и ты понимаешь, что это никак не может быть делом рук чужака. Что это – кто-то свой. Тот, кого ты знаешь, кому доверяешь. А потом перестаешь доверять. На всякий случай – всем.
Эдвард усмехнулся, вспомнив, как два года назад во время прогулки в одном из столичных парков к его жене подошла общительная дамочка и, указав на марширующего вокруг клумбы Грэма, спросила: «Милочка, сколько вам годиков?» На что «милочка» абсолютно честно ответила: «Двадцать пять!» Общительности у дамы тут же поубавилось.
Милорд Райхон моргнул, перевел взгляд на доктора и с честнейшим выражением лица – лишь у святых и профессиональных мошенников бывают такие честные лица
– Это же опера. В конце они поженятся. Или умрут. Или поженятся, а после умрут…
– Или умрут, а после поженятся, – подсказала она.
– Не исключено. Толстяк в черном похож на некроманта.
Это же опера. В конце они поженятся. Или умрут. Или поженятся, а после умрут…
– Или умрут, а после поженятся, – подсказала она.
– Не исключено. Толстяк в черном похож на некроманта.