Глава четвертая

Для конторы Денис снял квартиру с двумя смежными комнатами на первом этаже жилого дома. Дом располагался на 7-й Красноармейской неподалеку от Московского проспекта. Он считал, что контора должна находиться в центре города – это престижно, да и народу там больше ходит. Я надеялась, что его расчеты верны. На фасаде уже висела вывеска «Детективное агентство «Ниро»» – синие буквы на белом фоне, скромно, но приметно, примерно такая же табличка, только гораздо меньших размеров, висела на двери квартиры, в которой разместился наш офис. Его обустройство потребовало немалых затрат. Частично Денису помогли родители, частично банковский кредит. Я не представляла, когда мы сможем отбить эти деньги. Квартира была малогабаритной и темной, но не балы же здесь устраивать! Зато на окнах имелись решетки, а двери были очень надежными. Безопасность – прежде всего, говорил мой новый шеф. Мебели было немного, вся новая и светлая, как и стены, так что удалось в какой-то степени сгладить мрачность помещения. В первой комнате было мое рабочее место – стол с компьютером, стеллаж и небольшой диванчик для посетителей с журнальным столиком. Во второй комнате размещался кабинет детектива. Там было примерно так же, как и в приемной, только еще имелся шкаф и небольшой несгораемый сейф. В общем, все по-взрослому.

Я взялась за работу с энтузиазмом – разместила рекламные объявления на нескольких сайтах и договорилась о размещении объявлений в двух бесплатных газетах. На радио и телевидение мы пока не замахивались, не по карману. Но о баннере где-нибудь в людном месте стоило задуматься. Денис тем временем пытался составить примерный прейскурант цен на наши услуги, используя для этого всевозможные источники. Иногда он удалялся на какие-то встречи. Офисный телефон пока молчал.

Первый клиент появился на четвертый день без предварительного звонка. Это был мужчина лет пятидесяти, крепкий и прилично одетый.

– Я никакой информации не нашел о вашем агентстве, ни одного отзыва, – едва поздоровавшись, сообщил он. – Хотелось бы быть уверенным в безупречной репутации организации, которой собираюсь доверить деликатное поручение.

Я едва не вздрогнула. Похоже, у меня появилась аллергия на слово «репутация». Однако я быстро взяла себя в руки и улыбнулась.

– Вы ничего о нас не слышали потому, что мы открылись только в этот понедельник. А насчет репутации можете не беспокоиться, – не моргнув глазом, сказала я, – глава агентства – отличный детектив. До недавнего времени он был заместителем начальника отдела убийств.

– За что же его турнули из полиции? – перебил мою хвалебную речь потенциальный клиент.

– Его не турнули, – терпеливо объяснила я, – он сам ушел, захотел изменить свою жизнь. Колосов Денис Викторович. Можете навести справки в Следственном Комитете.

Похоже, упоминание Следственного Комитета подействовало на мужчину благотворно, и он хмыкнул.

– Вы отличный адвокат.

– Всего лишь секретарь, что меня вполне устраивает.

– Кирилл Романенко, – протянул он руку, желая закрепить знакомство.

– Ксения, – представилась я, решив не озвучивать свою фамилию. Вдруг у него хорошая память? – После небольшой паузы спросила: «Ну как, вы решились воспользоваться услугами нашего агентства?».

– Пожалуй, – улыбнулся он. – Знакомьте меня со своим шефом.

Я вошла в кабинет и, округлив глаза, торжественно произнесла:

– Клиент! Кирилл Романенко!

От возбуждения Денис вскочил с места, затем пригладил рукой волосы и сел.

– Зови.

Они беседовали довольно долго. Я просто изнывала от нетерпения. Каким будет наше первое дело? Я устроилась на эту работу от безвыходности, а сейчас вдруг ощутила азарт, что не могло не радовать. Я уже давно научилась не зацикливаться на неприятном, однако в последнее время все чаще ощущала какую-то бесприютность, будто нигде мне нет места. Может, именно здесь я его найду? Острая тоска вдруг полоснула по сердцу. Я посмотрела в окно. Решетки… В комнату проникал тусклый свет, что добавляло уныния. А ведь на дворе лето! К сожалению, значительную часть этой благословенной поры я провела в заточении у себя в квартире, но там хотя бы решеток не было. Стоп! Хватит ныть! Я прошла в кухню и включила кофеварку, нужно помнить о своих секретарских обязанностях.

