Главный же факт, который подтверждает то, что Наталья была именно Ефимовой – сохранившаяся запись о венчании Дмитрия и Натальи в метрической книге Успенского храма в Себино. В документе указана фамилия невесты – Ефимова: «Девица Наталия… дочь временно-обязанного крестьянина Никиты Ефимова православного вероисповедания». Таким образом, представляется правильным утверждать, что Наталья была из семьи крестьян Ефимовых из деревни Яковлевка.

Двадцатилетний Дмитрий Иванович Никонов и восемнадцатилетняя Наталья Никитична Ефимова поженились 26 октября 1869 года. Их повенчал священник Василий Иванович Троицкий, служивший настоятелем храма с 1862 года до своей смерти. В метрической книге Успенского храма за 1869 год сохранилась запись об этом венчании. По законам Российской империи обряд не мог состояться без поручителей. Ими при регистрации этого брака были временнообязанные крестьяне: у жениха – Пётр Алексеев и Пётр Васильев, у Натальи – Никита Ильин и Пётр Григорьев. В те времена женщины ещё не могли стать «свидетелями» на брачной церемонии, поэтому у невесты поручителями тоже были мужчины.

После отмены крепостного права в 1861 году крестьяне, выкупая наделы, впервые становились хозяевами собственной земли и с энтузиазмом, старательно обрабатывали её. Они учились зарабатывать деньги, отстраивали новые дома, обзаводились качественным инвентарём и хозяйственными постройками. Однако процесс выкупа земли шёл непросто. Получив личную свободу, бывшие крепостные с трудом выплачивали выкуп помещикам за землю. К 1869 году себинские сельские общины ещё не полностью выплатили свой долг помещикам, и крестьяне были вынуждены по-прежнему платить оброк и работать на барщине до заключения выкупной сделки между землевладельцем и общиной. Таких крестьян в те времена называли временнообязанными. Таким какое-то время был и Дмитрий Никонов. Закон об обязательном выкупе был принят только в 1881 году, по нему государство выплачивало помещикам стоимость полевых наделов, которыми пользовались общины. В свою очередь крестьяне должны были за 30 лет – вплоть до 1910 года – возместить долг с процентами теперь уже государству.

После отмены крепостного права в Себино существовало два общества бывших помещичьих крестьян – Новосильцева (107 хозяйств) и Бибикова (53 хозяйства). Семья Никоновых входила в общество бывших крестьян помещиков Новосильцевых, которое суммарно имело 88 полевых наделов по 1,96 десятины.

Крепкая родня и собственное трудолюбие достаточно быстро помогли молодой семье Никоновых обзавестись собственным домом с надворными постройками. По воспоминаниям жительницы деревни Подмоклое Епифанского уезда Антонины Борисовны Малаховой, часто бывавшей у Никоновых, их дом стоял там, где на плане села Себино в виде буквы «П» находилась «перекладина». Место это в селе называли Отлесной слободой.

Как быстро молодой семье удалось «отделиться» от общего хозяйства, во главе которого стоял отец Дмитрия – Иван Егорович Никонов – неизвестно. Иногда уходили годы, прежде чем новой семье удавалось получить свою долю, которую глава семьи должен был «отрезать» от общего имущества. В состоятельных семьях этот процесс проходил быстрее и безболезненней для остальной семьи. А бедные крестьяне иногда до старости вынужденно жили по несколько семей под одной крышей. Потому что для устройства отдельного домохозяйства выделялся надел земли, покупалась или строилась для молодожёнов изба, выделялась скотина и хотя бы одна лошадь, чтобы обрабатывать землю. Одним словом, женить сына, а потом «выделить» ему отдельное хозяйство для крестьянских семей дело было хлопотное и дорогое.

Судя по всему, Иван Егорович Никонов обладал необходимыми средствами, чтобы после женитьбы сына Дмитрия тот достаточно быстро смог с молодой женой переселиться в собственный дом с надворными постройками и начал обрабатывать пусть и небольшой, но собственный участок земли.

Жизнь молодая семья вела традиционно крестьянскую. Рядом с домом располагался приусадебный огород, где росли все необходимые для приготовления пищи овощи. Старались держать побольше кур, яйца были важной составляющей крестьянского стола. Птица и овцы оставались главным источником мяса. Настоящей кормилицей считалась корова, благодаря ей все молочные продукты были свои – молоко, сливки, сметана, масло, творог, сыр. Несмотря на то что к середине XIX века продавалось достаточно много фабричных тканей, в деревнях хозяйки по-прежнему сами ткали полотно. Ежедневная одежда, особенно детей, как правило, оставалась домотканой, как и в повседневной деревенской жизни предпочитали носить лапти. Не у всех хватало денег на дорогую покупную обувь, и, даже если она имелась, её старались беречь.

