Глава 15

Проблему с обедом мы решили традиционным путем, не гоняя никуда Рикиши. Он просто высунулся и приказал озаботиться этим одному из парней–охранников.

– Кстати, их сменили, – усевшись в кресло, Рики вытянул вперед ноги и тут же пересекся взглядом с Бхинатаром.

– Угу, – кивнула я, поглядывая то на одного, то на другого. Можно подумать, меня сейчас судьба двух парней за дверью волнует, когда у меня тут рядом только искры не сверкают.

Вдруг, очевидно по заказу публики, последовало сначала смазанное движение от кресла в сторону моего жениха, затем ощутимое даже мной движение слоев воздуха, и засверкали они родимые, искры… Как будто от резкого торможения машины.

Почти сразу материализовался и сам затормозивший объект. С удивительно спокойным выражением лица он демонстративно небрежно покручивал в руке ритуальный нож. Бхинатар, магически удерживающий Рикиши на расстоянии, выглядел чуть более напряженным и сосредоточенным.

Конечно, выяснять, кто из них сильнее и главнее, эти двое будут еще неоднократно, но кое–какие моменты следует прояснить сразу.

– Значит так, мальчики, в свободное время вы можете развлекаться, как вам угодно, но до моего переезда на ТинНигх обсудите между собой и разработайте тактику взаимодействия по защите меня от посторонних. И ознакомьте меня с ней! – плевать мне было на эту тактику, я еще тот генералиссимус, но мне было нужно, чтобы эти двое осознали наличие общего совместного дела. – И помните, что вас тут трое.

– Чхар Ясс Зине еще не выполнил приказ Ллос, он опасен.

– Да, леди, за ним самим надо присматривать.

Мои брови взлетели домиком от возмущения. Спрашивается, зачем мы тогда его спасали, чтобы теперь за ним присматривать?

– Он поступил как трус. Ллос не приняла бы его, как жертву и вряд ли подарит ему легкую смерть. В его крови «Поцелуй паука», и он может начать действовать в любой момент.

– Леди Сонола не простила бы его смерти и отомстила бы потом всем.

М–да. Ну, договорятся со временем, притрутся, никуда не денутся. Но упоминание о том, что жизнь Чхара в буквальном смысле в руках божьих, мне не понравилось.

Вообще, сам факт, что боги дроу так вот по–простому приходят, разговаривают, выдают задания какие–то… он, даже на фоне полной анреальности происходящего, был еще более анреальным.

– То, что вы выбрали для всей семьи богиню–покровительницу Киарансали, не означает, что Ллос уступит ей Чхара, – выдал очередную реплику Бхинатар.

– И что вы тогда предлагаете? Может, убить его сразу будет проще? – не выдержала я. – Зачем он нам сдался? – и посмотрела на Рикиши, ожидая пояснений от него.

Жених нахмурился, я бы даже сказала, что напрягся. Такое ощущение, что он тоже по какой–то причине не хочет, чтобы Чхара убили.

Рикиши посмотрел на мирно сопящего на полу парня, которого так пока никто и не потрудился разбудить. Потом на меня, затем на Бхинатара. Тот молчал, выражая несогласие только выражением лица. Рики, судя по всему, обдумывал, насколько информацией, предназначенной для меня, следует делиться в присутствии моего мужа.

Очень вовремя появились трое слуг с большим столиком на колесах и принялись энергично сервировать стол в соседней комнате. Привезенное ими так вкусно пахло, что я сползла с кровати и встала в дверях спальни, чтобы полюбоваться на процесс. Желудок скрутило от голодных спазмов, мешая происходящим в голове размышлениям. Закрыв глаза и вдыхая аромат жареного мяса, я обдумывала, могу ли я делиться с Бхинатаром хоть какой–то информацией или пока продолжать доверять только Рикиши, раз уж начала. И о том, что нетопырский засранец знал, что на мой призыв могут откликнуться другие боги… Наконец, я приняла решение и позволила уже давно пытавшемуся пробиться в мою голову Рики облегченно выдохнуть и высказаться:

– Конечно, Чхар полукровка и магической составляющей в нем почти нет, но для любой семьи в Яхолии сын гораздо важнее, чем дочь. Тем более, как это ни смешно звучит, леди Сонола любила его отца, – я не сдержала удивления от услышанного, оно отразилось у меня на лице, и Бхинатар, внимательно следящей за моей мимикой, насторожился. – Просто у леди Сонолы больше не будет детей, а леди Марими с самого начала была не способна к продлению рода. Если и леди Алиса окажется пустоцветом, древо семьи Тарнизо завянет.

