До меня вдруг дошло, что он совершенно не чувствует моих терзаний. Обо всем надо говорить открытым текстом. Да и тогда, либо пробурчит что-то невразумительное, либо просто отмахнется: «Сколько можно делать из мухи слона?». Его все устраивает. И с работой у него все хорошо. Недавно назначили начальником крупного отдела с существенной прибавкой к зарплате. А я? Уже три года прозябаю в своей должности. Вообще-то работа мне нравится, для такой зануды, как я, самое то, но все же хотелось бы двигаться вперед. В последнее время передо мной то и дело помахивают морковкой в виде должности заместителя начальника отдела. В прошлом году женщина, занимающая эту должность, хотела уволиться, и мне намекнули, что я смогу занять ее место. Однако, получив небольшую прибавку, та передумала. В этом году началось все по новой, только прибавку ей обещать не стали, и последовал очередной намек. Однако она все не увольняется, а тем временем подрастают новые кадры. Двадцативосьмилетний парень, работающий у нас второй год на такой же должности, как я, неплохо справляется. Если эта ситуация затянется, вполне могут отдать предпочтение ему. Что бы ни говорили о гендерном равенстве, все же при назначении на руководящие должности отдают предпочтение мужчинам.

Мне стало тошно от этих размышлений. Обычно после встречи с подругами я еще несколько дней пребываю в приподнятом настроении. Но сегодня разговор с Маринкой развернул меня в другую сторону. Если бы Костя был дома, я бы сейчас привалилась к его плечу, и проблемы отступили бы. Господи, кажется, я опять готова повернуть вспять! Нет, только не это! Нельзя быть такой амебой, да еще так долго!

Костя позвонил около одиннадцати. Голос у него был бодрым, чуть ли ни веселым, что меня задело, так как мне было совсем не весело.

– Как вы там, все еще пируете?

Мне не захотелось признаваться, что вечер не удался, поэтому я не стала говорить, что Вероника не смогла прийти, и мы с Маринкой рано свернули свою вечеринку.

– Девчонки только что ушли! – бодро сообщила я. – Вечер получился очень интересным. А ты чем занимаешься?

– Мама уже легла, а я книжку читаю.

– Какую?

– Робинзон Крузо, – после небольшой заминки ответил он.

Я рассмеялась.

– Неужели в детство впадаешь? Вроде бы еще рановато.

Мы еще немного поболтали ни о чем, после чего пожелали друг другу спокойной ночи. Вопреки всякой логике я испытывала сильное разочарование после нашего разговора. Ну, почему он не сказал, что хотел бы сейчас оказаться рядом со мной? Или еще что-нибудь в таком роде? Нет, такого и представить нельзя. Мы оба слишком приземленные для столь романтичных высказываний. Оба? Нет. Я поняла, что мое сердце просто жаждет романтики. Рассуждаю о каких-то перспективах в отношениях, все так практично и целесообразно, но на самом деле хочу любви и романтики. Вот такая истина мне сегодня открылась.

Частный банк «Авангард», в котором я работаю, располагается возле Пяти углов, так что обычно я хожу на работу пешком. Но сегодня прогулка меня почти не взбодрила. Сказывалась бессонная ночь и мрачные мысли, которые не давали уснуть. И еще. Костя утром не позвонил, чтобы пожелать мне доброго утра. Обычно после ночевки у матери он это делал. Я могла бы и сама позвонить, но не позвонила, будто почувствовав какую-то неловкость. Что происходит? Раньше такого не было. Ах, да, кризис.

Очутившись на своем рабочем месте, я отбросила посторонние мысли и приступила к работе. В десять тридцать мы обычно прерываемся на чаепитие. Я использовала перерыв, чтобы позвонить Веронике. Она уже оправилась от диареи и занималась упаковкой картин. Эскизы для иллюстраций к книгам она упаковала еще до поездки в Грецию, осталось упаковать тринадцать картин из цикла «Эмоции». Я понимала, как она занята, но мне было просто необходимо с ней поделиться своими мыслями и проблемами. Больше не с кем. Я не решилась прямо спросить, когда можно приехать, ведь я такая деликатная, а она мне ничего не предложила. Разочарованная, я, глотнув чаю, вернулась к работе.

Просматривая счета, поступившие к оплате, я будто споткнулась. Частная электрическая компания предъявила счет за свои услуги одной из фирм, которые я курирую. Конечно, через наши банк проходят и более крупные суммы, только плата за электричество показалась мне непомерной для столь скромной компании. На всякий случай, я посмотрела платежи за предыдущие месяцы. Фирма «Цвета лета» пользуется услугами нашего банка всего пять месяцев. В предыдущие месяцы плата за электричество была примерно в десять раз меньше. И предъявляла счета другая компания, государственная. В чем дело – ошибка или отмывание денег? Я ощутила волнение. Сначала взялась за телефон, чтобы позвонить бухгалтеру фирмы, затем его отложила. Если это отмывание денег, то следует действовать осторожно. Конечно, можно обо всем доложить начальству и устраниться, но мне вдруг захотелось самой все распутать. Неужели во мне появился дух авантюризма, и я перестаю быть амебой?