Нужно сказать, что Дмитрий и Наталья по характерам и темпераментам были совершенно разными людьми. Дмитрий – человек уравновешенный, сдержанный, немногословный, отличался спокойным нравом. Наталья была от природы более живой, энергичной, темпераментной. Они прекрасно дополняли друг друга и жили достаточно дружно. Оба отличались настоящим трудолюбием и подлинным, глубоким благочестием.

Некоторые историки предполагают, что Дмитрий Никонов с детства отличался не просто слабым здоровьем, но болел, предположительно чахоткой. Однозначно согласиться с таким утверждением нельзя. Возможно, подобные рассуждения навеяны воспоминаниями близких о последних годах его жизни, когда он действительно тяжело болел. Сразу же после женитьбы быстрый рост благосостояния его домохозяйства говорит о том, что он много и основательно трудился, что было бы невозможным при слабом здоровье. К тому же сохранившиеся записи подушной переписи за 1900 год не содержат отметки о его плохом состоянии здоровья. А подобную информацию обязательно вносили в описание домохозяйства. Если человек был серьёзно болен, то это отмечали и даже часто записывали, чем именно. Крестьянский труд тяжёлый, у Дмитрия и Натальи был сначала один, а потом целых три надела земли, которые нужно было обрабатывать. Не каждому крепкому мужику такое по силам. Поэтому утверждение об изначально слабом здоровье Дмитрия Никонова не согласовывается с картиной жизни его семьи и сохранившимися документами.

Многие исследователи утверждают, что семья Никоновых была бедной, что также не подтверждается сохранившимися документами. С одним можно согласиться – благосостояние они накапливали постепенно.

По материалам подворной переписи, проводившейся в Тульской губернии в 1900 году, семья Дмитрия Ивановича Никонова жила в деревянной избе с соломенной крышей размером 7 аршин длиной, 7 аршин шириной и 3 аршина высотой (если в метрах, то 5 × 5 × 2,13). Дом был построен на фундаменте из известняка. Кроме того, на подворье отдельно от избы стояли неотапливаемая жилая горница, скотный двор и рига. Хозяева держали корову, лошадь и жеребёнка. На своей земле в поле они выращивали рожь и картошку.

Через десять лет благосостояние семьи Никоновых значительно увеличилось. По сельскохозяйственной переписи 1910–1912 годов, Дмитрий Иванович значился «крестьянином собственником», которому принадлежали три полевых надела, «усадебных наделов или десятин» 0,45, сарай и рига, скотный двор с пятью овцами, коровой, двумя лошадями и двумя жеребятами. Указывалось, что члены семьи подрабатывали сбором грибов и ягод, выполняли работы за деньги на барской усадьбе, торговали навозом с собственного скотного двора. Продажа 45 возов навоза по 20 пудов каждый давала немалую прибыль. Жили Никоновы уже в доме с железной крышей, что в те годы означало наличие хорошего достатка. Согласно статистике семья занимала 7-е место по крепости хозяйства среди всех членов крестьянского сообщества своего села.

Дом Дмитрия и Натальи стоял напротив Успенской церкви, недалеко от неё. Из окон избы она была видна. Никоновы были постоянными, преданными прихожанами храма. У них всегда были тёплые отношения со священниками, можно сказать, что церковная община была для них как семья. В их доме особо уважаемым, главным местом, как и для всех христиан того времени, считался красный угол. Он всегда оставался празднично украшенным, висели и стояли на полках домашние намоленные иконы, перед которыми горела лампада.

Обычно для красного угла, его ещё называли красивым или святым, выбирали место, где смыкались две стены напротив входной двери, так, чтобы каждый входящий в избу человек мог видеть иконы и перекреститься на них. Семья считалась малой церковью, дом, где она жила, ассоциировался с храмом, потому к красному углу относились как к алтарю. Так и в доме Никоновых самым почитаемым местом был красный угол, у которого молились всей семьёй утром и вечером. К его иконам подходили перекреститься перед началом каждого дела и у них благодарили Господа за помощь. Такие глубоко верующие семьи на Руси называли набожными.

Жизнь семьи Никоновых текла по духовному руслу православного года, от одного христианского праздника к другому. Держали многодневные посты и постились по средам и пятницам. Посещение храма было обязательным, тем более что это не составляло труда – церковь находилась рядом. С другой стороны, жизнь семьи была обычной крестьянской, с тяжёлыми, ежедневными полевыми работами летом и необходимостью пережить длинную, морозную, снежную зиму.

Когда наступали морозные дни, то главным местом, центром жизни становилась печь. Вокруг неё и на ней целыми днями проводила время вся семья, для этого вокруг неё по периметру были сооружены полати, на которых спали дети и старики, а рядом с печью стояли лавки, на них отдыхали взрослые. Есть воспоминания, что Никоновы всей семьёй даже «спали в печи». В те времена это было для крестьян обычным делом, в самые большие холода люди действительно спали в печках, потому что натопить избу было сложно, для этого требовалось слишком много дров.

