POV Василиса
Свалил! В первый же учебный день свалил! Нормально? Мне тут, значит, его зачётку со студаком вручили, велели передать, а он свалил. Трындец. И таскай теперь с собой. Мне оно надо? Я девочка, мне ещё рожать, а тут какая-то макулатура неподъёмная… Сказала я, вечно бегающая с кипой курсовых работ и докладов, собранных у всего потока, ну да ладно.
Ладно. Свалил и фиг с ним. Зато из плюсов: на моё место больше никто не посягнёт. И лезть никто не будет, а то, блин, "может затусим вечерком"? Предложение меня просто в дикий ступор ввело. Пару часов назад он меня знать не видел, из лужи окатил и вдруг планы начинает строить. В его голове салат оливье?
Кстати, о салатах. У меня сегодня законный отгул, но уже на половине пути до дома Нинка присылает сообщение: "Подмени, плиз, позарез надо. Хотя бы часа на три. У меня зубной, всю ночь не спала, чуть не сдохла". Отлично. У неё всё как всегда в последний момент, но Нинку я люблю, и она меня часто выручала, поэтому отказать не могу.
Печатаю ей ответ, толкаясь в давке метро и норовя улететь при торможении на кого-нибудь из сидящих: "На два часа смысла нет, давай тогда с пятницей поменяем смены", после чего, изрядно помятая, выплёвываюсь на следующей станции, чтобы сменить направление.
"Ты лучшая. С меня кренделя", приходит ещё минут через пять. О, кренделя – это хорошо, кренделя я люблю. Особенно в шоколаде и с кокосовой посыпкой.
Нашу кафешку в стиле американских дайнеров (прим. авт.: Дайнеры – типы закусочных) я просто обожаю. Сколько я тут? Года два. И уходить пока не планирую. Атмосфера невероятная, начальница золотце и очень дружный коллектив, несмотря на то, что в таких заведениях постоянная текучка и вечная нехватка персонала.
Да, частенько зарплата задерживается, да и график уматывает, тяжело проводить по столько часов на ногах, а потом ещё переться через полгорода домой своим ходом, но всё равно. На данный момент я бы не хотела менять это место, ну а дальше поживём-увидим.
– Привет, – здороваюсь с Устиньей и Лизой, без дела бездельничающими у стойки. Сидят на высоких барных стульях, сплетничают, ножками болтают, чаёк попивают. Время пяти нет, так что в закусочной практически пусто. Основной наплыв идёт когда у всех заканчивается работа.
– Сегодня вроде ж не ты, – удивляется Лизка, теребя кончик малинового хвоста. – Соскучилась?
– Нинка опять с зубами мучается.
– Ха, брешет, – хихикает Устинья, сдувая со лба чёлку-пони. – Сто пудов на свиданку умотала.
Ага. Было у меня такое предположение, между прочим.
– Да и ладно, пускай развеется. Зато она мне кренделя обещала, – миролюбиво пожимаю плечами, ныряя за дверь служебки. Моя смена официально начинается лишь через час, но я сразу переодеваюсь в форму и заплетаю две косички. Очень неловко, когда в тарелке с бургерами вдруг обнаруживается рыжий волос. И на повара не свалишь, она у нас крашеная блондинка.
– Амина, привет, – целуюсь в щечку с пышногрудой девчонкой, топчущейся у плиты. Ну как девчонкой. Ей уже за тридцать, но она очень клёвая, с "молодняком" общается без загонов. А ещё беременная. На седьмом месяце. Скоро уйдёт и чувствую, мы будем реветь здесь все крокодильими слезами.
– Разве ты сегодня?
– Нинка опять баламутит воду.
– Что, очередное свидание с новым ухажёром?
– Понятия не имею, – повязываю фартук и вкладываю в кармашек ручку с блокнотом. Патроны на месте, полная боевая готовность. Устинья давно печатает заказы на телефоне, а я никак не могу приноровиться. Мне по старинке привычней. – Ильдар, что у нас в стопе (прим. авт.: "стоп" – сокращено Стоп-лист. Перечень продуктов, которых нет в меню)? – спрашиваю второго стажирующегося повара, брата Амины. Чисто семейный подряд. Он её заменит когда сестра в декрет утопает. Повар шикарный, это у них генетикой заложено, как и исконно восточная внешность, но тот ещё паяц.
