***

Моя нынешняя жизнь не очень-то меня устраивает, поэтому я все чаще обращаюсь к прошлому, когда была счастлива и полна надежд. При этом так глубоко погружаюсь в воспоминания, что они кажутся мне более реальными, чем настоящее. Минуту за минутой я заново переживаю то, что когда-то произошло, причем мозг устроен таким удивительным образом, что обычное течение времени нарушается – мгновения растягиваются в часы, а дни укладываются в минуты. У меня сформировалась целая коллекция любимых воспоминаний, в которые я убегаю, когда мне становится особенно тяжело. В них все так ярко и выпукло, а чувства так живы, что это подчас меня беспокоит, как бы не перейти некую грань.

И сегодня, проводив посетителя, я погрузилась в воспоминания, но на этот раз совсем не личного характера. Тот зимний день был совершенно обычным, если я и вспоминала его, то мельком, а сейчас моя память преподнесла мне сюрприз. Оказывается, я его отлично помню, и не только сами события, но и свои мысли, сопутствующие им.

Глава первая

Закончив вносить данные о последнем расследовании в электронную картотеку, я откинулась на спинку стула и, с удовольствием потянушшись, взглянула на часы: 16.15. До конца рабочего дня оставалось сорок пять минут. Пожалуй, можно, прикрыть контору, подумала я, но, с другой стороны, куда спешить? Дома меня ничего важного не ждет – ни неотложных дел, ни гостей, ни домочадцев. Сбросив новый вариант картотеки на диск, я убрала его в шкаф и подошла к зеркалу.

Давненько я столь внимательно себя не разглядывала, да лучше бы и сейчас этого не делала, так как увиденное меня не порадовало. По бокам рта наметились складки, вокруг глаз появились морщинки, волосы потускнели, а лицо такое бледное, будто я тяжело больна. Конечно, тридцать два года не самый юный возраст, но ведь и не старость. Однако все мои беды и переживания отразились на мне самым беспощадным образом. Конечно, если немного подзагореть и чуть-чуть добавить косметики, то картина изменится. Но зачем привлекать к себе внимание, если ничего по-настоящему хорошего в моей жизни уже не случится? Никогда. Понадобилось немало времени, чтобы это осознать и смириться. Теперь я не будоражу себя напрасными надеждами и не строю планов. Не зря говорят: «Если хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах». Нет, никаких планов и никаких терзаний! Хватит!

– На самом деле все не так уж плохо, – противореча себе, вслух сказала я, – могло быть хуже, – и отошла к окну.

Косые лучи заходящего солнца, отражаясь в оконных стеклах, пускали зайчики, как бы подтверждая, что не стоит унывать, ведь любая жизнь лучше ее отсутствия. Я осмотрелась по сторонам, ища опору для этого философского вывода.

Контора, в которой я уже два года работаю, по сути, является детективным агентством, но называется несколько претенциозно, о чем свидетельствуют солидные бронзовые таблички, повешенные аж в трех местах: у главного входа, на фасаде, выходящем в переулок, и на Невском проспекте. А на этих табличках значится:

ООО «Макс»

Частные расследования

Далее указываются адрес, часы работы и номера телефонов (стационарного и мобильного), по которым можно обращаться.

Макс – это не просто название агентства, это и имя его владельца и главной движущей силы. Кратко охарактеризовать Макса можно всего двумя словами: самоуверенный оптимист, хотя на его характеристику не грех потратить и больше слов. Он хорош собой, прекрасно образован и обладает всеми качествами, необходимыми для частного сыщика – профессиональными знаниями, интуицией, умением заводить знакомства и общаться с клиентами. После окончания юридического факультета он поработал в адвокатской конторе, затем в прокуратуре и только потом ушел на вольные хлеба. Он не любит подчиняться, о работе в прокуратуре как-то сказал, что там слишком много начальства и слишком мало платят, такое сочетание его не устраивает. Надо сказать, что и деловыми качествами Макс не обделен. Чего стоит наша контора! Она расположена в тихом переулке, но в самом центре города, до Невского проспекта и площади Восстания рукой подать. Поначалу он арендовал квартиру в первом этаже жилого дома, потом выкупил ее и переделал под офис.