Смутно уважительная причина, объясняющая, почему Сонола готова бороться даже за сына–полукровку, но я очень сомневаюсь в искренности ее переживаний.

– К тому же, как только умрет отец леди Марими, последний и на текущий момент единственный мужчина в семье Тарнизо, все древо будет взято под опеку более старшим. Или полностью поглощено, если у семьи не останется надежды на возрождение.

Ага, так более понятно, – конец вольной жизни, все богатство перетечет в другую казну… Возможно, конфликт с мужчинами старшего древа. Естественно, сыночек, воспитанный в матриархате и ничего не соображающий в здешних реалиях, – просто мечта для Сонолы и ее кузины.

– Леди Марими очень ругалась, узнав, что леди Сонола покинула Ноакиндомскую империю, оставив там сына. Именно поэтому меня подарили ей, чтобы я сумел выяснить, что же на самом деле произошло.

Вот так походя развенчана очередная правдоподобная ложь, выдаваемая мне. «Сестре было так грустно после смерти мужа…» Ха!

– И как? – заинтересованно уточнила я, а мой интерес снова отразился на лице.

Бхинатар, сначала демонстративно проверивший все блюда на наличие яда и только потом приступивший к поглощению пищи, оторвался от супа, чтобы пристально посмотреть на меня. Я улыбнулась, ловя себя на желании помахать ему рукой.

– Официально там был вырезан весь Дом с последующей сменой власти. Леди Сонолу какое–то время везде приглашали, считая героиней, пожертвовавшей личной жизнью ради благополучия Яхолии. Считалось, что правящий Дом задумывал восстание, поэтому благородной леди пришлось воспользоваться древней враждой и помочь другому Дому уничтожить всю правящую аристократию. А затем она срочно покинула Ноакиндомскую империю, чтобы доложить о свершившемся перевороте своему королю лично, и настолько торопилась, что кое–что позабыла с собой захватить. На самом деле, леди Соноле пришлось убегать настолько быстро, что ей было слегка не до сына. Правда, она тут же вспомнила о нем, едва оказалась на родине. И даже искренне переживала за него, иногда, – даже в мыслях я почувствовала и как будто увидела ехидно–скептическую полуулыбку Рикиши. – Но я совершенно не понимаю, почему дроу вырастили Чхара, и зачем им так нужна леди Алиса, – я глубокомысленно покивала и снова улыбнулась Бхинатару. – И тем более не понимаю, зачем она им понадобилась так срочно.

Мысленный разговор – довольно удобная вещь, оказывается, хотя и сильно изматывающая. Приходится постоянно контролировать сознание и не давать пробиваться наружу лишним, не участвующим в беседе мыслям и эмоциям.

– Леди, хотите, я расскажу вам одну древнюю сказку моей родины? – я даже не сразу поняла, что Рикиши произнес это вслух.

– Конечно, хочу, только… – я озабоченно кивнула в сторону спальни. – Наверное, имеет смысл сначала разбудить Чхара и покормить его?

Бхинатар внимательно посмотрел на меня, как будто ожидая чего–то.

– Леди, вы сами отвергли покровительство Ваэрона, значит, ни о каком равноправии между женщинами и мужчинами даже речи быть не может. Ваш муж ждет четкого приказа.

– Он еще не мой муж, – открестилась я инстинктивно, хорошо хоть мысленно. А вслух поинтересовалась у Бхинатара: – Ты сможешь его разбудить?

– Да, мать Мируан.

Меня внутренне передернуло. Точно, мы же так и не договорились насчет титулов.

– Слушай, а как еще у вас можно уважительно обращаться к женщине?

У мужчины на лице ненадолго появилось очень задумчивое выражение, и он родил альтернативный вариант:

– Госпожа.

Рикиши как–то странно хмыкнул. Я сначала не поняла, почему, а потом вспомнила – он же так часто к Соноле обращался. Не "леди", а "госпожа".