Когда Денис вместе с клиентом, а по довольному взгляду сыщика я поняла, что Романенко стал нашим клиентом, вошли в приемную, я улыбнулась.

– Может, хотите кофе выпить?

– Я бы с удовольствием, – ответно улыбнулся Романенко, – но очень спешу. Думаю, мы непременно чего-нибудь выпьем, когда дело будет завершено.

Когда клиент удалился, мы с Денисом переместились в кухню, чтобы за чашечкой кофе обсудить наше первое дело. Прежде, чем посвятить меня в его суть, Денис скривился.

– Так и знал! В последнее время пообщался с несколькими частными сыщиками, чаще всего нашего брата привлекают к слежке за неверными супругами. Но нам пока выбирать не из чего. Тут классический случай. Старый богатый муж и молодая ветреная жена. Ему сорок девять, ей двадцать пять, женаты два года. Поначалу, как он утверждает, все было хорошо, а теперь у него появились подозрения.

– А на что он рассчитывал, когда женился на женщине, вдвое моложе него?! – возмутилась я. – Хотя обманутых всегда жалко.

Денис сказал, что жалеть этого типа не стоит. Он несчастным не выглядит. Похоже, влюбленность, если и была, давно прошла. Теперь он мечтает отделаться от супруги без материальных потерь. По брачному договору, если брак распадется из-за ее неверности, ей ничего не достанется. Если же он будет виновником развода, то она получит значительное содержание. Разговор идет о больших деньгах, поэтому Романенко не скупится. Помимо обычного тарифа пообещал выплатить солидную премию, если удастся изобличить изменницу. Слежку предстоит начать в понедельник, так как на уик-энд супруги собираются уехать в загородный дом. Беседу с Романенко Денис записал на диктофон, который вручил мне, чтобы я распечатала все основное.

– Полная стенограмма не нужна, – сказал он, – только факты. Имена, адреса, телефоны, распорядок дня. Сам разговор скинь на диск, положим начало нашему архиву. Потом и фотографии его женушки распечатаем, он скинул мне на телефон несколько штук.

Я приступила к выполнению задания, а Денис удалился в кабинет, чтобы проверить готовность фотоаппаратуры. Когда он работал в убойном отделе, ему не приходилось самому делать снимки. По счастью, с детства он всерьез увлекался фотографией, так что стал в этом деле практически профессионалом, что теперь очень пригодится. Вскоре он выскочил из кабинета, на ходу пробормотав, что нужно кое-что докупить, и пообещал вернуться через пару часов.

– По дороге где-нибудь перекушу, – добавил он уже в дверях, – ты тоже сходи подкрепись.

Я сидела в кафе неподалеку от офиса, когда позвонили по рабочему телефону. Это была потенциальная клиентка! Я включила запись разговора, чтобы ничего не забыть и не упустить. Закончив разговор с ней, я перезвонила Денису.

– У нас на подходе еще одна клиентка, – бодро отрапортовала я. – Я назначила встречу на 16 часов.

– А что она из себя представляет? – заинтересовался сыщик.

– Судя по голосу, дама в летах, интеллигентная, живет где-то неподалеку. О нас узнала из бесплатной газеты, которую утром сунули в почтовый ящик. О деле хочет лично переговорить с детективом.

– Ужасно люблю интеллигентных старушек! – воскликнул Денис. – Скоро буду!

Восьмидесятидвухлетняя Виктория Афанасьевна действительно была интеллигентной старушкой. Всё – одежда, речь, манера держаться, даже соответствующий возрасту макияж – говорило об этом. Кокетливая шляпка и роскошная брошь, скалывающая ворот блузки, чуть не вызвали у меня слезы умиления. Просто воплощение истинной петербурженки! Она жила на соседней улице, одна в просторной четырехкомнатной квартире. Денис предложил мне присутствовать при беседе, старушка не возражала.

– Мой муж был университетским профессором, – с гордостью сообщила она, – да еще потомком знатного рода, так что кое-что от прежних времен уцелело. Я не бедствую и в состоянии выплатить вам разумный гонорар.

– О гонораре потом поговорим, – приветливо улыбнулся Денис, – сначала скажите, какую работу хотите нам поручить.