– Ничего, – давит тот лыбу во все свои тридцать два. Хотя вряд ли зубы мудрости почтили его своим вниманием. Значит, в двадцать восемь.
– Ничего? – подозрительно переспрашиваю. Знаю я его "ничего".
– Ничего.
– Баварские есть?
– Нет.
Что и следовало ожидать.
– А ещё чего нет?
– Ничего.
– Тирольские есть?
– Нет, – ржёт Ильдар, пожёвывая сырую морковку.
Блин.
– Всё?
– Всё
– "Чёрный чимичурри" появился?
– Нет.
Я его ща тресну.
– Точно всё? Супы, сэндвичи – всё остальное есть?
– Нет.
Мда. Ясно. Как всегда, разбираемся по ходу дела. Грозно клацнув зубами, отбираю у него морковку и иду обратно в зал.
Наша закусочная не просто ресторан. Здесь идёт полное погружение в атмосферу олдскула под соответствующие ритмы джумбокса (прим. авт.: музыкальный ретро-аппарат). Музыка просто обалденная, я настолько уже ею заразилась, что и в моём плейлисте играют зарубежные хиты второй половины двадцатого века.
Отделка, освещение, детали интерьера – всё такое, будто мы находимся на какой-нибудь киносъемочной площадке. Кстати, у нас несколько раз реально разворачивалась сценическая деятельность. Приходилось прикрывать кафе почти на всю ночь. Несколько раз снимали эпизоды для сериала, а однажды даже клип популярного поп-певца. Причём я самолично в кадре у него там засветилась, так что, типа, я звезда. Где моя корона?
А если серьёзно, то у нас реально круто. Пин-аповские картины на стенах, неоновые таблички, радужная подсвета, мягкие диванчики, антикварные игровые автоматы, фигуры знаменитостей в полный рост.
Посетители обожают Элвиса Пресли, стоящего у входа. Беднягу всего до дыр уже затёрли, фоткаясь в обнимку, но сидящей возле бара Мэрилин Монро досталось сильнее, у неё нет одного пальца. Мы его так и не нашли после смены. Кто-то, видимо, утащил как сувенир.
Рабочий день протекает в обычном режиме. Влюблённые парочки, щебечущие подружки, мамаши с детьми. Ребятня балдеет от обилия ярких игрушек и дозволенности побегать. А как искренне радуются самым обычным воздушным шарикам, которые им дарят официанты! Словами не передать, эти сияющие глаза надо просто видеть. Шумные детские праздники в принципе явление здесь частое. Как и тематические девичники в стиле "стиляг". "Хэппи Бездей ту ю" мы, кстати, тоже поём если просят вынести тортик.
Залётные парни-одиночки так же не обходят мимо звучную вывеску с американским названием. А иначе как бы Нина каждую неделю с новым мутила? Оттуда и берутся. Она девчонка видная, флиртовать умеет и не стесняется пускать чары в ход, чтобы чаевых больше заработать. Слово за слово, улыбочка за улыбочкой, ну и понеслось-поехало. Собственно, почему нет? Ей двадцать лет, когда ещё чудить как не сейчас?
Ко мне, конечно, тоже порой подкатывают, но в куда более скромных масштабах. Наверное, потому что я не даю повода. Комплименты получать всегда приятно, однако дальше них не заходит. Был лишь один молодой человек, с кем я согласилась на встречу тет-а-тет. Правда он и ухаживал за мной чуть ли не месяц.
Приносил цветы каждый раз, заказывал исключительно кофе, но оставлял приличные чаевые. Часами сидел за барной стойкой, пользуясь возможностью просто пообщаться. Подолгу. Обо всём. Девчонки смеялись, мол, вот он, прекрасный принц, что заберёт скромную официантку к себе во дворец и превратит её в принцессу.
К сожалению, не сложилось. Мы встретились всего несколько раз вне кафе и поняли, что не подходим друг другу. Он с первого свидания начал намекать на продолжение в горизонтальной плоскости, я же к столь стремительному развитию наших отношений была не готова. Я не ханжа, но и прыгать кому-то в кровать по первому зову не намерена. На том и разошлись. Не вышло из меня диснеевской принцессы.