Такое предположение вызвало у меня воодушевление. Я решила просмотреть все имеющиеся документы на фирму «Цвета лета». Она функционировала уже более двадцати лет. Занималась продажей лакокрасочных покрытий. На ее счету было достаточно денег для того, чтобы осуществить текущие платежи. Я стала просматривать дальнейшую информацию, и мне бросился в глаза адрес фирмы. Да это же в том районе, где я жила раньше, и где до сих пор живет Вероника! Насколько мне известно, там не было никаких крупных предприятий, а сейчас и вовсе все застраивают огромными жилыми домами. Но ведь предприятие должно быть крупным, чтобы потреблять столько энергии. Впрочем, необязательно. Существуют энергоемкие производства, но продажа лакокрасочных покрытий явно к ним не относится. Для сравнения я просмотрела счета за электричество нескольких небольших фирм, цифры были несопоставимы. В этом явно была какая-то загадка, и мне захотелось ее разгадать.

Предупредив начальника отдела, что отлучусь по делам, я быстро вышла из его кабинета. На мое счастье, он не стал задавать уточняющих вопросов, хотя обычно очень дотошный. Мне почему-то хотелось все сделать скрытно. По пути к метро я позвонила Веронике и предупредила, что скоро заеду к ней. Еще никогда я не вела себя так настырно.

– Что-то случилось? – обеспокоенно поинтересовалась подруга.

– Это касается работы, – кратко ответила я, не давая никаких пояснений.

– Хорошо. Жду, – так же кратко отозвалась Вероника.

Я гордилась собой. Ведь могу же не лепетать, как бедный родственник, а прямо заявлять, чего хочу! И Вероника восприняла мое новое поведение как должное. Для меня же это было огромным шагом вперед. Трепещите, Костик и Раиса Григорьевна!

Вероника встретила меня встревоженным взглядом.

– Проходи, чаю попьем. Мне тоже пора прерваться. Уже три картины упаковала. Если и дальше так пойдет, то управлюсь за два дня, а там можно и перевозить их в галерею. У них есть большая кладовка, там все и сгружу.

– Вызовешь грузовое такси?

– Нет, сама перевезу.

– С каких пор ты стала такой экономной? – искренне удивилась я.

Вероника рассмеялась.

– Я и экономность – вещи несовместимые. Просто боюсь, что грузчики либо рамы попортят, либо холсты порвут. Видела, как они с вещами обращаются?

Я это видела, поэтому не стала ничего комментировать и оспаривать. Вероника тем временем заварила чай и пригласила меня к столу.

– Давай, рассказывай! – поторопила она.

И я все ей рассказала, попутно отвечая на возникающие у нее вопросы. «Ну, дела…», – протянула она. Оказывается, они вместе с Лизой частенько прогуливались в том районе. Он привлекал их старой кленовой аллеей и почти полным отсутствием транспорта. Вероника утверждала, что там нет промышленных предприятий – ни больших, ни средних, разве что какой-нибудь малый бизнес, разместившийся в частном доме. Такие еще сохранились. А новые предприятия строят в промзоне возле железной дороги, дотуда не меньше трехсот метров. Нам и без долгих обсуждений было понятно, что этот адрес нужно проверить.

– Как будем добираться – пешком или на машине?

– Лучше на машине, – ответила я, постепенно входя в роль сыщика. – Так безопаснее.

Пешком путь был короче, можно было пройти по пешеходному мосту через маленькую речушку, втекающую в Неву. Ехать пришлось в объезд, по автомобильному мосту, что заняло у нас не менее десяти минут. Вероника для чего-то ввела адрес в навигатор: улица Короленко, дом семь. Эта улица была не совсем обычной. Дома располагались только на одной стороне, с другой стороны даже тротуара не было – крутой берег Невы спускался к воде. Дом номер семь оказался двухэтажным, оштукатуренным и выкрашенным в желтый цвет. В окнах – стеклопакеты. На фасаде была табличка с адресом, рядом другая, которая извещала, что здание является памятником архитектуры середины двадцатого века и находится под охраной государства.

– Вот это да! – удивленно воскликнула Вероника. – Эта табличка появилась недавно! Мы с Лизой здесь гуляли перед отъездом в Грецию. Ее точно не было.

– И что здесь охранять? – недоумевала я. – Вообще непонятно, к какому стилю относится. Хотя фронтон нестандартный, на сталинский ампир не тянет, никаких украшений и завитушек. Конструктивизм предполагает более изысканные и лаконичные формы. Даже до хрущевского минимализма не дотягивает, так как фронтон все-таки нестандартный, а стены оштукатурены.