Вход в него отдельный, никаких подъездов. Три гранитные ступени ведут прямо к двери в нашу контору. Из этой двери попадаешь в прихожую, по левую сторону которой расположена большая дубовая вешалка, справа узкий коридорчик ведет в санузел и небольшую кухоньку, а напротив входа – дверь в приемную – мое царство. Это довольно просторная комната, хорошо отремонтированная и обставленная. Я сижу лицом к входящим за Г-образным столом, на котором установлены компьютер, телевизор, еще пара мониторов и прочие устройства, необходимые в работе частного сыщика. Слева от входа в приемную висит большое зеркало, оно расположено под небольшим углом к стене, что позволяет мне незаметно наблюдать за посетителями, сидящими на угловом диване по диагонали от меня. Рядом со мной дверь в кабинет Макса. Кабинет несколько меньше приемной, но обставлен примерно так же: Г-образный стол, небольшой диванчик с журнальным столиком, пара кресел и сейф. Есть еще стеллажи и шкаф, такой же, как в приемной, но об этих шкафах следует сказать особо, они появились совсем недавно.

В целом, офис выглядит примерно так же, как и два года назад, когда я впервые пришла сюда, разве что появилась куча всякой шпионской техники, к которой Макс так неравнодушен. Я лишь добавила несколько цветочных горшков, скорее, кадок, в которых растут настоящие деревья. Недавно и Макс внес свой вклад в обустройство интерьера, купив по случаю несколько гравюр с видами Петербурга, не бог весть какого качества, но они добавляют нашему офису респектабельности.

Главное приобретение состоялось около года назад. Со стороны двора к нашему офису примыкал небольшой ветхий флигелек, который по слухам собирались сносить. Однако его снос стоил денег, а поскольку он занимал очень мало места, то пользы от этого никто не видел. Тогда решили его продать. Макс как-то про это узнал и опередил других желающих, если таковые имелись. На покупку пришлось взять кредит, который теперь висит над ним тяжким бременем. А ведь и на ремонт этой развалины нужны деньги, которых у Макса нет, так что дорогостоящие руины лишь слегка облагородили снаружи, что было одним из условий при продаже, да с помощью потайных дверей (тщательно охраняемая нами тайна), замаскированных шкафами, соединили флигель с офисом. Флигель совсем крошечный, там лишь небольшая комнатка, санузел и кладовка, которую Макс планирует переоборудовать под кухню. Зато оттуда выход во двор. Несмотря на то, что Макс мой ровесник, иногда он ведет себя, как мальчишка – готов снять последнюю рубашку, лишь бы у него появился тайный выход.

– Может, подземный ход пророем до площади Восстания? – как-то предложила я. – Это поможет нам сэкономить на метро.

В ответ он лишь загадочно улыбнулся. Думаю, если бы он располагал необходимыми средствами, то и до этого дошло бы, тем более что во флигеле имелся подвал, прорытый еще дореволюционным дворником.

Тем временем стрелки больших часов, висящих над входной дверью, сместились и показывали без пяти пять. Я уже протянула руку, чтобы выключить компьютер, когда раздался сигнал домофона. Над входом установлена камера и, взглянув на монитор, я увидела хорошо одетую женщину средних лет. Она заметно нервничала, так что я впустила ее, не задавая вопросов. Через минуту она появилась на пороге и, едва поздоровавшись, бросила обеспокоенный взгляд на окно:

– Я бы не хотела, чтобы меня здесь увидели.

Я понимающе кивнула, опустила жалюзи и предложила ей стул возле своего стола. Она села, даже не расстегнув пальто, кстати, весьма элегантное и модное. Мне было достаточно беглого взгляда, чтобы оценить ее саму и ее кошелек. Этому я научилась у Макса.