Похоже, Виктория Афанасьевна соскучилась по живому общению, поэтому, прежде чем приступить к делу, посвятила нас в подробности своей жизни. Желая расположить к себе потенциальную клиентку, Денис ее не прерывал.

Они с мужем были очень счастливы, хотя долгое время у них не было детей. Когда их молитвы были услышаны и родилась дочь, Виктории Афанасьевне было под сорок, а мужу за пятьдесят. Тогда начался самый счастливый и полноценный период в их жизни. Однако в подростковом возрасте дочь заболела менингитом и умерла, а через несколько лет и ее безутешный отец последовал за ней. Виктория Афанасьевна осталась одна, совсем одна, немногочисленные родственники еще до этого ушли один за другим. Она не знает, как бы пережила потерю мужа, если бы не его племянник. Виктор взял на себя все организационные хлопоты, связанные с похоронами дяди, да и потом не оставлял тетушку без внимания, навещал, делал милые подарки и приносил вкусную выпечку к чаю. Они очень сблизились, хотя раньше общались лишь изредка. Муж недолюбливал племянника, считая того прохвостом. Но ей не из кого было выбирать.

Виктория Афанасьевна отвечала на добро добром. Когда Виктор попадал в неприятности, что случалось регулярно, Виктория Афанасьевна помогала ему деньгами, за что получала море благодарности. Шли годы, круг общения Виктории Афанасьевны сжимался, как шагреневая кожа. Часть подруг уже ушла из жизни, другие совсем одряхлели и редко выходили из дома, а кое-кто уже и не выходил. Конечно, они общались, но, большей частью, по телефону. На этом фоне визиты Виктора стали еще более ценными и желанными. Он иногда водил ее в театры и на выставки, что она очень любила. Раньше она делала это с кем-нибудь из подруг, а теперь остался только Виктор.

– Я ведь для чего вам так подробно обо всем рассказываю, – перебила свое плавное повествование Виктория Афанасьевна, – да для того, чтобы вы поняли, какое значение имеет для меня Виктор. А тут случилась неприятность – пропала икона. Она довольно ценная, семнадцатый век, строгановская школа. Но для меня главная ее ценность заключается в том, что она – единственное, что осталось у меня от родителей. Эту икону передавали в нашем роду из поколения в поколение.

– И вы думаете, что ее украл ваш племянник, – подсказал ей Денис.

– Да, – вздохнула благородная старушка, смахивая выступившие слезы, – больше просто некому. – Мы сочувственно молчали, давая ей время справиться с чувствами. Надо отдать ей должное, она быстро взяла себя в руки. – Если бы исчезла какая-то другая вещь, – продолжила Виктория Афанасьевна, – я бы, конечно, тоже расстроилась, но привлекать сыщиков не стала, в конце концов, и так рано или поздно все достанется Виктору. Он – мой единственный наследник, не считая мелочей, которые я завещала подругам.

– Значит, по сути, он украл сам у себя? – спросил Денис.

– Нет, – усмехнулась она. – На прошлой неделе я сделала дополнение к завещанию. Распорядилась, чтобы икону положили мне в гроб, она небольшого размера. Я – последняя из рода Нагибиных, вот, пусть и фамильная реликвия уйдет вместе со мной.

– И вы об этом рассказали племяннику?

– Конечно. Он не только мой наследник, я назначила его и душеприказчиком. Попросила его проследить за выполнением моей воли.

– А что он?

– Возмутился. Сказал, что это историческая и художественная ценность, и зарывать ее в землю – грех. Но ведь это моя вещь! Только я праве решать, что мне с ней делать!

Честно говоря, в этом вопросе я была на стороне Виктора. Думаю, Денис тоже, но мы не сочли возможным высказываться на эту тему. У Виктории Афанасьевны была своя правда и свое право поступать с принадлежащими ей вещами так, как ей вздумается.

– Считаю более разумным назначить душеприказчиком другого человека, – после небольшой паузы высказался Денис. – Наследник ни при каких обстоятельствах не должен становиться душеприказчиком, это противоречит здравому смыслу.

– Не знаю, кого назначить, – печально произнесла наша потенциальная клиентка. – Мои подруги на ладан дышат, из друзей мужа остался только один, да и тому уже девяносто, и, хотя он еще не в маразме, рассчитывать на него не приходится.

– А дети и внуки ваших друзей, вы с ними поддерживаете отношения?

Она тяжело вздохнула.