Раньше я бы не позволила себе рассуждений об архитектурных стилях в присутствии Вероники, так как та более сведуща в этих вопросах, но сегодня такая малость меня не смутила. Подруга, задумчиво рассматривая это желтое убожество, лишь сказала, что иногда здания вносят в список охраняемых не из-за внешнего вида, а из-за внутреннего устройства, например, из-за наличия необычного водопровода, вентиляции, специфических подвалов или еще чего-то в таком роде. Я лишь пожала плечами, не представляя, какие шедевры инженерной мысли могут скрываться за этими стенами.

Слева от желтого здания приютился обветшалый частный дом, в котором, судя по занавескам на окнах, еще жили. Раньше вся улица Короленко состояла преимущественно из таких домов, теперь их осталось не больше десятка. Стройка наступала. Вероника пристроила автомобиль в промежутке между домами, и мы выбрались наружу. Здание с небольшой территорией было огорожено оградой из металлических прутьев не меньше двух метров высотой. Во дворе стояло несколько грузовиков, чуть дальше виднелась стоянка для легковых автомобилей. Не сговариваясь, мы обошлись лишь беглым взглядом на это хозяйство и двинулись дальше.

Справа от желтого здания располагался заброшенный участок. В его глубине просматривался полуразрушенный фундамент, поросший кустарником, и одичавшие фруктовые деревья, остальная территория покрылась сорняками в человеческий рост. В общем, полное запустение. Вдруг в этих джунглях мелькнул металлический блеск. Вероника это тоже заметила. Поскольку здесь никакой ограды не было, мы углубились на территорию участка. Не знаю, зачем мы это делали, так как нас интересовал только соседний дом, наверное, из праздного любопытства. Вскоре я о своем любопытстве пожалела. Вероника была в джинсах и кроссовках, я же, согласно дресс-коду нашего банка, в строгой юбке, туфлях на каблуках и колготках. Каблуки увязали в земле, на колготках появились зацепки, а на светлой юбке пятна от травы.

Все же, несмотря на потери, мы добрались до цели и недоуменно переглянулись. Перед нами предстал маленький потемневший от времени деревянный домик с двускатной крышей из оцинкованного железа, правда, окон и дверей в нем не было.

– Неужели это улей? – предположила я.

– Больше похоже на погреб, – не согласилась Вероника, – только, вот, дверей нет.

Я не стала спорить, так как никаких пчел видно не было, а других версий у меня не появилось. Мы вернулись на дорогу, и в это время открылись ворота, из которых выехал грузовик с логотипом фирмы «Цвета лета» на борту. В кузове было с десяток ящиков с краской. «Мелкооптовая торговля», – подумала я. Разве можно на этом много заработать? И на что уходит столько энергии? Судя по всему, никакого производства здесь нет, а если и есть, то незначительное, так как здание небольшое, больше похоже на перевалочный пункт. Так, на что ушло столько энергии? По дороге к автомобилю я поделилась своими мыслями с Вероникой. Она кивнула, соглашаясь со мной, после чего мы решили в здание не заходить. Подходящей версии для визита у нас не было, а появляться там в качестве представителя банка без согласования с начальством я не хотела. И вообще, вдруг они занимаются отмыванием денег? Тогда наш визит может их насторожить. Что же мне делать? Я не могу задерживать оплату счета без указаний начальства, у нас с этим очень строго.

Когда мы подошли к автомобилю, на крыльце частного дома нас поджидала сухонькая старушка. Ее глазки возбужденно поблескивали и, просверлив ими нас, она первая начала разговор.

– Здравствуйте, девушки, за какой надобностью в наши края пожаловали?

Мы вежливо ответили не ее приветствие, после чего Вероника с сожалением в голосе произнесла:

– Вот, приехали по адресу, а дом оказался не тот. Нам нужен жилой дом, а тут, похоже, предприятие.

– Ага, – согласилась старушка. – Торгуют красками. Раньше иногда для местных жителей устраивали распродажи по себестоимости, теперь этого не делают, да никому и не нужно. Мало местных жителей осталось, да и те о ремонтах не думают, скоро всех должны расселить. Правда, недавно слух прошел, что нас могут и не тронуть, якобы этот дом, – она кивнула на желтое здание, – имеет какую-то особую ценность, даже специальную табличку повесили. А чего в нем ценного? Вон, в Питере сколько красивых домов стоят без всяких табличек. – Старушка оказалась словоохотливой, так что трещала без умолку. – А с адресом такие ошибки уже случались. Дело в том, что в Центральном районе тоже есть улица с таким названием. Просто нужно указывать почтовый индекс или хотя бы район.