Одета очень дорого и изысканно, ухожена. Вряд ли прибегала к услугам пластического хирурга, во всяком случае, явных вмешательств незаметно. На вид от сорока до пятидесяти, но, скорее, ближе к пятидесяти, хотя при более благоприятных обстоятельствах наверняка выглядит моложе. Стройной ее, пожалуй, не назовешь, но и не толстуха. В ушах серьги с небольшими изумрудами в обрамлении бриллиантов, на не слишком изящных пальцах несколько дорогих колец. Все вместе смотрится довольно впечатляюще, но если бы ее переодеть и заменить дизайнерскую сумку на авоську, то вполне сошла бы за среднестатистическую домохозяйку.

В оценке потенциальных клиентов я не просто объективна, но и беспощадна. Вслух ведь я этого не говорю, а для пользы дела всякие уси-пуси и комплименты не только бесполезны, но и вредны. Впрочем, сидящую передо мной женщину вполне можно было назвать миловидной, а когда она заговорила, это впечатление усилилось, голос был глубоким, а манера разговора приятной.

– Мне нужно поговорить с Максимом Морозовым по конфиденциальному делу, – собравшись с духом, произнесла она.

Я тут же обозлилась на Макса. У него, видите ли, отпуск. Пока я в полном одиночестве маюсь в конторе, он катается на лыжах в Швейцарских Альпах с очередной пассией. Впрочем, я к нему не совсем справедлива. Отдых ему необходим. Мы только что закончили сложное и довольно прибыльное дело, причем, Макс потратил на него не только время и силы, но и здоровье, получив несколько ощутимых ушибов и легкое сотрясение мозга. Благодарный клиент помимо гонорара выплатил солидную премию, которую Макс, не откладывая в долгий ящик, решил тут же прокутить. Но мог хотя бы почаще позванивать в контору, а то уже два дня от него ни слуху, ни духу. Ну да ладно, бог с ним, как-нибудь сама выкручусь.

– К сожалению, Максим сейчас в отпуске, – вежливо и доброжелательно сказала я, – но через пять дней он вернется, и мы тут же возьмемся за ваше дело.

Раздался тяжелый вздох:

– Я так надеялась… Как-то слышала от приятельницы прекрасный отзыв о его работе и запомнила название, оно ведь такое простое: «Макс». – Женщина опустила голову и говорила будто сама с собой. – Не думала, что когда-нибудь мне это понадобится, но вот понадобилось… Мне было так трудно решиться прийти сюда.

Она выглядела очень расстроенной: уголки губ опустились, на лбу проступили морщины, а из глаз, казалось, вот-вот брызнут слезы. Мне стало жаль ее.

– Вы не сможете подождать пять дней?

– Нет, дело срочное.

Мало того, что мне было жаль эту женщину, не хотелось упускать выгодную клиентку. Я сделала попытку ее удержать.

– Если дело касается сложного расследования, то, боюсь, без Максима не обойтись, – с сожалением признала я, – но если нужно просто навести о ком-то справки, то с этим и я справлюсь. Даже когда Максим на месте, такими делами я занимаюсь.

Женщина ожила, враз помолодев лет на пять:

– Но ведь мне именно это и нужно: навести справки!

Поняв, что клиентка у меня в кармане, я не без удовольствия представилась:

– Нина Павлова.

– Инна Дубкова.

Где-то я эту фамилию уже слышала, но вспомнить сходу не удалось. Инна тем временем сформулировала задание. Она хотела навести справки об Андрее Николаевиче Ларионове, двадцати семи лет от роду, уроженце Москвы, в настоящее время проживающем в Петербурге без регистрации. По профессии он дизайнер, работает в ювелирной фирме «Карат». Собрать всю информацию было необходимо в течение двух дней. С помощью наших связей и при соответствующем стимулировании задача была выполнима. Но я всегда честна с клиентами, поэтому предупредила, что это будет сугубо официальная информация. Чаще всего настоящие тайны лежат вне всевозможных картотек правоохранительных органов. Я предложила хотя бы эти пару дней понаблюдать за ним.

