После обеда вернулся довольный Генри и отдал Стивену покупки.
– На ужин пожарь нам курицу! – приказал он, скользнув по мне мерзким взглядом, словно помоями окатил…
– Хорошо, лорд Генри, – мои ноги сами согнулись, и я смогла изобразить реверанс.
Он ушел, а я начала разбирать немногочисленные покупки. Корзина была скорее пуста, чем наполовину полна. Два каравая хлеба, тушка птички, пару мешочков с крупами.
– Остальное себе в комнаты унес… – понял мои сомнения Стивен. – Чтобы мы не видели, – покачал головой старик.
– Вот жмоты… – огорчилась я. – Курицу пожарим кусками…
– Нельзя! Только целую! – не на шутку испугался слуга.
– Я поняла, – вздохнула я.
Из вредности решила ничем не приправлять курицу, просто ополоснула ее и поставила печься. Пресное овощное рагу хозяевам, а себе решила сварить ароматный супчик с травками. Прихватила небольшую корзинку и небольшой инструмент, похожий на узкую лопатку.
Вышла в огород и решила пройти за малину, где я еще не была. Там были те самые «загубленные» грядки, но почему-то из упрямства шла дальше. Сгнившие овощи, которые даже не поддавались опознанию, были на каждом шагу.
Грядки явно были брошены, но на них даже трава почти не росла. А еще если посмотреть искоса, то под ногами клубился странный туман…
Внезапно странное поле закончилось, и появились светлые пятна. Я остановилась возле ближайшего и присела на корточки. Среди сорной травы были странные сухие стебли. Видения, возникшие у меня перед внутренним взором, рассказали, что это был эксперимент моей мамы. Она принесла странные клубни из леса, попробовала их сварить, и вкус ей понравился. Они с отцом накопали ведро и посадили в землю…
Узнать, получилось ли у них что-то, они и не успели. Да и никому не сказали.
– Картошка… – обрадовалась я. – Надо выкопать, просушить и посадить заново!
Всего два пятна с корнеплодами уцелели в этом странном тумане. Но я набрала полкорзинки плотных и достаточно крупных клубней. Они точно подойдут для посадки, а вот мелочь можно хорошо промыть и сварить.
Я потом поищу еще, дальше, или схожу вон в тот лесок, что виднеется на горизонте. Может, что новое найду.
Поторопилась обратно, крупные клубни высыпала в кладовке. Там тепло и сухо. Мелкие тщательно вымыла, и, высыпав чугунок, поставила в печь, оставив чуть-чуть для супа. Уже готовилась кура… пахла она вкусно, несмотря на то, что даже соли не было.
На наш суп решила взять пару ложек с жира со сковороды с птицей. Уж это не посчитают, наверное…
А их рагу пусть остается таким, как приготовил старик. Кусками нарубленная капуста, морковь и брюква.
Нам же я сделала что-то наподобие щей: капустка, морковь, зелень петрушки и картошка. Поставив все вариться, я взяла корзинку и лопатку снова ушла на огород. Очень хотелось, чтобы хоть что-то еще сгодилось на продажу…
Приглядела несколько кочанов капусты, погладила их по листьям, надеясь, что моя магия на них повлияет. Брюква и морковь…
Мне не хватало лука, чеснока, зелени петрушки и корневищ сельдерея… И просто соли и банального черного перца. Но или здесь о них ничего не знали, или стоили они столь дорого, что мы не могли себе это позволить.
Нового я не нашла, но и далеко не уходила на этот раз. Вернулась на картофельное поле, обошла его еще раз в надежде найти еще что-то.
Поняла, что пятна из зеленых сорняков стали больше…
Странный туман расползался и обнажил еще кусты картофеля, но они были словно только посаженные. Зеленые ростки только пробили сухую землю. Выглядело это так, словно эти участки земли просто «спали», а я их своим присутствием здесь «разбудила».
Разрыхлила землю, разбивая сухую, сбегала и принесла воды, проливая клубни живительной влагой. Погладила каждый кустик, желая ему расти и не болеть.
Поспешила обратно в дом… По сути обеда у меня и не было, я доела остатки каши, разделив их со слугой, запила компотом. Суета и беготня по огороду, пустая еда давали постоянное чувство голода. А там у нас компот, супчик и картошка!
