Когда дело касалось еды, мальчишка менялся до неузнаваемости. Он как-то весь собирался, приосанивался, и, нервно теребя красивыми длинными пальцами подол грязной рубахи, заискивающе глядел прямо в глаза своему возможному кормильцу.

– «Да, уж, примитивен донельзя, – с грустью отметила Мелиса. – Еда, богатство, мягкая перина – вот все, что нужно для счастья этому новому «Герою – победителю драконов!» – подумала она, но вслух, подавив раздражение, спросила:

– А какие деликатесы вы, сударь, предпочитаете вкушать при свете закатного солнца?

Опешив от высокопарного слога не понятной ему красавицы, слегка заикаясь, неотесанный пастушок попытался поддержать светскую беседу словами:

– А люблю я вкушать, су-сударыня, на закате зажаренного барашка со свежим луком и вином. И барана чтобы была половина, а вина – два кувшина.

– О! Когда разговор заходит о еде, ты становишься поэтом! – снисходительно хохотнула Мелиса.

– Ну, что ж, подойди к той «деревянной рухляди» и найди там свой клад.

Юноша недоверчиво покосился на волшебницу, которая, как будто моментально позабыв о госте, продолжала сверлить взглядом старый шкаф.

– «Какая-то она странная! Вроде, как не в своем уме! Правда, наверное, люди говорят, что она сумасшедшая. И, может, никакая и не волшебница. Она-то и волшебного до сих пор ничего не сделала…»

Но в размышления юноши стали настойчиво проникать очень аппетитные запахи, которые, как ни странно, исходили именно от старого деревянного шкафа. Легкий дымок тоненькой струйкой просачивался сквозь щели между рассохшимися, украшенными затейливой резьбой, дверцами, призывно маня проголодавшегося пастушка. Позабыв обо всем на свете, мальчишка быстро подбежал к шкафу и резко рванул дверцы на себя. Его изумленному взору представилась поистине волшебная картина… На золотом блюде, поблескивая румяной, золотисто-коричневой корочкой, возлежала огромная баранья нога. Ее косточка была украшена пышной розой из золотой фольги. А вокруг на блюде, источая сногсшибательные ароматы, теснились овощи, дымясь и соблазняя своим многообразием. Совершенно растерявшись от этого великолепия, юноша схватил обеими руками блюдо. Оно оказалось горячим. Тоненько взвизгнув и отдернув руки, он с мольбой оглянулся на волшебницу. Но та, совершенно не замечая его попыток взять еду, мечтательно глядела в окно. Мальчик заметался по комнате в поисках того, что могло бы ему помочь извлечь этот прекрасный королевский ужин из дряхлого шкафа. В его голове даже и не возникало вопроса о том, как это все могло там оказаться.

– «Да, парень-то совсем ненаблюдательный, – с грустью думала Мелиса, с восторгом вглядываясь в перламутровую дымку за краем леса. Там, в почти черных кронах величественных сосен очень быстро исчезало солнце. – Вот оно волшебство – перед ним, как на ладони. Красота земная! А он кроме своего голода ничего не чувствует, не видит».

Чародейка нехотя перевела взгляд с прекрасного закатного пейзажа на сцену гораздо менее приятную. Мальчишка, сняв грязнущую рубаху, вытащил наконец-то при помощи нее дымящееся блюдо. И прямо на полу запустил руки в гору овощей. Проталкивая в широко открытый рот пригоршни печеных патиссонов и гороха, он с жадностью таращился на огромный кусок баранины. Судорожно проглотив овощи, он обеими руками схватил баранью ногу и, рыча и пуская слюну, впился зубами в сочную плоть. С его давно немытых рук и подбородка, смешиваясь с грязью, стекал липкий жир.

– Силы Вселенские, на что же это похоже?! Совсем облик человеческий потерял! – с негодованием воскликнула Мелиса. – А, ну-ка, быстро встань с пола, поставь еду на стол и иди мыть руки и лицо!

Юноша при звуке ее голоса слегка вздрогнул, сыто срыгнул и остекленевшими глазами блаженно и бессмысленно уставился на волшебницу.

– А где же вино, тетя? – громко икая, нагло спросил он.