– Неужели вы и слежкой сами занимаетесь? – удивленно воскликнула моя клиентка.

– Нет, в подобных случаях мы берем в аренду сыщиков из одного весьма уважаемого детективного агентства.

Макс не хотел расширять наш штат. Если я беру к себе человека, рассудительно говорил он, то обязан обеспечить его работой и зарплатой, а услуги сыщиков-топтунов требуются нам не так уж часто. В исключительных случаях он брал эту роль на себя, а пару раз и меня подключал. Не могу сказать, что мне это сильно понравилось, но адреналинчику добавило.

Инна недолго размышляла над моим предложением последить за Ларионовым и решительно его отвергла:

– Даже то, что я навожу справки, предательство по отношению к нему, а если слежка… Нет, этого он мне никогда не простит.

Боже, неужели она влюбилась в мальчишку? Похоже, что так, но все же какие-то зачатки разума у нее еще остались, если решилась прийти сюда.

Задание было сформулировано, размеры вознаграждения оговорены, но никто из нас не торопился заканчивать разговор. Я еще раз сказала, что если Ларионов вызывает у нее подозрения, то следует провести более тщательную проверку: навести подробные справки в Москве, поговорить с его знакомыми. Инна в ужасе всплеснула руками:

– Нет, ни в коем случае! Если до него дойдут слухи, что кто-то наводит о нем справки, то он сразу поймет, в чем дело. Он мне этого не простит. Наши отношения… Она запнулась и посмотрела на меня: – Но ведь все, что я здесь скажу, останется между нами?

– Разумеется, – твердо сказала я. – Мы хоть и не адвокаты, но своих клиентов не предаем.

– Тогда я вам все расскажу, и вы поймете.

Для того чтобы выполнить ее немудреное задание, исповеди совсем не требовалось, но ей хотелось выговориться, излить душу, а сделать это перед близкими она не могла, и вскоре я поняла почему. Она говорила сбивчиво, то и дело перескакивала с одного на другое, постоянно напоминала, что это сугубо конфиденциальные сведения, но, несмотря на извилистость повествования, у меня сложилось весьма четкое представление о ее жизни.

Инна училась на историческом факультете Университета, специализировалась на древнерусском искусстве и собиралась стать искусствоведом. Ей было двадцать лет, когда она познакомилась с молодым инженером Николаем Дубковым. Роман был бурным, и вскоре они поженились, а через год у них родилась дочь Наташа. Девочка была очень слабенькой, так что Инне пришлось оставить учебу, думала, что на время, а оказалось – навсегда. Несмотря на болезненность дочери, коммунальную квартиру и стесненные финансовые обстоятельства, они жили дружно и счастливо. Все переменилось, когда началась перестройка. У ее мужа открылись блестящие деловые качества. В первые же дни, если ни минуты Нового Времени, он образовал кооператив.

– Вы когда-нибудь слышали о корпорации «НикИн»?

– Еще бы! – откликнулась я. – Это же один из главных налогоплательщиков в нашем регионе.

Так вот, эту корпорацию образовал ее муж, соединив в названии их имена – Николай и Инна. Поначалу Инна радовалась материальному благополучию и находила немалое удовольствие в покупке вещей, о которых давно мечтала, в обустройстве новой квартиры и загородного дома. К тому времени у дочери помимо проблем со здоровьем проявились сложности психологического плана. Она росла очень замкнутой, у нее не было друзей, и даже общение с родственниками она переносила с трудом. Специалисты, к которым Инна обращалась, лишь разводили руками. Мол, это не патология, а такой психологический тип. Наташа очень умна, мастер спорта по шахматам, пишет стихи, но никаких дипломов не имеет, она не любит дисциплину и обязательства. Большей частью дочь живет в загородном доме, в город ее не вытащить.