я прошу руки княжны Ольги. Мои намерения самые серьёзные и не откажусь, – произнёс Чёрный, переполняемый разными чувствами, от желания сорваться и поскорее обнять свою Рыську или схватить её и мчаться в собственный замок.

***

Ольга Видар

Спускалась с лестницы тихо и также беззвучно шла по коридору, удивляясь, что до сих пор никто не встретился. Малыши понятно, тех наверняка мамочки спать укладывают, не доверяя нянькам. А вот наши мужчины, папа…

Змея даже про себя, молча, упоминать не хотела, так как чувствовала, с каждым словом моя сердечная боль усиливается, увеличиваясь в несколько раз. Только вот о чём подумала, то и свершилось. Голос отца я услышала очень даже вовремя, чтобы застыть неподвижной статуей, успевшей замереть и не показаться своим родным.

И Змею…

Ведь сердцем чувствовала, что у него что-то важное на уме. И что сейчас скрывать и отказываться, этого мне очень хотелось…

До того момента, когда я зашла в комнату Рональда и нашла то, что нашла. Ох, не зря Марфуша, да и прочие бабы говорили, что не могут Змеи как нормальные мужики одну любить. Паскудники? Пожалуй. Я знаю словцо и покрепче, слышала, хоть при мне никто не выражался. И зачем сейчас все эти сторонние мысли, я не знала, как не желала продолжения их беседы. Однако о последнем меня никто не спросил.

– Я прошу руки княжны Ольги. Мои намерения самые серьёзные и на попятный не пойду, – прозвучали, как колокол, слова Змея.

… Это был сладкий яд – выйти замуж за любимого. И отравиться им я была бы рада, до конца дней своих.

… А может быть, принять? Смириться с наличием женщин? Или вероятно, он будет их прятать, говоря, что любит меня одну. Наивный, если я сегодня, будучи человеком, почувствовала запах другой женщины, то обернувшись рысью, от меня не скроется ни один оттенок.

… Как же больно-то?!

Довольные словечки братьев вывели меня из оцепенения. И я, тряхнув головой, словно отгоняя дурные мысли, вышла к мужчинам. Вышла очень даже вовремя, потому что папа, судя по его лицу, намеревался сказать своё слово.

– Какие намерения, Рон? – поинтересовалась я, и собственный голос показался мне чужим. Оборотень обернулся и нахмурился, то ли не ожидая меня увидеть здесь сейчас, то ли мои слова шли вразрез с теми поцелуями и объятиями, которые ещё недавно были между нами.

Чёрная лента с алым рисунком красовалась на густых волосах оборотня. Подарок от Далии, так чего же Змею не надеть его?

Тишина не была звенящей. Я чётко слышала шаги приближающегося ко мне мужчины, а его пытливый взгляд мог прожечь во мне дыру. Ещё одну. В довесок к той, что разрасталась в моей груди, и с каждой секундой становилось всё больнее. И у этого разрушения даже было имя – Далия, наложница, которую Рональд почему-то до сих пор не прогнал от себя. Тогда в его замке я слышала, как одна служанка говорила другой, что Чёрные постоянно меняют своих женщин. ни одна долго не задерживается… Это было два года назад, но Далия… Она до сих пор с ним! Что это? Совпадение или чувства? А может быть, ему не хотелось брать в жёны простолюдинку? Возможно. Среди знати так не принято, исключения составляют только пары.

– Оля, я прошу твоей руки у Радомира,– тихо произнёс оборотень, не отрывая своего бездонного взгляда, который я смогла выдержать. Что он хотел рассмотреть у меня? Не знаю. Я же уже всё увидела, что от меня было сокрыто.

– А поинтересоваться, хочу ли я за тебя замуж, не надо?– ответила я негромко, удерживаясь, чтобы не скривить губы. Змей удивлённо моргнул, словно заново повторяя, что я ему сейчас сказала.

Родные, безусловно, это тоже услышали. Но я решительно приподняла ладонь, прося не вмешиваться. Сейчас не их время. Хотелось верить, что принуждать к этому браку меня не будут. Папа так никогда не сделает, он сам говорил об этом тысячу раз.

– Ты выйдешь за меня замуж?

Слова поднимались ввысь, к самому потолку замкового коридора. И пролети сейчас муха, её услышал бы каждый из присутствующих здесь. Тишина оглушала. А я смотрела на этого мужчину, в чьих глазах видела нежность и не могла понять, как это всё может сочетается в нём. Обнимать одну, зная, что дома ждёт другая, и что её он тоже будет ласкать, шепча милые словечки. Для любимого это норма, а для меня – горькое осознание.

У бабули в Тарсмании среди знати тоже принято иметь любовниц, содержать их. Законная жена детей рожает, в свет выходит, а ту, другую, мужчина любит. Это жизнь, ничего нового.

Как же больно!

– Оля? – напряжённо переспросил Чёрный, протягивая ко мне свою руку, – ты согласна стать моей женой?

