– Э, не надо, – притормозила его Пелька. – Наш красавчик работает лицом, ему и так на этой неделе с причёской не подфартило. Не стоит добавлять туда ещё и сломанный нос.

– Да я бы и не трогал нос. Можно же бить по местам, которые прикрываются одеждой. Ладно. Ты готова? Поехали.

– Ты куда собралась на ночь глядя? – уже в спину одёрнул её Матвей.

– А что не так, мамочка? – ехидно поинтересовалась та. – Сегодня пятница, я хочу развлечься.

– Поехать не пойми куда с этими гориллами? Это у тебя означает развлечься?

– Ну-ка повтори… – в его сторону рыпнулся горячий восточный юноша, но Нелли тормознула его.

– Не распаляйся, – попросила она мягко. Удивительно, но качок послушался. Они у неё что, на коротком поводке? – Эти гориллы мои друзья, Мотя. Их я знаю, а тебя нет. Как и ты меня. Так что не вижу никаких веских аргументов, которые бы позволяли тебе лезть не в своё дело. Короче, отвали, будь товарищем. Иди лучше Нине автограф дай, – на мнущуюся у барной стойки официантку, нервно стискивающую блокнотик, был брошен короткий кивок. – Она уже с ума сходит, не знает, чем привлечь внимание кумира.

Больше не теряя времени, Пылаева вышла из ресторана в сопровождении своих телохранителей. Бондарев озадаченно глядел ей вслед через стеклянные двери, пока серебристая куртка не скрылась за поворотом. Офигеть. Реально свалила с этими неандертальцами, напичканными анаболиками. И в пятницу в Академию так и не вернулась.

***

Гулёна объявилась лишь в субботу, и то к вечеру. Матвей, сам успевший к тому моменту вернуться со студии, уже в натуре подумывал обзванивать морги, не особо понимая, почему его вообще волнует её личная жизнь. Но кого-то же должно, так как кроме Дины никто, кажется, и не заметил отсутствия Нелли. Нестоящая девочка-невидимка при всей своей яркой внешности и громкости.

– Эй, и где ты шлялась сутки? – накинулся он на неё, заметив вдалеке мелькнувшую серебристую куртку. С того места, где он сидел в общей гостиной, где обычно тусовался народ, отлично проглядывала главная лестница.

На нижних ступенях аж споткнулись, обалдев от такой наглости.

– Мимо.

– Что мимо? – не понял он.

– Нишу строгого родителя у меня занимает отец. Ищи другую.

Тьфу, блин. Опять она со своим красноречием.

– Ты не ответила.

Пылаева уставилась на него тяжёлым взглядом исподлобья.

– Мальчик, ничё не попутал? С каких пор я должна отчитываться?

– Что это за гориллы? Что у тебя с ними общего?

– Как что? Ходим в один свингер клуб.

– Чего?

– Через плечо. Спорим, ты именно это представлял в своих больных фантазиях?

Матвей поморщился.

– Не смешно.

– Совсем? Эх, а я так старалась, – фыркнула Пелька, развернулась и поспешила наверх.

– Мы не закончили, юная леди! – прилетело ей вдогонку.

– Блин, ну точно словно домой приехала, – хихикнула та, не сбавляя шагу. Третий этаж, длинный коридор, с десяток комнат. Дверь за Нелли так и не захлопнулась, Бондарев придержал её ногой, без разрешения войдя следом. – Эй, не хамей, дружок. А ну брысь из святая святых. Я тебя не приглашала.

Вместо ответа тот демонстративно прошёл вглубь и уселся на её кровать. Вторая постель пустовала. Сестрёнка где-то шлындала.

Пылаева, стянув грязные ботинки и скинув куртку прямо на пол, с вызовом упёрла руки в бока.

– Что за театр погорелого актёра? А ну выметайся! Мне на работе через час надо быть!

Матвей молчал. Чего он ждал? Академия не запрещала студентам покидать стены в личное время, да и это чудо-юдо, сверлящее его суровым взором, правда ничего ему не было должно, однако что-то заставляло его упёрто сидеть на месте. Вредность? Любопытство?

– Так значит, да? – психанула Пелька. – Ну и чёрт с тобой, золотая рыбка. Живи, пока старик кислоты в аквариум не налил, – в следующие пару минут Бондарев, почти не моргая, наблюдал за тем, как перед ним раздеваются. Вчерашняя футболка полетела на спинку стула, пока ее хозяйка выискивала на полках шкафа что-нибудь посвежее.

– Следов от крюков не видно. Как и от плёток, – вынес вердикт он, разглядывая чистую спину, на которой отпечатались вдавленные лямки от лифчика.