В XIX веке печи были внушительных размеров, иногда занимали до четверти площади избы, высотой достигали двух и более метров. В холодное время года целыми днями печь топили, готовили в ней, мыли утварь, стирали и мылись у неё сами. Вечером же вынимали из печи золу и угли, чисто выметали внутри, ждали, пока она немного остынет, а потом всей семьёй залезали внутрь (головами к заслонке) и закрывали её. Спали всю ночь в уютном тепле. Иногда в печи мылись, используя её вместо бани. Внутри стоял чугунок с тёплой водой, в котором заранее распаривали веник, раздевшись, залезали внутрь печи и там купались. Матери часто в печах мылись вместе с детьми.

Есть воспоминания, что и Никоновы тоже иногда спали в печи. Об этом писала хорошо знавшая старицу Зинаида Владимировна Жданова: «Дмитрий и Наталья были обычные, трудолюбивые люди, работали на поле, жили бедно, печку топили по-черному, соломой, дров не было, зимою спали в печке».

Быт семьи Никоновых ничем не отличался от того, как жили крестьяне по всей Руси в XIX веке. Они переживали все трудности, которые выпадали на долю их односельчан и всей страны. Одной из больших бед того времени была высокая детская смертность. В это время в крестьянских семьях в среднем по статистике выживали три ребёнка из четырёх, но были губернии, в которых в деревнях умирало до 70 % детей, особенно много погибало младенцев от самых разных болезней или от ненадлежащего ухода. Такой же высокой была детская смертность и в Епифанском уезде Тульской губернии, по статистике, в течение первого полугода жизни в этой местности умирали почти четверть новорождённых, до пятилетнего возраста доживали около 60 % детей.

Только на первый взгляд семья Никоновых могла считаться многодетной, как об этом пишут многие исследователи. Однако при внимательном анализе можно сделать вывод, что это не совсем так. Действительно по факту в семье появилось на свет восемь или семь детей, а может быть, и больше. Такое разночтение в цифрах происходит из-за того, что в дошедших до наших дней документах часто встречаются только записи о рождении или, наоборот, смерти ребёнка, а имена повторяются, потому что часто имя умершего ребёнка давали следующему, очередному появившемуся на свет младенцу.

Первенец Михаил родился у Дмитрия и Натальи в 1871 году через два года после свадьбы, но мальчик умер в младенчестве. В 1873 году на свет появилась дочь, которую назвали Пелагея, к счастью, девочка росла крепкой и здоровой. Есть данные, что позже в семье в 1878 и 1879 годах один за другим родилось ещё два ребёнка, сначала Устинья, затем Иван, но оба младенца практически сразу умерли.

Получается, что к концу 1880 года Дмитрий и Наталья Никоновы воспитывали только одну дочь Пелагею. Понятно, что ни о какой многодетности не могла идти речь. Существование упомянутой в некоторых жизнеописаниях дочери Никоновых Марии не подтверждается документально. В настоящее время большинство исследователей склоняется к тому, что никакой дочери Марии у Никоновых никогда не было. Так же как к 1880 году ещё не появились на свет их сыновья Иван и Михаил. Поэтому когда исследователи пишут о том, что, когда Наталья Никитична вновь забеременела и они с мужем стали думать, не отдать ли ребёнка, который родится, в приют из-за того, что у них в семье было слишком много детей, то это нельзя считать правдой. В то время ребёнок в семье был один – дочь Пелагея, которой в 1880 году было семь лет.

Ещё одной причиной, по мнению некоторых, почему будущая мать думала отказаться от ребёнка, называют крайнюю бедность, что тоже не соответствует действительности, так как согласно документам сельскохозяйственных переписей семья жила в достатке.

Третьим доводом о причинах возможного отказа от будущего ребёнка называют то, что родители были пожилыми. В 1880 году будущему отцу (Дмитрию Никонову) был 31 год, а будущей матери (Наталье Никоновой) – 29. И даже если беременность, о которой идёт речь, состоялась позже – в период с 1883 по 1885 год, то самое большее (в 1885 году) Дмитрию Ивановичу было 36 лет, а Наталье Никитичне – 34. Даже в конце XIX века такие люди считались достаточно молодыми.

Если проанализировать все причины, которые, по мнению некоторых людей, могли послужить поводом для Никоновых заранее, во время беременности Натальи Никитичны, принять решение отдать будущего ребёнка в приют, то можно однозначно сделать вывод, скорее всего, это устоявшееся заблуждение. Семья была достаточно обеспеченная, немногодетная, благочестивая, никакого повода думать о приюте для будущего ребёнка у них не было. Этого мнения придерживаются большинство современных исследователей.