– Нет, Рон, я не выйду за тебя замуж, – ответила я, расслышав, как кто-то из братьев поперхнулся. Кажется, это был Ярик. А папа…

– Ольга?! – удивление теперь звучало в голосе отца.

Но я не стала ничего объяснять, после того, как посмотрела в глаза Рональда Чёрного. Мужчины, способного на ложь.

– Извините меня, но пока объяснить никому ничего не готова, – я отступила назад, буквально всем своим телом ощущая ту мощь, что исходит от Змея. Оборот в родительском доме? Сейчас?

Мне всё равно.

Сбежать оказалось проще, чем постараться не заплакать, не зарыдать по-бабьи в голос и не сорваться на крик. Дверь моей комнаты закрылась, отрезая меня от всех, кто хотел бы пойти вслед, но не пошёл. Кажется, что даже захоти сейчас Чёрный догнать меня, ему попросту бы не дали родные, пока сами все не узнают.

Подушка не успела промокнуть от слёз насквозь, когда в мою дверь постучали. Я с трудом поднялась, преодолевая навалившуюся апатию и бессилие, и подошла к зеркалу. Оттуда на меня жалобно смотрело зарёванное чудовище с красными глазами и распухшим носом.

– Оля, дочка, открой, – послышался встревоженный голос мамы.

И я ещё разок промокнула глаза, надеясь, что сдержусь и не завою в голос, как простая баба. Затем направилась открывать дверь, не зажигая свечей, надеясь, что моё лицо будет менее впечатляющее, чем сейчас. Вселенская несправедливость уверенно прогрессировала в моей душе, но я давила её на корню, как могла. Всё-таки у меня замечательная семья, правда, все они счастливы со своими парами и нет лишних тёток, согревающих постель их половинкам…

– Маленькая моя!– воскликнула мама, едва увидела моё зарёванное лицо, и я тут же оказалась в её объятиях. Так, обнявшись, мы присели на мою кровать. Слезы снова полились из моих глаз, но на этот раз было что-то общее с воспоминаниями из детства. С теми самыми, когда я разбивала в кровь коленки, локти, а потом рыдала от боли, жалуясь то братьям, то папе, то маме. Сейчас же кровоточила душа и простым поглаживанием по голове, а также обезболивающими примочками было не спастись.

– Рассказывай, что произошло, – попросила мама, нагнувшись и прикоснувшись губами к моему лбу. А я закусила губу, не зная, с чего начать и что именно стоит утаить. Про мой поход в комнату Рональда? Как-то неприлично говорить, что без разрешения Чёрного я сама по своей инициативе зашла в комнату молодого неженатого мужчины, да ещё нагло рылась в его вещах… Нет! Мама столько сил положила на наше воспитание и тут я так её подвела! И вообще, а вдруг об этом узнает папа, что он на это скажет? Какое мнение у него будет о собственной дочери?

Стыдно? Да, безусловно. А ещё надо что-то ответить, чтобы поняли.

Я молчала, собирая остатки собственной гордости и мысленно подбирая нужные слова, а мама тем временем заговорила.

– Ты не сердись на папу, он ведь считал, что со временем у тебя проснутся чувства к Рональду. Могут проснуться, – пояснила княгиня.

– С чего бы это?– поинтересовалась я, действительно озадаченная подобным предположением. Папа у меня стратег, но чтобы прогнозировать чувства собственной дочери? Как-то сомневаюсь.

Мама глубоко вздохнула, ещё раз погладила меня по голове, потом положила ладошку на плечо и заговорила. Услышанное меня поразило. И это хорошо, что свечи мы так и не зажгли, ведь в темноте озвучить многое проще:

– Несколько лет назад Рональд признался нам, что ты его пара.

Я пораженно застыла, кажется, даже позабыв, как нужно дышать.

– А папа?– прошептала я. Информация как ведро ледяной воды обрушилась на меня.

– Видишь ли, детка, подобных пар никто не знает и не слышал о них. Как-то не стремились ещё Змеи родниться с другими оборотнями. Рыси-те да. А вот моряне… Радомир тогда попросил Рональда, чтобы он не напирал на тебя и дал подрасти. Чтобы ты смогла сама определиться со своими чувствами. Ты ведь знаешь папу, посмей Чёрный с ним не согласиться, и ему было бы отказано от нашего дома. И хоть он сам на собственной шкуре испытал, что значит быть в разлуке с парой, его бы это не остановило. Всё-таки речь идёт не о понравившемся нашем жеребце, а княжеской дочери.

– Поэтому Змей (мне не хотелось его называть по имени, коробило) так редко приезжал?