– А что, очень ждал? – фыркнул шкаф, в котором рылась Пылаева.

– Ты встречаешься с кем-то из них?

– Со всеми сразу.

– Надеюсь, не с Горынычем.

– Чё это так?

– Он мне больше всех не понравился.

– Я ему передам.

– Так что? Встречаешься?

– Тебе какое дело?

– Интересно.

– Я тебе кто, лента новостей, любопытство утолять? Отвали.

– Так сложно ответить?

Нелли сердито выпрямилась. Вопрос поставил её не то, чтобы в тупик, но заставил призадуматься.

– Нет, не встречаемся.

– Слава богу. Неужели нельзя найти друзей здесь?

– Здесь? – брезгливо поморщилась она, натягивая на себя кружевной топик. – В этом гадюшнике? Здесь каждый сам за себя. Чистое соперничество, ничего личного. Споткнёшься и они первые пройдутся по твоим костям.

Тут Матвей не спорил, сам уже столкнулся с этим. Взять того же Васю, у которого он невольно отобрал роль. Вроде тюфяк тюфяком, но как теперь смотрит на него – словно Бондарев поджёг его дом вместе с любимой кошкой. Был бы посмелее может быть и в челюсть зарядил. Самым безобидным из всех, с кем он успел познакомиться, был пока Кот. И то, потому что почти всегда был под чем-то.

На постель рядом с ним бросили знакомый рюкзачок, украшенный брелками и яркими значками – привет из 2000-х. Не успело оттуда вытащиться знакомое чёрное платье, как Нелли резко перекинули через себя, повалив на подушку.

– Озверел? Харе лапать!!! – рявкнула она.

Бондарев перехватил её руки и насильно притянул к себе. На костяшках были заметны покраснения и лёгкие царапины, как если бы кулаками долбили в стену.

– Это что?

– Пальцы. Кожа и мясо, слепой что ли? – попытка вырваться не удалась. Чтобы она не ёрзала, Пельку прижали коленом, чуть надавив на грудную клетку. – Офонарел? А ну слез с меня, маньяк-извращенец. Щас орать начну!

– Что это?

– Да отцепись ты. Не твоё дело!

– Кого лупила?

– Тебя сейчас отлуплю, если не отстанешь, – Нелли продолжала предпринимать попытки высвободиться, однако хватка на запястьях не хотела слабнуть.

Скрипнули дверные петли.

– Оу… я вам не помешала? – на пороге выросла Дина, вытирающая мокрые волосы полотенцем и озадаченно разглядывая открывшуюся ей картину. И правда, со стороны поза смотрелась весьма двусмысленно.

Воспользовавшись моментом, Нелли что было сил укусила Матвея за плечо и, яростно спихнув его с себя ногами, колобочком скатилась на пол.

– Утихомирь своего брата. Если у него где свербит, пускай закроется в туалете с порнушкой, а не лезет на всех подряд! – прошипела она, смахивая с лица растрепавшиеся из косы пряди.

В повисшем под потолком молчаливом недоумении: «твою мать, что за нахрен сейчас происходит?», Пылаева поспешно побросала в рюкзак одежду для выступления, расчёску и косметичку, влезла обратно в ботинки и, схватив с пола куртку, метеором вылетела из комнаты.

– Эм… – кашлянув, на лице Кудряшки начала медленно расцветать не предвещающая ничего хорошего хитрая улыбочка.

– Только попробуй, – осадил её Матвей, строго пригрозив пальцем. – Молчи.

– А что мне за это будет?

– Иначе расскажу маме, что это не собака разбила её любимую вазу.

Дина послушно сжала губы, сделав вид, что запирает невидимый замочек на ключ и выбрасывает тот за спину. Аргумент веский, ничего не скажешь. Маму они оба побаивались с детства. Даже больше папы.

***

Началась новая неделя и всё завертелось: занятия, домашка, репетиции. Почему выходные так быстро проходят? Особенно когда расписаны от звонка до звонка. Матвей уже не верил, что в ближайшие месяцы наступит тот блаженный момент, когда он проснётся сам, а не от будильника.

К теме тупых качков с Нелли они больше не возвращались. Да и в принципе общались с ней лишь в рамках невинных диалогов, способных довести до белого каления: «– Ты мне на ногу стулом наступила. – И чё? Вот стулу претензии и предъявляй». Ну и ещё пересекались актовом зале, понятное дело. Хотя там общение сводилось исключительно к готовым репликам и сердитым визгам в духе: «Да что ж ты такой полудурок! С третьей вступаем. Третьей, а не пятой! Господи, заберите от меня эту бестолочь. У меня сейчас инфаркт будет!». Да уж, если у кого и будет инфаркт, то точно не у Нелли. Пора закупаться годовым запасом успокоительного.