Есть одна важная легенда, связанная с той памятной беременностью Натальи Никитичны Никоновой. Однажды уже перед родами будущей матери приснился сон: она увидела, как с неба спускается большая белая птица. Красивая птица села к ней на руку. У птицы было человеческое лицо, но совсем не было глаз – глазницы оказались плотно сомкнуты. Существует ещё один вариант этой легенды, с небольшим дополнением. Сначала у птицы были необычайно красивые глаза, ярко-синие, но когда она опустилась на руку будущей матери, то они выпали из глазниц на пол, превратившись в два ярких сапфира. Из воспоминаний Носковой Евдокии (землячки Никоновых): «Перед родами она увидела сон: с неба спустилась белая огромная птица и села ей на правую руку, а лицо человеческое и без глаз, веки, сомкнутые накрепко».

Возможно, увиденная во сне птица с человеческим лицом навеяна образами, испокон веков существовавшими в русской мифологии. Птицы с человеческим лицом оставались на Руси, в том числе и в изобразительном искусстве и в литературе, в основном как символы вещего посланника, знающего будущее, определённое Небесами.

Первая из подобных мифических птиц с женским лицом – это Алконост. Пение этой мифической птицы считалось прекрасным, согласно славянским легендам, наполняло души людей счастьем, миром и покоем. Птица, жившая в райском саду, только изредка появлялась на Земле. Когда она летала по миру, то в нём наступал покой, утихали бури и грозы. В райском саду, где она сидела на ветвях райских яблок, на её крыльях собирались капли с живой, волшебной воды, на что эти капли падали, то приобретало чудесные свойства. Отсюда сказки о живой воде.

Вторая мифическая птица с женским лицом у славян – это Сирин. В славянской мифологии она считалась вестницей, которая предсказывает человеку будущее, возможно, и тяжкое. Птица-дева не причиняла человеку зла, но часто была печальна потому, что знала о горестях, которые предстоит перенести людям, и заранее печалилась об этом. Птица Сирин, по легенде, обладала волшебным голосом, необычайной мудростью, наполняла мир красотой и гармонией, могла повелевать стихиями. Она владела тайными знаниями, которыми могла поделиться с человеком, но иногда человек должен был заплатить за это большую цену.

Третья мифическая птица-дева с женским лицом – это Гамаюн. Легендарная птица из рая, которая знала всё о прошлом, настоящем и будущем. Она обладала способностью открывать людям любые тайны, если они готовы их слушать. Была посвящена в то, как создавалась Земля. Гамаюн знала все законы бытия. Птица могла быть посланником Неба, открывающим человеку будущее.

Славянские легенды и сказки глубоко коренятся в мировоззрении русских людей, остаются в подсознании, являются частью национального самосознания.

Сон-видение мифической птицы с человеческим лицом, но почему-то с крепко сомкнутыми веками глубоко врезался в память беременной Натальи Никоновой, поразил её. Позже она не раз вспоминала о привидевшейся неведомой птице и рассказывала о видении близким.

Исторический фон: Россия с 1881 года – начало правления императора Александра III

Император Александр III, взошедший на престол в 1881 году, прозванный в народе Миротворцем, главное внимание уделял развитию своей страны: строились новые железные дороги, фабрики и заводы оснащались самым современным на тот момент оборудованием, открывались библиотеки и музеи, развивалась наука, образование, здравоохранение. В сельском хозяйстве, которое играло в экономике главную роль, началось внедрение новых методов обработки земли и новой техники. Развивались торговля и банковская система.

Начиналось «золотое время» экономического развития России, длившееся всё царствование Александра III (1881–1894).

В стране активно осуществлялась Крестьянская реформа. Благодаря строительству новых фабрик значительно увеличилось в городах количество рабочих. Стало больше интеллигенции. Значительно расширились права женщин. Стремительно развивалось начальное и среднее образование, даже в отдалённых уездах крестьянские дети повсеместно стали посещать школы.

Процветала культура – это было время подъёма отечественной литературы, в эти годы появлялись новые книги Льва Николаевича Толстого, Антона Павловича Чехова и других талантливых писателей; развивалась русская живопись, работали Илья Ефимович Репин, Василий Иванович Суриков, Валентин Александрович Серов и десятки других мастеров; появлялись новые великие музыкальные произведения Петра Ильича Чайковского и других композиторов, массово создавались новые театры.

В эти годы было в основном завершено присоединение к Российской империи Средней Азии. Активно развивалась торговля с Китаем и Японией. С Германией, Австрией, Францией были подписаны договоры о сотрудничестве.

Годы правления Александра III однозначно можно назвать годами процветания России. Однако параллельно размеренной жизни страны, её успешному развитию подспудно существовали силы, создававшие социальное напряжение – стачки, студенческие волнения. Государство продолжало вести борьбу с народовольцами, а между тем в эти годы в России появились первые кружки марксистов.