Пока я суету наводила на грядках, Стивен уже отнес ужин и вернул поднос с грязной посудой. Сейчас сев на лавку, прислонился к стене и дремал.
Нам достались только крупные кости от курицы, остальное было съедено…
Вот же жмоты…
Мой разум никак не мог понять этого разделения, ведь я же здесь хозяйка.
Я разлила суп по мискам, слила картошку и высыпала ее на стол, на полотенце. Компот настоялся и пах очень ароматно, яблоки и смородину выложила в тарелку и, накрыв тарелкой, унесла в кладовку: пригодится, чтобы сдобрить кашу завтра.
Нам от щедроты хозяев оставили по куску все того же серого хлеба…
– Стивен, идем поедим, – тихо сказала я, присаживаясь за стол.
– А я все хотел спросить, можно ли трогать, но не стал… Уже всего боишься, не зная, что можно, что нет.
– Перестань, все, что связано с едой, все можно! Ешь и ложись отдыхать, посуду вымою сама!
– А это что? – он посмотрел на картошку, которую я чистила и складывала к нему поближе.
– А ты попробуй, это очень сытно!
Он аккуратно взял клубень и откусил, покатал во рту, потом пожал плечами.
– Все, что способно набить желудок, съедобно, – и принялся за суп. – А вот жир в супе… Нельзя, но очень вкусно. Надо съесть все и вымыть посуду, чтобы хозяева не узнали, – он поежился.
Видимо, часто бьют…
– А суп весь, – понимающе кивнула. – Ешь, пожалуйста.
– Хозяин велел передать, что бы завтра к утру были еще овощи…
– Будут!
Мы съели все подчистую, Стивен, если сначала ел с жадностью, то уже к компоту успокоился и спокойно выпил его. Я, пожалев клевавшего носом старика, довела его до лавки.
Перемыла посуду, вынесла очистки в помойную яму. Присела на небольшой чурбачок во дворе и оглянулась…
Почему нет кур, поросят? Это же деревня, тут живность сама еду добывает…
Как-то день прошел очень быстро. Вроде и встала с рассветом, а кажется, что я и половины дел не выполнила…
Поплелась в дом, поставила в остывающую печь казанок с водой, хоть чуть-чуть обтереться. Платье мне менять просто не на что, в моей комнате не было сменной одежды…
Забрав воду и прихватив ветошь почище, я ушла к себе. Хозяева вроде спали, о чем свидетельствовал раздававшийся в доме басовитый храп.
Зря надеялась… Едва я вылила воду в таз и стянула с себя ветхое платье, как в комнату ворвалась сестрица.
– Бездельничаешь, гадина! – снова зашипела она, словно не умела говорить по-другому.
– Я все сделала… – тяжело вздохнула я. – Ночь на дворе!
– До полночи еще два часа, а кто будет полы мыть? – она подскочила и больно ущипнула за плечо.
– За что ты так со мной? – посмотрела на нее, шарахнувшись и ударившись об стену.
– За что? – она подняла в удивлении свои тоненькие бровки. – А ты не знаешь?
– Нет… Мы же сестры!
– Ты мне не ровня, я пошла по крови отца, а вот ты… Вся в мать, дочь купца!
– Но рождены от одних родителей, – не понимала я.
– А вот это спорный вопрос! – фыркнула она с ненавистью.
Что она имеет в виду?..
– Одевайся и быстро вымой холл и наш этаж, но чтоб тихо, не разбуди Генри! В спальне уберешься завтра после обеда, как я проснусь.
Я начала надевать платье, понимая, что не могу ей позволить нажаловаться на себя. Кто знает, не попытается ли Генри убить меня снова…
Ветхая ткань под моими дрожащими руками просто затрещала и распалась…
Я так и осталась стоять с обрывками в руках.
– Да чтоб тебя! – замахнулась сестрица для пощечины. – С тобой вечно все не так! Жди тут, нечего шастать по дому в сорочке. Сейчас поищу, что еще не пошло на тряпки!
Она ушла так же бесшумно, как и пришла. Как ей удается так тихо ходить?
Уж не знаю, где она взяла то, что принесла, но у меня закрались сомнения, что это ее старые платья. Вот только где она их хранит? И почему прячет…
Почему я должна ходить в ветхом, когда есть еще вполне годная для носки одежда?