Жизнь текла своим чередом. Первая половина дня загружена, вторая позволяла отдышаться и вспомнить, что существует личная жизнь. Почитать, посмотреть что-нибудь, сходить развеяться, тупо поспать. Кто-то обосновывался в гостиной: ковырялись возле мини-библиотеки, рубились в плейстейшен, зарывались в мягких креслах-мешках с ноутбуком.

В среду Матвей тоже решил присоединиться к культурному времяпровождению, согласившись с парнем с потока сыграть в бильярд, стол которого занимал почти всё место у высоких окон.

– Что ты делаешь? – вздохнул он минут через десять, искоса поглядывая на Дину, топтавшуюся рядом с вскинутым телефоном.

– Не знаю. Жду, когда будет что-нибудь прикольное. Хочу выложить в Тик-ток.

– И что прикольно в том, чтобы гонять шары?

– Ничего. Но вдруг ты засадишь себе в глаз кием? Это точно будет прикольно.

Брат тяжело вздохнул, взглядом как бы говоря сопернику: и что с них взять?

– И эта женщина старше меня на двадцать минут.

– Хочешь помогу? – предложила вдруг Пелька, сидящая всё это время на широком подоконнике. Отложив учебник по английскому, она выдернула из ушей наушники, вышла на свободный участок и пальцем поманила к себе Матвея. – Встань напротив. Ближе, – теперь они находились друг перед другом на расстоянии нескольких сантиметров. Лицом к лицу. – Сегодняшние репетиции ещё из кочерыжки не стёрлись? – кивок. Да. Несколько ребят из танцевальной группы, по просьбе-тире-требованию Чудика, сегодня ставили для мюзикла танцы. Два часа они вбивали в головы музыкантов с виду не такие уж сложные движения, которые, однако, давались им как жирафу фигурное катание. Рождённый ползать летать не должен и пытаться. Ты либо танцор, либо певец. Нечего лезть в обе ниши сразу, иначе и то, и то будет выходить через одно место. – Только не урони… – Нелли, мысленно досчитав до трёх, ожила, вскинув руки перекрутилась, изящно при этом выгнувшись вперед и практически сложилась пополам, протянув партнёру ладони. Если бы не многочасовые тренировки Бондарев точно не смог бы сделать необходимую поддержку. А так ноги Пылаевой эффектно взмыли в воздух и прокрутили солнышко, после чего её ловко поймали, прижав к себе. Снова. В который раз за сегодня?

– Бомба, – довольная Дина нажала на экране «стоп». Я выкладываю, – она подозрительно уставилась на притихшую парочку, зависшую в одной позе. – Или вы для полного эффекта ещё поцелуетесь? Тогда точно видос произведёт фурор.

Хватка ослабла и Нелли торопливо спрыгнула на пол, прерывая страстные объятия. Да уж, за сегодня они наобжимались столько раз, что как порядочный человек Матвей был обязан теперь на ней жениться. Вот только Бондарев семейную жизнь пока ни с кем не планировал.

В данный момент его больше беспокоило, что внешне невинное танцевальное движение, на сцене исполняющееся в пышных юбках а-ля france, вызвало у него сейчас иные трудности. Чисто физиологические. Дурацкие гормоны расшалились, будь они неладны. Причём настолько, что закончить прерванную партию в бильярд нормально так и не получилось.

Пелька злорадно хихикнула, когда он бросил на край стола, обитого замшей, проигранную купюру. Коза. Из-за неё вообще-то продул. Ну… фигурально выражаясь.

– Сыграем? – предложил ей Матвей. – На желание.

– А мне оно надо?

– Неужто струсила? Разве тебя не соблазняет мысль посмотреть, как я, например, буду бегать голышом по Академии? Или стану твоим личным рабом на несколько часов? – клюнувшая на уловку Пылаева задумчиво прикусила нижнюю губу. Варианты ей понравились. – Соглашайся, будет весело.

– А давай, – ляпнула она, на камень-ножницы-бумага выбрав разбивающего и… следующие несколько минут наблюдала, как один за один шары лихо загонялись в лузу. Последним был забит чёрный. Ей даже не дали шанса. Разгромный провал.

Довольный Бондарев отложил кий. Кажется, это его лучшая партия. Вот что значит, правильная мотивация. А мотивацию подбадривали чистейшие гормоны, которые она сама же и разбудила. Так что своё желание он видел предельно чётко.

– Жду после отбоя в своей комнате, – лукаво подмигнул ей Пельке. – Наряжаться необязательно. Можешь вообще без одежды приходить. Она нам не понадобится.