– Возможно, – неопределённо ответила мама, и мне показалось, что она даже передёрнула плечиком. – Но утверждать не берусь. Отношения между парой это так сложно. Твой папа постоянно был рядом со мной, единственное исключение, это война с морянами. А так, неделя максимум, что мы сможем пробыть вдали друг от друга. И знаешь, – слова вырвались из груди мамочки вместе с глубоким вздохом, – я не оборотень и все эти привязки, казалось бы, человека не касаются, но без твоего папы жить просто не могу. Совершенно.

Я и сама знала это, видела. Мама была сама не своя, когда папа объезжал наши земли, чтобы проверить, как обстоят дела или свершить свой княжеский суд. И ведь знаю, что у людей пар не бывает, однако мама и сестра – тому полное опровержение. Да люди ли они теперь? Раз живут с оборотнями и дети общие есть. Мне все равно. Главное, мама будет жить долго, вместе со всеми нами. И Ксюша тоже.

– Мы не хотели на тебя давить, поэтому не рассказывали об этом. Да и мало ли что могло случиться на самом деле, – продолжила свой рассказ мама, перебирая мои пряди. Головная боль уменьшилась, повинуясь пальчикам княгини, и я прикрыла глаза, по-прежнему внимательно слушая рассказ.– Всё-таки когда-то, во время войны, Рональд пытался украсть Ксюшу.

И тут моё сердечко кольнуло. Я знала эту историю, к тому же сестрёнке было всего лишь двенадцать лет. Но ревность не спрашивает, можно появиться или нет. Она бьёт наповал, как недавно со мной произошло.

– Мам! – вырвалось у меня, ощущая, что моя Рыська как-то особо жалобно мяукнула. Или так тоскует моя душа? – Я не хочу его больше видеть.

– Только не уезжай, пожалуйста, – попросила мама, сжав слегка моё плечо. – От проблем не сбежать. Мы думали, что прошлый раз для тебя был побегом, но, похоже, ошибались. А сегодня, во время танцев, ты светилась от счастья и все решили, что наконец-то стало понятно, Рональд Чёрный тоже является твоей парой!

– Нет,– глухо ответила я, пытаясь уверить себя саму и заодно маму в своих словах,– какая же он пара?! Нет! Просто…показалось. А он сразу жениться.

– Тебя к нему тянет?– почему-то поинтересовалась мама, и это выглядело как-то совершенно нелогично, на мой взгляд. Я же сказала, что нет, не ощущаю Змея своей парой.

– Ну, может совсем немножечко, – соврала я, выдавая желаемое за действительное. И зная, что княгиня ни за что не остановится, и тогда точно докопается до истины, произнесла, – мам, вот скажи, ты папу очень сильно любишь?

– Больше жизни! – вздохнула мамочка,– к чему этот вопрос, Оль, ведь ты и так всё знаешь.

– А если бы у него были другие женщины, как к этому отнеслась? – поинтересовалась я, услышав, как мама затаила дыхание.

– Скорее всего, ушла бы. Понимаешь, отравить их, женщин, для меня не вариант, – раздался мрачный смешок,– из меня убийца никакая. Если за ваши жизни бороться, моих детей, это одно, а тут за мужскую постель. Унижаться… И дело даже не в этом… Если сам мужчина позволяет такое себе, значит, он намеренно желает причинить боль своей избраннице. Я так считаю.

Мама словно говорила моими словами. Она подтвердила тем самым правильность моих раздумий. Уйти, верное решение! Не унижаться, не ждать, когда мужчина охладеет к другой. Или ко мне… Найти свой путь. Подозреваю, мне будет больнее, чем сейчас. Но я справлюсь, ведь я Видар.

– У него есть женщина? – голос княгини переменился и наполнился возмущёнными нотками. Она правильно поняла мою задумчивость.

– Несколько! А  одна из них, так очень давно с Роном. Наверное, это многое означает. Он же морянин и этим все сказано! – подтвердила я и попросила,– но не говорите о моих словах Рональду, хотя он все и сам знает. Я даже не хочу это больше обсуждать. Понимаешь, даже если что-то изменится, я все равно ему не верю. Какая пара, мам? – всхлип, рвущийся из груди, задавила на корню. И последний аргумент извлекла из недавних событий,– а если я обходилась эти годы без него, то и дальше обойдусь. Детская привязанность к другу братьев, ничего больше.

– Ты его любишь?

– Скорее нет,– я села, решительно откинув волосы с лица, – и давай об этом больше не будем. Змей привлекательный и мне он очень нравится, но замуж я за него не хочу.– Маленькая ложь с моей стороны граничила с правдой. Я отказала Рональду Чёрному, потому что не верила ему. Совсем.

Мама оставалась в моей комнате достаточно долго. Я почти задремала, как услышала, что раздались шаги. Это зашёл папа. Они о чем-то с мамой шептались, но я не прислушивалась, не было сил, не хотела. И в результате родители ушли, оставив меня в покое. С трудом разлепив глаза, я добрела до двери и заперлась, надеясь, что у Змея хватит разума не врываться ко мне и не требовать объяснений. Ни на какие добрые слова в его адрес я не была способна.