Борьба за «кремлевские метры»

После революции Большой Кремлевский дворец постигли трагические перемены. В марте 1918 г. Советское правительство переехало из Петрограда в Москву, Кремль стал местом работы высших органов власти государства и был объявлен официальной резиденцией новой власти. Сюда вместе с Лениным вселились порядка 400 человек – соратники, работники госучреждений, обслуживающий персонал. Они постепенно вытеснили прежних жильцов – духовенство из кремлевских храмов, тех, кто обслуживал дворцовые помещения. С ними быстро разобрался комендант Кремля, бывший матрос, Павел Мальков. Он ввел пропуска, поставил охрану, приказал монахам сдать церковные драгоценности и покинуть кельи.

К концу 1918 года число новоселов (вместе с семьями) возросло до 1800 человек. По словам очевидцев, несмотря на большое количество служебных корпусов, помещений катастрофически не хватало. В результате, новыми жильцами были заняты Фрейлинский коридор и Детская половина, которую называли Апартаментами наследника цесаревича.

Апартаменты наследника цесаревича, расположенные в соединенном с БКД корпусе, состояли из пяти залов и представляли собой целый музей. Их стены украшали французские гобелены XVIII века, превосходные копии Рафаэля и Рембрандта, а вдоль анфилады залов располагалась картинная галерея с двумя сотнями картин, в том числе оригиналами Тициана, Рубенса, Пуссена и др. В свое время эти роскошные апартаменты принадлежали: погибшему от болезни и не успевшему взойти на престол цесаревичу Николаю, будущему императору Александру II, Александру III, Николаю П. Именно здесь останавливались во время визитов к Романовым в Москву английский король и австрийский император.

После революции эти роскошные помещения заняли новые хозяева: заместитель наркома иностранных дел Карл Радек, секретарь ЦК РКП(б) Елена Стасова и другие ответственные работники. По словам директора Оружейной палаты того времени Дмитрия Иванова, в этих уникальных апартаментах, которые «сами по себе представляют целый музей… под великолепными шпалерами XVIII века ставились самовары, а на аугсбургских серебряных столах сушились детские пеленки».

По словам Михаила Ольминского, занимавшего в то время должность хранителя БКД, революционный пролетариат мало церемонился с наследием «мира насилия», который он недавно разрушил. Согласно описи повреждений после IV конгресса Коминтерна, прошедшего в 1922 г.: «Александровский зал был превращен в подобие сарая: ковры были засыпаны окурками, подсолнухами (шелуха от семечек) и массой бумаги, в то время как пепельницы и корзины для бумаг были почти пусты. На шелковой мебели в парадных комнатах люди валялись с грязными ногами, и тому подобное… В Андреевском коридоре на мраморных подоконниках от окурков местами появилась ржавчина». То есть о мраморные подоконники одного из красивейших дворцов в России Коминтерн тушил бычки. В какой-то момент комиссариат имущества пригрозил даже снять с себя ответственность за сохранность дворца и его бесценных сокровищ.

Зимний сад, примыкавший к бывшим апартаментам наследников, новые хозяева превратили в мастерскую пролетарских художников и выставочный зал. Позже здесь устроили кремлевский кинозал. Новые кинокартины сначала проходили партийный контроль, а дальнейшая судьба режиссера во многом зависела от того, в каком настроении после просмотра поднимется товарищ Сталин. После смерти вождя здесь снова появился зимний сад.

Нарком просвещения Луначарский, понимая уникальную ценность БКД, 19 марта 1918 года телеграфировал в Совнарком: «Согласно мнению художников, ученых, а также моих сотрудников и моему просил бы не обращать Кремлевский дворец в резиденцию правительства». Он объяснял, что место пребывания правительства, как место наиболее интенсивной политической жизни, неизбежно влечет за собой гибель величайших по своему мировому значению памятников старины и искусства.

Несмотря на протесты, Кремль был превращен не только в резиденцию правительства, но и в место жительства его членов, а также обслуживающего их персонала. Осенью 1918-го для нужд ВЦИКа – под канцелярию и квартиры были выделены парадные покои их императорских величеств. С 1918—1920 гг. в Большом Кремлевском дворце получили прописку председатель ВЦИК Я.М. Свердлов, председатель Совнаркома А.И. Рыков, нарком земледелия В.В. Осинский. Позже здесь поселились Клара Цеткин, член ВЦИК Л.Б. Каменев, поэт Демьян Бедный, нарком финансов В.Р. Менжинский, Ф.Э. Дзержинский и другие «кремлевские небожители».