Ну, на этом терпение Мелисы закончилось! Чародейка подалась вперед и взглядом приподняла поднос над полом. Через мгновение она откинулась на спинку стула, и блюдо при этом ее движении с грохотом обрушилось вниз. Мальчишка подскочил от неожиданности и, упав на четвереньки, стал судорожно собирать с пола на поднос рассыпавшуюся еду. Вороватыми движениями, искоса поглядывая на рассвирепевшую волшебницу, он умудрялся запихивать куски мяса и овощей в рот. Зрелище было весьма неприятное, и Мелиса, резко поднявшись с отскочившего от неожиданности стула, стремительно направилась к двери. Уже на пороге она оглянулась на громко срыгивающее и икающее человеческое существо в дальнем углу комнаты, и сказала:

– Вот там и оставайся на ночлег! Где ел, там и спи – прямо на полу. Самое тебе там место!

ПОД ЗВЕЗДНЫМ ПОЛОГОМ

Выйдя из домика, разгневанная волшебница пронеслась по песчаному берегу, распугивая лягушек и сверчков. Свернув на тропинку, круто поднимавшуюся на небольшой утес над озером, она с невозможной для обычного человека скоростью взметнулась на самый верх отвесного холма. На мгновение зависнув над землей, Мелиса плавно опустилась на большой угловатый камень на самом краю утеса и обхватив руками колени с печалью обратила взгляд к небу. Мысли, проносящиеся в ее голове, были полны отчаяния и грусти:

– «Силы Вселенские, и зачем мне это все? Что и кому я собираюсь доказать, пытаясь сделать лучше этих неотесанных жителей Земли? И зачем это им самим? Когда на поверку оказывается, что для обычного человека нормой и счастьем являются горсть монет в кармане, обильная и вкусная еда, мягкая перина, крыша над головой… и что там еще, – Мелиса напряженно наморщила лоб. – А! Еще «чтобы все любили и уважали!» – невесело хмыкнула она, вспомнив простодушную фразу своего невоспитанного гостя. – Может быть, для нас, эниев, это и важно: воспитывать и улучшать себя на протяжении всей жизни, учиться, все время узнавать новое, гореть ярким светом, освещая и согревая жизнь других живых существ…»

– Все-таки, ты неисправимый романтик! – вдруг услышала она голос Дэна в своей голове. – Опять идеализируешь эниев, наделяя их давно не существующими качествами. А сама сбежала в мир людей. Не вспомнишь случайно, почему?

Дэн, как всегда, застал Мелису врасплох, без предупреждения внедряясь в ее мысли.

– А не вспомнишь ли, дорогой мой друг Дэниэл, почему ты находишься в оленьей шкуре последние двенадцать лет? – раздраженно парировала волшебница. – И не вспомнишь ли ты, кто был все эти годы рядом с тобой? Кто тебя оберегал и спасал в мире людей?

– Конечно ты, дорогая! – Крупная оленья морда появилась из кустов, поблескивая в темноте огромными насмешливыми глазами. – Только, будь ты настоящей энией, тебе и в голову бы не пришло сейчас мне об этом напоминать! Как ты там учишь своих подопечных: «Никогда не стоит напоминать о сделанном тобой добре!» – Разве не так?

Дэн был прав, он опять поймал Мелису на совершенно несвойственных эниям чертах. Это и удручало ее больше всего – много лет пытаясь облагородить и возвысить души людей, она сама все больше и больше заражалась их неприятными слабостями и недостатками. Чародейка печально вздохнула, и понуро опустила голову на колени. Олень неуклюже примостился рядом, подвернув задние ноги под себя, а передними опираясь о самую кромку обрыва. Грустно опустив голову, он ласково зарылся носом в густую шевелюру своей подруги.

– Не переживай. Мы все уже давно пропитались людским миром. Так сильно, что практически забыли о своем. Сама знаешь, многие из нас вообще решили проживать человеческую жизнь, позабыв о красоте и величии Энии. Виккерия-то, видишь, как хорошо себя чувствует в мире людей. Правит! Нарядами и властью наслаждается! А Луиза процветает за счет своих умений в магии и колдовстве. Сколько земель этим путем захватила, сколько невинных душ погубила! И другие не лучше! Одни изображают из себя богов, другие – демонов, третьи – провидцев, четвертые – государствами правят. Человеческие судьбы вершат! Да, заигрались энии! Кто в живые игрушки, кто в неживые предметы…

– Неправду ты говоришь, Дэн. Виккерия, например, много полезного делает. Она мир вещей улучшает, – вступилась за подругу Мелиса.