– Не радуйся сильно, – снова зашипела сестрица. – Все украшения, кружева, подъюбники отпороть! Вот нитки, – она швырнула в меня моток, в котором торчала игла.
Клэр точно метила в лицо, но я успела прикрыть его, опустив голову.
– И потом чтобы все вымыла!
– Хорошо… – вздохнула я, надеясь, что она все же уйдет наконец. – Но уже темно, и я не увижу шитье.
– Можешь сесть в холле, там всегда светло! – она кивнула сама себе. – Пользуйся моей добротой!
И ушла…
Я хотела было расплакаться, но почему-то не нашлось на это сил…
Рассмотрев платья, я поняла, что они действительно старые. Скорее всего, Клэр носила их до замужества. Но я сейчас такая худая, что, наверное, сойду за подростка, и платья будут мне в пору. Только коротки…
– Придется ходить так, – вздохнув я и, взяв платья, нитки, вышла из комнаты.
Все равно мне нечего было надеть, поэтому пришлось прикрываться одеждой. В кухне захватила небольшой нож для распаривания ткани.
Да и кого мне сейчас стесняться?
Генри и Стивен точно спали…
Моя кроткая, едва по колено сорочка, была явно с чужого плеча: слишком большая, лямки сползали с плеч, норовя оставить меня обнаженной. Конечно, не новая, но вполне сносная, целой, без латок. Нижнее белье представляли только панталончики. Лиф отсутствовал, как и чулки…
Села прямо на ковер, разглядывая простое платье и не понимая, что тут можно убрать. Кружева нашлись только на нижних юбках, пришитых прямо к талии.
Пуговиц не оказалось, только шнуровка по бокам…
Отпоров подъюбники, убрала их в сторону. Взялась за второе платье, на котором нашлись и пуговицы, я их аккуратно обрезала, но не могла придумать, чем их заменить, платье застегивалось на крошечные петельки на спине.
Недолго думая, просто зашила все: я такая худая, что платье будет на меня надеваться, как мешок. Скорее тут надо искать, чем утянуть плечи и лиф, чтобы я не потеряла его, просто двигаясь.
Подъюбники я распорола и убрала, оставив себе один, самый нижний. Он был из тонкого нежного материала и очень просился на белье. Этого хватило бы мне на новую сорочку, шортики и что-то виде маечки-топа. Моя грудь была слишком мала, чтобы шить для нее нечто специфичное в виде бюстгальтера.
Управилась я за час, успев сшить себе шортики и отложив остальное на завтра. Если оно, конечно, будет… Спать хотелось неимоверно.
Надела платье, которое утягивалось шнуровкой по бокам, а остальное отнесла в комнату, припрятав то, что собиралась шить, в матрас. Надеюсь, сестрица побрезгует ковыряться в гнилой соломе…
Остальное сложила и понесла на второй этаж, где меня встречала Клэр, сидевшая в кабинете отца.
– Положи сюда, – шикнула она на меня. – Идем, покажу, где убраться.
Я сложила все на стол и поспешила за ней. Она распахнула две двери на этаже. Их всего было восемь, кабинет, спальня, где сейчас храпел Генри, и остальные комнаты остались закрытыми.
– Вымыть все, белье перестирать… – прошипела она мне в лицо. – Я иду отдыхать, если услышу лишний звук…
– Я помню… Чем стирать? – вздохнула тяжело, понимая, что тут быстро не управишься.
Осмотрела ванную, вполне себе вместительную и даже с кранами. Много шкафчиков, забитых полотенцами, пузырьками. На полу в углу лежала огромная куча постельного белья и одежды. Она источала мерзкий запах гнили…
Вторая комната была спальней, видимо, для самой Клэр. Все из дорогого красного дерева, явно пуховая перина, куча подушек и мех вместо покрывала. Толстый ковер во всю комнату. Бархатные занавески на окне, как и балдахин над кроватью.
Пуфики перед трюмо, небольшой столик, кресло, обитое кожей.
– Начни со спальни! Мыло лежит на белье! – пихнула она меня в бок, приводя в себя. Развернулась и, сняв связку ключей с пояса, открыла одну из запертых комнат, скрываясь в ней.
Взяв из кухни метелку, ведро воды, тряпки, вернулась в комнаты. Было много пыли, и стоял затхлый запах, хотелось распахнуть окна. Мне нечем было дышать…
Но я побоялась, что ставни заскрипят, поэтому, обмотав лицо куском тряпки посвежее, принялась за работу. Вода быстро стала грязной.