Интересно, что кроме огромной коммунальной квартиры императорский дворец при большевиках служил еще и тюрьмой. Так, в течение месяца в нем держали взаперти главу британской миссии Брюса Локкарта, после раскрытия сфабрикованного контрреволюционного заговора – «заговора послов». Локкарту выделили небольшую квартиру во Фрейлинском коридоре, состоящую из маленькой прихожей, приемной, крошечной спальни и маленькой кухни. В подвале бывшей Детской половины дворца, под квартирой Якова Свердлова, после покушения на Ленина несколько дней держали Фанни Каплан.

В декабре 1918-го Отдел по делам музеев и охраны памятников Наркомпроса, который возглавляла жена всесильного Льва Троцкого – Наталья Седова, обратился в Совнарком с дерзким письмом: «Безотлагательно освободить Кремль от вновь устроенных там правительственных учреждений, ввиду того, что занятие Кремля правительством создает чудовищную угрозу целости величайших памятников истории и неизбежно повлечет за собою гибель многих памятников старины и искусства».

Рискуя навлечь на себя гнев «кремлевских небожителей», Наталья Седова обратилась с гневным письмом лично к товарищу Ленину. На письме появилась ленинская резолюция: «Я за передачу этого дворца под музей». Совнарком принял соответствующее решение, однако через три дня Президиум ВЦИКа его отменил, поставив «вопрос о совместимости в Большом дворце музея и жилых помещений».

В результате упорной борьбы 26 января 1919 года БКД открылся для первых экскурсантов. Только за первый месяц дворец посетило свыше пяти тысяч человек. Музейный отдел Наркомпроса предложил открыть для публики и Оружейную палату. Вопрос об открытии музея и увеличении его выставочных площадей за счет присоединения Апартаментов (10 комнат), Наталья Седова изложила в личном письме к Ленину. «Сегодня мы открыли Кремлевский Дворец, но самая интересная его часть – Оружейная палата закрыта. Почему?» – вопрошала она всесильного адресата. И сама же отвечала: «… несмотря на все комиссии, на все постановления… в «апарт(аменте)» живут «дорогие товарищи», которые не хотят его покинуть…». Письмо произвело должный эффект – вопрос был решен в пользу музеев. Началась упорная борьба за драгоценные дворцовые метры.

В результате, «дорогих товарищей» удалось потеснить, но далеко не всех. Так, став генсеком, Сталин намеревался поселиться в верхних апартаментах Большого Кремлевского дворца, связанных переходом с Оружейной палатой. Седова категорически возражала и вновь обратилась к Ленину. В письме к вождю она упрекала его за мягкость и нежелание «положить конец нападениям на музейное помещение, которое Вы сами своим декретом утвердили как неприкосновенное…». И Сталин, как «живой человек, а не музейная редкость» не должен претендовать на место в музейных залах. Ему не обязательно жить в музее.

Наталью Седову поддержал и нарком Луначарский, уговаривавший Ленина «энергично посоветовать» подыскать Сталину «менее музейное помещение». «…Идя по линии наименьшего сопротивления, под квартиру Сталина хотят отдать так называемые апартаменты. Они страшно неудобны: это анфилада парадных комнат, неприспособленных для жития порядочного человека, а только для членов царской фамилии. Вы поддерживаете идею превращения всего Кремля в музей, а начинаете с того, что часть музея отдаете под частную квартиру…»

Письма точно попали в цель. По воспоминаниям Троцкого, «Ленин назначил комиссию для обследования вопроса. Комиссия признала, что дворец не годится для жилья». В результате всех этих сложных перипетий на заседании Политбюро был поставлен вопрос об освобождении квартир для Оружейной палаты, и вскоре все десять залов Апартаментов были освобождены.

По словам очевидцев, Седова неоднократно пользовалась поддержкой Ленина. Однако сразу после его смерти в музей пришло распоряжение Сталина срочно, в двухнедельный срок, очистить верхние Апартаменты от музейных экспонатов. Их немедленно освободили под квартиры кремлевских чиновников, и музей потерял треть своей площади. Вскоре сократили и само посещение Кремля экскурсантами, ввели особые разрешения на доступ в Оружейную палату, и, наконец, закрыли Большой Кремлевский дворец. Окончательно же для свободного посещения Кремль закрыли летом 1927-го. Он стал – «Особой зоной», недосягаемой для обычных смертных.

