Читать книгу «Культура Урала» онлайн полностью📖 — Ирины Яковлевны Мурзиной — MyBook.

Выход Великобритании из ЕС (Brexit) обнаружил, что сепаратистские настроения в Шотландии никуда не исчезли, несмотря на поражение сторонников независимости в референдуме 2016 года. Власти Испании посчитали незаконным референдум по вопросу о независимости Каталонии (октябрь 2017), на котором более 90% от числа проголосовавших высказались «за отделение». Политологи рассматривают возможные сценарии отделения Корсики от Франции или Северной Италии от Южной, появления вместо Бельгии «независимых» Фландрии, Валлонии и города-государства Брюссель. Все заметнее сепаратистские тенденции в Баварии, Южном Тироле, на Аландских островах.

Неоднозначность оценки данных процессов заключается в том, что, с одной стороны, европейские политики выступали с предложением преобразования ЕС в «Европу регионов», о чем говорилось на заседаниях регионального парламента – Комитета регионов, в состав который входят представители 350 регионов всех 28 стран – членов ЕС, с другой, Евросоюз должен защищать территориальную целостность своих членов и существование национальных государств, что закреплено в договорах ЕС.

Возникает острая потребность в нахождении баланса между дальнейшей регионализацией и сохранением единства как отдельных государств, так и Европы в целом. Это предполагает новую концептуализацию самого понятия «регионализм» на современном этапе.

Проблема паритета глобальных, региональных и локальных тенденций характерна не только для всего миропространства, она все более выходит на первый план при обращении к современному состоянию отдельных стран, мультикультурность которых исторически обусловлена. Особенную актуальность эти вопросы приобретают в ситуации перехода или трансформации общественных отношений.

При анализе микроуровня мир-системы (в рамках одной страны) проблемы глобализации и регионализации могут быть интерпретированы в контексте проблемы единства страны, состоящей из множества не похожих друг на друга регионов, областей, национальных республик. Именно в таком ракурсе можно рассматривать ситуацию, сложившуюся в России последнего десятилетия.

Если обратиться к географическому пространству России, то становится очевидным, что мы имеем дело, по сути, с микромоделью мира: различия между отдельными составными частями Российской Федерации носят природно-географический, экономический и этнокультурный характер.

Само понятие регионализации РФ увязывают с постепенным перераспределением ответственности «от центра (федерального уровня власти) к региональному уровню и далее к местному самоуправлению, что сопровождается резким обострением противоречий между существующей организацией управления регионами и новыми требованиями к ней»10. Регион рассматривается как составная часть федерации как формы государственного устройства.

Рассматривая регионализм как систему административной децентрализации, можно было бы говорить об одной из форм территориально-административного деления государства, если бы не разгорающиеся каждый раз с новой силой баталии, связанные с болезненной проблемой «разграничения властных полномочий субъектов РФ», чреватых новыми «парадами суверенитетов». Именно представление о «независимости» региона от целого, связанное с использованием региональных ресурсов (от природных до производственных) и проблемами «власти», приводят к тому, что у слова «регионализм» сложилась явно негативная семантика, его нередко путают с «сепаратизмом», угрожающим распадом страны и утратой ее целостности.

В «Основных положениях региональной политики в Российской Федерации» (1996) практически отождествляются понятия «регион» и «субъект Федерации». Понимая под субъектом некое образование, чья деятельность направлена на изменение или развитие условий существования внутри большого федеративного государства, скорее акцентируются проблемы правового регулирования взаимоотношений «части» (субъекта Федерации – региона) и «целого» (российского государства). Современное административное деление России на области, республики, объединенные в федеральные округа с учетом сугубо административно-территориального основания, также обращает к пониманию региона как подсистеме хозяйствования и политического устройства, организованной на определенной территории.

В утвержденных Указом Президента РФ от 16 января 2017 г. № 13 Основах государственной политики регионального развития Российской Федерации на период до 2025 года наряду с понятием «регион» (территория в границах субъекта РФ) вводится понятие «макрорегион» (часть территории Российской Федерации, включающая в себя территории двух и более субъектов Российской Федерации, социально-экономические условия в пределах которой требуют выделения отдельных направлений, приоритетов, целей и задач социально-экономического развития при разработке и реализации документов стратегического планирования). Обе категории акцентируют прежде всего характер социально-экономических связей, определяющих роль субъекта Федерации как хозяйственного субъекта.

Если ранее макрорегионами называли Дальний Восток и Северный Кавказ, то в доработанной Минситерством экономики РФ «Стратегии пространственного развития» выделяются еще 12 макрорегионов и закрепляется представление об их экономической специализации11.

Вариантом такого подхода является представление о регионе как о месте действия субъектов геополитики, связанном с геополитическими стратегиями развития мировых систем. В этом случае понятие «регион» не коррелирует ни с географическими, ни с политическими границами. Его рассматривают лишь в качестве «фактора ситуации»: «Регион понимается как центр действия и уравновешивания, где обстоятельства мира вовлекаются, дабы быть рационализированными в качестве фактора ситуации»12.

Подобная «факторная» оценка, на наш взгляд, нивелирует представление о пространстве как о закрепленном на географической карте месте жизни конкретных людей и различных этнокультурных систем.

Понимание ценности природной среды для формирования определенного типа культуры, характерного для конкретной территории, заставляет искать новых подходов к исследованию региона и феномена регионализма. Наиболее плодотворными становятся междисциплинарные исследования, рассматривающие регион как систему, возникшую в результате взаимодействия различных сторон и условий общественной жизни на данной территории. Насущный характер приобретает осмысление специфики существования регионов, рассмотрение их связей с единым целым и друг с другом, понимание особенностей этнокультурного своеобразия, типа личности, форм самопроявления человека в определенных природно-географических условиях.