– И толку! Мир вещей – что это такое? Это для людей важно… Их игрушки, их желания! А мы, – Дэниэл распалялся все больше, – мы, рожденные чтобы парить и летать, исследовать вселенские просторы и освещать…

В этот момент, «рожденный летать» неожиданно громко пукнул, и встрепенувшись от неожиданности чуть не свалился с утеса, пытаясь встать на два задних копыта. Рассуждая о «высоком» Дэн, вероятно, позабыл, в каком теле находится! Пятясь назад и мелко переступая копытами, громадный олень наконец-то оказался в безопасности.

– Это от луговой травы, наверное, – промямлил он, смущенно глядя на подругу.

А она, закрывая рот ладонью, пыталась не расхохотаться. И все же, не найдя в себе сил сдержаться, буквально прыснула со смеху. В этот момент, на долю секунды вместо физического тела волшебницы вспыхнул невероятно яркий, желто-оранжевый шар. Озаряя тусклую мглу ночи брызгами разноцветных зарниц, он завис над утесом, бурля и переливаясь всеми цветами радуги.

– Силы Небесные, какая красота!!! – Олень неуклюже плюхнулся на землю, восхищенно любуясь феерическим зрелищем. – Как тебе идет быть веселой!

– Да уж, в прошлый раз от такого веселья чуть деревня не сгорела, – послышался голос Мелисы. – А весь городской люд в замке Виккерии в панике бился до утра. Видите ли, инопланетяне к ним прилетели и атаковать собираются. А это всего лишь мы с Вики былые шалости вспоминали.

Мелиса опустилась на землю, потихоньку превращаясь в человека. Свечение вокруг ее тела медленно угасало, но стремительные золотистые молнии еще долго прочерчивали воздух вокруг тела небесной красавицы. Мягко ступая, она приблизилась к своему другу и ласково погладила его по голове.

– Слушай, Мели! Как же мы до этого докатились? – прозвучал в ее голове грустный голос Дэна. – И как это так случилось, что такие всемогущие, благородные и возвышенные существа, как энии, стали довольствоваться нехитрыми радостями жизни землян?

– Но ты же знаешь, что у эниев уже много тысячелетий подряд модно перенимать внешний вид и повадки людей, – присаживаясь рядом с Дэном, ответила Мелиса. – Сначала они облюбовали и заселили воздушные пространства вокруг Земли, сделали своим центром обитания Луну, а почувствовав себя всесильными в человеческом мире, легкомысленно стали играть роли богов, манипулируя судьбами людей, как фигурами на шахматной доске. Затем, купаясь в восхищении и вседозволенности, наши собратья незаметно для себя превратились в честолюбивых, мнительных, а, иногда и жадных, гордецов. Полеты и исследования Вселенной переставали быть их самым любимым занятием, а наука о воспитании в себе благородных качеств теперь ими почти полностью забыта. Это происходило постепенно, и в Великой Энии так и не заметили, как «игра в людей» почти полностью захватила и подчинила себе таких свободных и одухотворенных существ…

Во время последних слов Мелисы оленье тело Дена издало длинный заунывный звук. Но Мелиса теперь не рассмеялась, а только нежно похлопала своего незадачливого товарища по мохнатой спине и участливо сказала:

– Все-таки, тебе не стоит питаться полевыми травами. Видимо, это не очень хорошо для твоего желудка… Да и для окружающих весьма «ароматно».

Пытаясь не обидеть друга, волшебница отвернулась и незаметно зажала пальцами нос. Дэниэл обреченно вздохнул и, запрокинув ветвистые рога назад, устремил взгляд к звездному небу. Оно было как всегда завораживающе прекрасно и манило мечтательный дух страстного космического исследователя ввысь, в дальние просторы Вселенной, к новым неизведанным испытаниям. Но неповоротливое и неуклюжее тело оленя накрепко приковывало к земле. А сильнейшее магическое заклинание Луизии делало призрачной всякую возможность хоть когда-нибудь снова воспарить в небо. Иногда такое положение вещей становилось для Дэна просто невыносимым, и он от отчаяния плакал. Вот и теперь большущая капля оленьей слезы упала на руку задремавшей было Мелисы. Почувствовав боль и тоску друга, волшебница тихо произнесла:

– Все будет хорошо, Дэн. Мы найдем выход. В следующее новолуние я опять пойду искать лунный цветок. Не будет же он прятаться от нас вечно! И волшебную столешницу мы обязательно найдем. А далее по описанию в магической книге «Магия эниев в мире людей» расколдовать тебя и Марко будет совсем несложно… Так что не грусти, мой друг! Наберись терпения и… – тут Мелиса постаралась вложить в свое утверждение уверенность и силу – мы еще полетаем!