В Кремль невозможно стало войти и проехать, даже фотографировать не позволяли. Стоило несведущему провинциалу или иностранцу направить аппарат в сторону Кремля, как точно из-под земли вырастал милиционер или человек в штатском. В лучшем случае засвечивали пленку, а в худшем случае уводили любопытных в ближайший участок.

Вслед за этим последовало выселение из закрытой зоны «лишних постояльцев», которое продолжалось еще многие годы. Так, в 1933-м удалось лишить апартаментов в БКД пролетарского поэта Демьяна Бедного. По кремлевским слухам, поэт скандалил, требовал улучшения жилищных условий, ссылаясь на то, что отсутствие отдельного кабинета не позволяет ему работать на полную мощь. Выселили «скандального поэта» из роскошных апартаментов с необычной записью в книге кремлевской прописки: «убыл в Москву».

Кремль, как и вся страна, не избежал серьезной «чистки». После убийства Кирова в 1934 году стало раскручиваться так называемое «кремлевское дело», в результате которого Сталин утвердил проект приговора по 108 осужденным «кремлевцам». Те, кто был под подозрением, но еще не осужден, выселялись за пределы Кремля, в «целях обеспечения безопасности руководителей советского государства». Переселялись также и многие высокопоставленные жильцы. Одни – в построенный для них Дом Правительства и прочие элитные здания, другие – в тюрьмы и лагеря. А третьи, как, например, Бухарин, Рыков, Зиновьев, Каменев были расстреляны.

Во время Великой Отечественной войны квартирный вопрос в Кремле находился в замороженном состоянии. В 1941 году в Кремле были прописаны и имели квартиры девять руководителей СССР. Сталин официально жил в квартире № 1 корпуса № 1. Ворошилов – в квартире № 19 корпуса № 9 (апартаменты БКД). Самым «густонаселенным» был корпус № 5 (Кавалерский). «Кавалерами» были Молотов, Микоян, Жданов, Андреев, Калинин. Еще 68 квартир занимали в основном персональные пенсионеры, родственники Ленина, Дзержинского, Орджоникидзе и других, а также семьи руководства комендатуры, НКГБ – НКВД.

С Великой Отечественной войной связана одна из удивительных страниц кремлевской истории, названная «Исчезновение Московского Кремля». Именно он, как сердце России, стал основной мишенью фашистов во время бомбардировок Москвы. Первая бомбежка произошла в ночь на 22 июля 1941 года. Бомба весом 250 кг попал в Большой Кремлевский дворец, но не взорвалась – пробила крышу, потолок Георгиевского зала, упала на пол и развалилась. В результате в паркете образовалась небольшая воронка.

После этого было решено срочно, в условиях строжайшей конспирации «спрятать Кремль». Красные звезды на башнях и кресты на соборах зачехлили, башни и купола закрасили в черный цвет или затянули мешковиной. По всему периметру Кремлевской стены поставили «ложные кварталы», часть Тайницкого сада окутали расписанными под шифер матерчатыми «крышами», перекрасили фасады и крыши кремлевских зданий.

Никита Хрущев, став хозяином страны, выселил из кремлевских покоев всех постояльцев из числа сталинской гвардии. В 1955 году на улицу Грановского (ныне – Романов пер.) переселились Вячеслав Молотов и Анастас Микоян. Затем пришла очередь Лазаря Кагановича семей Дзержинского, Орджоникидзе и многочисленных персональных пенсионеров. По словам очевидцев, отчаянно сражался за свою кремлевскую квартиру «первый маршал» страны Клим Ворошилов, который прожил в Кремле более 37 лет. Именно он в 1962 году стал последним, кто покинул свои кремлевские апартаменты.

В 1956 г. бывшие апартаменты Их Высочеств было решено превратить в Гостевую правительственную резиденцию для приезжающих в Страну Советов иностранных лидеров и сопровождающих их лиц. На время пребывания высоких гостей над резиденцией поднимался их национальный флаг. В 1966 г. в резиденции останавливался президент Франции легендарный генерал Шарль де Голль. По этому случаю журнал «Пари-матч» с восторгом отметил: «В первый раз после великого пожара Москвы… французский флаг развевается над Кремлем».

В кремлевской Гостевой резиденции останавливались император Эфиопии Хайле Селассие, президент Вьетнама Хо Ши Мин, король Лаоса Саванг Ваттхана, премьер-министр Кубы Фидель Кастро, президент Югославии Иосип Броз Тито, король Норвегии Харальд V с супругой, президенты ЮАР Нельсон Мандела, Финляндии Тарья Халонен, Казахстана Нурсултан Назарбаев, Белоруссии Александр Лукашенко и другие мировые лидеры.