Такая трактовка лежит в основе концепций гуманитарной географии. Сфера гуманитарной географии, как ее определяют современные исследователи, находится в тесной связи с проблематикой культурологии. Так, Е. Ковалев пишет: «Понятие гуманитарной географии шире, чем социально-экономическая география, поскольку включает еще и политическую географию, этногеографию, географию культуры и культурных ландшафтов, географию религий, медицинскую и рекреационную географию»13. Это не только расширяет сферу собственно географических исследований, но позволяет обозначить одно из важных направлений целостного гуманитарного подхода к явлениям социальной жизни. Необходимость «гуманитарного», а точнее – «культурного», подхода к географической среде позволяет осознать регион как особое единство политических, социальных, культурных, этнических связей.

В то же время отметим, что проблема регионализации страны носит не столько административно-территориальный, сколько социально-культурный характер. Осмысляя различия регионов и отмечая общность их судьбы, мы тем самым можем приблизиться к новому пониманию, что есть Россия сегодня (и, возможно, найдем другие решения сложных и зачастую конфликтных ситуаций внутрироссийского развития).

Особое место при таком подходе занимает изучение регионообразующих факторов. Наряду с традиционными знаниями о географических и климатических условиях, изучением природных ресурсов, проблем демографии и заселенности определенных территорий, среди регионообразующих факторов все большее значение приобретают этнокультурные факторы, анализ культурных реалий, связанных с историческим прошлым, с одной стороны, и «вписанностью» региона в общий контекст развития страны и мира, с другой. Таким образом, в современной российской социокультурной ситуации актуальным становится рассмотрение проблем, связанных с регионализацией, в контексте развития культуры.

В нашей работе мы будем понимать регион как целостное геокультурное пространство, со своими природно-географическими и историко-культурными реалиями.

На протяжении достаточно длительного времени регион был объектом исследования в разных науках (географии, истории, этнологии, культурологии, политологии, социологии и др.). Сегодня возможности региональной аналитики видятся по-новому: внешние характеристики региона должны сочетаться с глубокой саморефлексией. Как отмечает В. Каганский, сегодня речь должна идти о региональной герменевтике, постижении культурных, идеологических и политических контекстов и смыслов, столь разнообразно представленных в современном мире.

Вероятно, мы находимся на пути осмысления региона как ценностной категории, где интерпретация региональной истории и современного бытия будут тесно связаны с личностью воспринимающего-интерпретатора, скорее переживающего и понимающего, нежели знающего и объясняющего. Погружение с культурно-историческую традицию должно дать исследователю возможность осознания глубинных основ исследуемого феномена, «выстраивание» фактов истории и современности должно привести к постижению «смыслов региона», а осознание системы ценностей разных исторических эпох может помочь в оценке своеобразия его развития.

В логике герменевтического анализа особое место занимает личность интерпретатора, его способность к реконструкции исторических реалий развития региона, его ценностных ориентиров, его способности быть «настроенным» на постижение смыслов и значений. Попытки такого подхода к описанию культуры существуют. Вспомним работы Г. Гачева, посвященные национальным образам мира. Попытка проникновения в инокультурную среду, стремление осознанно и рефлексивно отнестись к «образу» конкретной инокультуры, закрепленной в сознании современного россиянина, через воссоздание системы ценностей «другого мира», через его символы и знаки демонстрирует продуктивность такого анализа. Можно вспомнить и попытки другого рода (условно объединенные под названием «понять Россию»), где авторы различных национальных принадлежностей стремились «разгадать тайну» нашей страны (Д. Биллингтон, И. Берлин и др.). Опыты саморефлексии также хорошо известны: в трудах русских философов ХХ в. довольно детально рассматриваются онтологические проблемы России, делаются попытки понимания и осознания ее судьбы (см., напр., работы В. Соловьева, Н. Бердяева, С. Булгакова, П. Флоренского или работы современных авторов В. Кожинова, А. Панарина14).

Насущной проблемой современной науки видится необходимость осмысления локальных целостностей. И в том числе в логике предложенных в качестве возможных подходов герменевтики и «понимающей философии».

Сегодня мы находимся только в самом начале осмысления и апробации новых подходов в регионалистике. Реальные события, произошедшие на протяжении исторического развития отдельной страны или территории, причины, их обусловившие, артефакты, в которых воплотились те или иные идеи и т.п., давно и прочно стали объектами пристального изучения ученых. И если опыт описания инокультуры и или культуры страны в целом в литературе присутствует, то обращение к специфике отдельных регионов России находится в стадии становления.

В настоящее время стоит новая задача, используя накопленный опыт, применить его для анализа региональной проблематики в современной России. Сложность поставленной задачи усугубляется тем, что если национальные культурные общности, проживающие на территории Российской Федерации, в той или иной мере изучались, то регионы, особенно заселенные по преимуществу этнически русским населением целостному анализу практически не подвергались. Во многом это объясняется тем фактом, что «локальные историко-территориальные образования, обладающие ярко выраженной локальной специфичностью», всегда акцентировали «собственную принадлежность к российскому государству»15 и не воспринимались как нечто самодостаточное и обладающее самостоятельной ценностью. В то же время необходимость изучения отдельных составных частей России диктуется реалиями сегодняшней жизни.