Темно-синее, почти черное небо с мириадами звезд отражалось в застывшей зеркальной глади воды, создавая впечатление необыкновенного волшебного ковра, щедро расшитого яркими бриллиантами. Кузнечики трещали в траве, под холмом у самой кромки воды им вторил многоголосый хор лягушек. Где-то далеко, в густой тьме спящего леса, устрашающе заухала сова. Гулко треснула сухая ветка под лапами какого-то зверя. Все в этом ночном мире дышало тайною и покоем! А яркий одинокий огонек в окне дома на другой стороне озера напоминал волшебнице о ее новой, видимо, пустой затее, воспитать добрые качества в неотесанном и злом мальчишке.

Глубоко вздохнув и согнав улыбкой грустное выражение с лица, Мелиса резко поднялась на ноги и бодро зашагала к дому.

НЕУДАВШИЙМЯ ЭКСПЕРИМЕНТ

Много нелегких дней провела волшебница, пытаясь научить неотесанного пастушка хорошим манерам и привить любовь к учению и труду. Но юноша сопротивлялся, как мог! Он грубил, кидался домашней утварью, обзывал бессловесных оленей нехорошими словами. Неаккуратно обращался с книгами. Срывал злость на чистокровном белом коне, которого Мелиса «на время позаимствовала» из королевских конюшен Виккерии, в надежде, что парень проникнется любовью и уважением к благородному животному и начнет учиться ездить верхом. Доброе отношение, доверительные разговоры, терпение и искренне наивное желание Мелисы помочь неумному пастушку стать «благородным героем» так и не смогли открыть его настороженное и злое сердце.

И вот в один из пасмурных дней уходящего лета, не вынеся «тяжелых условий жизни и требовательного к себе отношения», во время мучительного урока верховой езды мальчишка не выдержал. Поднимаясь с земли после очередной неудачной попытки взобраться на строптивого чистокровного скакуна и потирая ушибленный зад, он решительно заявил, что: с него хватит! Он уходит, и пусть сама волшебница, если ей так хочется, катается на своей вредной лошади и читает свои никому ненужные книги своим безмозглым оленям.

– Ну, что ж, – с грустью произнесла Мелиса в след хромающему прочь пастуху. – В конце концов, это твой выбор! Нельзя сказать, чтобы ты не захотел стать героем! Просто, ты так и не смог понять, что для осуществления мечты самому нужно много и упорно трудиться!

– А как же чудеса, взмахи волшебной палочкой и всякое такое, – неожиданно взвился мальчишка и зло оглянулся на волшебницу. – Как же волшебные заклинания? Почему я должен так много сидеть за книгами, бегать по холмам наперегонки с твоими глупыми оленями и умываться каждое утро? А? И еще этот тупой конь меня не пускает на себе покататься, да и лягается при этом больно. Ты-то мне обещала сказочную жизнь, а сама даже ни одного заклинанья не прочла, чуда не сделала, а еще друг, называется!

– «Опять скверно формулирует мысли и злится – вон даже покраснел весь от напряжения», – сокрушалась Мелисса, выслушивая сыпавшиеся на нее упреки из уст невоспитанного мальчишки.

– Друг, мой мальчик, – сдерживая себя, с нарастающим раздражением в голосе сказала она, – тот, кто помогает тебе в твоих начинаниях, а не тот, кто все за тебя делает.

– Но ты мне обещала, что…– визгливо выкрикнул пастушок.

– Я тебе ничего не обещала, – в голосе волшебницы зазвенели стальные нотки. – Я лишь предложила свою помощь в осуществлении твоей мечты. Понимаешь? Учиться, заниматься спортом, любить животных и ладить с людьми, – это все должен был делать ты сам.

– Ага, значит, я должен с ними ладить, а они со мной – нет. Вон девчонки на прошлой неделе в базарный день и знаться со мной не захотели. Обсмеяли меня, а потом вообще дразниться стали. Ну, и что я после этого должен с ними раскланиваться?