Чтобы ее поменять, пришлось идти на улицу. Открывать краны в ванной не решилась. Все мои действия сводились к страху, что мне попадет…
А я так и не нашла времени, чтобы найти свиток…
В ванной было сложнее, здесь словно давно не убирались. Все заросло странной черной плесенью и пахло соответствующее. Сначала вытащила белье, найдя кусок мыла, похожего на хозяйственное. А потом начала скрести щеткой, которую нашла тут же, валяющейся на полу.
Без нее я бы не справилась, просто тряпкой такой ужас не убрать. Щетка не выглядела новой и уже потеряла половину щетинок.
Еще один час, и вуаля, все было вымыто. Остались еще коридор, кабинет, лестница и холл.
Мелочь…
Кабинет был самым чистым, его я убрала быстро. Ковер в коридоре и на лестнице потребовал усилий, его пришлось чистить вручную.
Воды ушло шесть ведер, которые мне приходилось носить с улицы. Часы в холле пробили сначала полночь, потом час, два… три…
А еще ведь стирка…
Руки я уже стерла до крови, чистя ванную…
Села на ступеньки лестницы, понимая, что сил у меня не осталось. Зачем она так меня изматывает, ведь это все можно сделать и днем.
– Что расселась. Стирай и можешь отдыхать! – подкравшаяся Клэр пихнула меня ногой. – Вот еще пара туфель, почисти их! – мне на колени упала обувь.
– Я могу это сделать утром? – у меня не было сил даже подняться.
– А утром у тебя огород! – сестрица внезапно поняла, что я не могу пошевелиться. – Генри останется недоволен, если я пожалуюсь на тебя!
– Иду, – поежилась я, вздохнула и, взяв обувь, ведро и веник, пошла к черному ходу.
Там оставив все возле кухни, подхватила кучу белья, направилась на задний двор, где была большая кадка и веревки для мокрого белья.
Натаскав воды в посудину, нашла древний инструмент для стирки, висевший тут же. Железный лист с ребрами был мне весьма полезен, руки просто не слушались. Как я все это перестираю, не знаю…
Но как говорится, глаза боятся, а руки делают. Через некоторое время на веревке висели пара очень красивых платьев, нижние рубашки, панталоны и летняя накидка в виде длинного жакета с рукавами. Нежные чулочки буквально не хотелось выпускать из рук, как и тонкие шелковые платки, на шею или голову, уж не знаю, как их здесь носят. Следом расположились мужская рубашка, штаны, несколько мотков сапожных портянок…
Я, конечно же, простирнула и свою сорочку, стащив ее с себя, и убогое бельишко. Только рядом повесить не решилась, отнеся это в сарай.
Вошла в кухню, поставила котелки и чайник в печь, подкинув туда дров, зажгла огарок свечи. Вернувшись в комнату, я поняла, что до рассвета осталось едва ли час. В мутном окошке дальний лес окрашивался в розовое.
Достала ежедневник отца и снова прочла ребус, внезапно догадываясь, о каком месте идет речь. Кладовка, там точно все ненужное… Но это только для всех. Больше все равно никаких подсказок не было…
Вздохнув, поднялась со стула и, взяв свечу, пошла к кладовке.
Если я не сделаю это сейчас, то потом, возможно, будет и не зачем. С таким планом работ я просто умру…
Дверь открылась тихо, я осмотрела полки, впрочем, практически пустые. Сломанная мебель, рваные ковры, какие-то мотки тряпок.
Едва не падая с ног от усталости, я все же вспомнила про магию. А глаза и прищуривать не нужно было, я едва могла держать их открытыми.
Тот самый странный блеск я увидела, только когда осмотрела все сверху донизу. Тайник обнаружился, конечно же, за самой нижней полкой и скорее всего за плинтусом.
Трогать не стала, вдруг Клэр решит обыскать комнату, да и неизвестно, поедет ли сегодня Генри на рынок.
Вышла из кладовки и пошла в кухню. Меня снова мучал голод. Кажется, была куплена какая-то крупа, сварю-ка я кашу.
Едва я начала готовку, как в коридоре послышались тяжелые шаги.
О проекте
О подписке