– По моему "леди" звучит гораздо более возбуждающе, вы не находите? – как почувствовал, что про него думаю. Еще и ухмыляется, засранец… А ведь даже по ушам за соблазнение не надаешь, ведь последнюю фразу он произнес хоть и с томным придыханием, но мысленно.

Мы перешли обратно в спальню, где Бхинатар проделал несколько быстрых движений руками над лицом Чхара. И тут же отшатнулся, потому что мой брат резко подскочил, огляделся, увидел нас и снова уселся на пол.

– Иди есть, – махнула я рукой в сторону столовой.

Чхар упрямо поджал губы и посмотрел на меня из–под насупленных белых бровей. Замечательно… И как правильнее поступить? Оставить голодать, нарушая мой собственный приказ?

Сказать моим мужчинам, чтобы озаботились и накормили упрямца? Забавно, но педагогически не верно. Рикиши только недавно стал меня более–менее слушаться, Бхинатар вроде как тоже соблюдает приличия… и тут такое вот капризничающее недоразумение, которое я сама построить не в состоянии? Вот уж нет уж!

Я сосредоточилась, выставила ладонь на уровне груди и медленно двинула рукой от себя – вперед, разрезая поток воздуха, и подула в сторону упрямца. Чхар плавно поплыл над полом в сторону столовой.

Сообразив, что происходит, он попытался встать и гордо выпрямиться, но у него ничего не получилось. А я почувствовала, как в мою силу аккуратно вплетается чья–то чужая. Нежно и осторожно, как бы предлагая, но не навязываясь. Сотрудничество объединяет, так что я не стала отказываться от помощи Бхинатара. Мы вместе долеветировали упертого барашка до столовой и водрузили его на стул.

– Ешь, или мне придется кормить тебя, – строгим тоном произнесла я, глядя на мальчишку.

Сколько он там сказал? «Первые сто два года своей жизни»? Интересно, это с учетом тех семи лет, что Сонола провела в Ноакиндомской империи или нет? Да, даже если с учетом… Средний жизненный цикл у темных эльфов составляет от шести до восьми сотен лет. Первое совершеннолетие у них наступает примерно в восемьдесят один год – возраст, когда юные дроу заканчивают обучение как жрицы, маги или воины. То есть… один к пяти, наверное, где–то так. Значит, Чхару примерно… двадцать два. Очень похоже на правду. Причем, в отличие от Рикиши, который сначала достиг двадцатилетия, а потом прожил пять сотен лет, этот ребенок достиг своего двадцатилетия совсем недавно, несмотря на сотню лет за плечами. И ведет он себя именно как мальчишка…

Зыркнул на меня злобно, потом на Бхинатара, как на предателя и врага народа. Казалось, еще немного и запыхтит, как недовольный ежик. Однако то ли заложенное с детства уважение к женщинам, то ли презрение и отвращение к иблитам… То ли элементарно проголодался и решил перестать выделываться… Но Чхар приступил к поглощению пищи, а я позволила себе слегка расслабится и выдохнуть. Маленькая, совместная, но победа!

– Рикиши, ты мне сказку обещал, – напомнила я, усаживаясь на стул и наблюдая, как мой так называемый братик вгрызается в куски мяса. Аккуратно и жадно одновременно.

– Да, леди, – Рики тоже устроился на тот же стул, на котором и сидел раньше.

А вот Бхинатар прилеветировал из спальни кресло и с низким поклоном предложил мне пересесть в него. Я одобрительно улыбнулась – кресло значительно мягче и, вообще, в нем было гораздо удобнее. Рики едва заметно нахмурился, но тут же расслабленно откинулся на спинку стула и скрестил перед собой ноги.

– Когда боги создают очередной мир, то первыми запускают в него драконов. Те живут тысячи тысяч лет, наблюдая, как меняется мир, как одни расы сменяют другие. Стараются не вмешиваться, но иногда нарушают это правило. Избранная драконами раса процветает и развивается на зависть всем остальным. Потом драконы один за другим начинают терять интерес к жизни и засыпают, иногда парами, иногда поодиночке… иногда целыми семьями. Драконов можно убить, но сами они не умирают ни от болезней, ни от старости. Покровители расы тоже засыпают, но чтобы не оставить своих избранников без защиты, они выбирают девять жрецов, и те могут говорить со спящими драконами, задавать им вопросы, а в случае крайней опасности, объединившись, разбудить их и обрушить всю их мощь на врага.