Зато отлично получается девочка на побегушках. "Девушка, принесите то-то", "девушка, отнести обратно", "подайте", "замените, мне это не нравится", "можно счёт"? Не, я не в претензиях, однако когда начинается наплыв сильно заколёбываешься. Особенно когда вас всего трое на огромный зал, а то и меньше. Приходилось неоднократно в одиночку скакать в мыле, когда подмены не находилось. Слава богу, всегда в будний день. Там попроще. А вот в выходные да, начинается треш.
– Василёк, – окликает меня вернувшаяся Лиза, зажимая пустой поднос подмышкой. – Тебя за четырнадцатый столик просят.
– Четырнадцатый столик за Устиньей, – замечаю я, заканчивая украшать фирменные милкшейки. Настолько густые, что вишенка, торжественно поставленная сверху, и не думает тонуть.
– Не, ты не поняла. Настойчиво просят именно тебя. О-о-очень симпатичный молодой человек, – многозначительно поигрывает бровями та.
О, как.
– Хорошо. Сейчас, – сгребаю напитки вместе и отношу заказ трём подружкам, сэлфящимся на фоне большого задника с ретро-тачкой. – Ваш заказ. Приятного аппетита, – желаю им, вооружаясь рабочим инвентарём, иду куда требовали. – Добрый вечер. Меня зовут… – осекаюсь, едва не выронив блокнот, когда вижу этого "о-о-очень симпатичного парня".
Так и не договариваю заезженную фразу, прописанную в трудовом договоре каждого сотрудника. Впрочем, за меня её услужливо заканчивает Руслан.
– Знаю я как тебя зовут, Василиса БелЬИчевская, – проставляя акцент ударением ухмыляется он. – И на сегодня ты будешь моей официанткой. А там как карта ляжет. Возможно, и просто моей. Как тебе такой вариант?
Можно я ткну ему карандашом в глаз? Один разочек, пожалуйста!
Перебарываю кровожадные мечты и выдаю нейтральную улыбку, больше похожую на оскал.
– Что будешь заказывать? – я на рабочем месте, не могу же устраивать разборок.
– Тебя.
Блин. А он словно специально напрашивается.
– В заведении предусмотрена охрана и я могу её позвать, – предупреждаю вежливо, но холодно.
– Хорошо. Тогда… – Руслан бросает ленивый взгляд на ламинированный лист меню. – "Бекон Блю Бургер"… И тебя. Так сойдёт?
Протяжно выдыхаю через ноздри, начиная терять терпение.
– Не смешно. Я позову другую официантку, – собираюсь уйти, но меня ловят за запястье.
– Ладно, ладно. Не кипятись. Я ведь правда приехал именно к тебе.
Именно ко мне? Сюда? Вот прям сюда-сюда? Вероятно, бесполезно пытаться понять, с какого боку он ВООБЩЕ в курсе того, что я здесь работаю? Я, конечно, тайны особой из этого никогда не делала, так что мало ли кто проболтался. Хотя…
Кто и когда? Рымарь толком не общался ни с кем за те несколько часов, что соизволил почтить нас своим божественным ликом. Плюс, смена в любом случае не моя сегодня, чтобы как-то это подстроить. Да уж. Нарочно такую встречу не запланируешь.
Растерянно скашиваю взгляд на держащую меня загорелую руку. Какие у него горячие пальцы. И тату есть. Малоопределимые чернильные линии выглядывают из-под задравшегося рукава чёрной водолазки, выставляя серебряный браслет крупного плетения.
Осторожно высвобождаюсь, а то мне как-то не по себе. Словно в медвежий капкан угодила.
– В универе не успел наглумиться? – сухо интересуюсь.
– Ты всегда такая серьёзная бука?
– Да. Если меня кто-то раздражает.
– А вдруг я с белым флагом? И жажду извиниться?
– Так извиняйся.
– Не гони лошадей, Пятнашка. Я сказал: "вдруг", а не "хочу-не могу".
Ему, смотрю, доставляет особое удовольствие меня задирать? Это такое хобби в свободное время? Или он просто козёл?
– Если надумаешь, сообщи. У меня полно дел, – бросаю ему с досадой и ухожу, по пути тормознув у пары столиков, чтобы подобрать грязную посуду.
Отношу всё на кухню к Амине, а когда возвращаюсь, обнаруживаю, что Руслан передислоцировался и топчется теперь у стойки. Игнорирую его и продолжаю блуждать по залу. Там подтереть, там салфеток в салфетницу добавить, там пообщаться с детками, предложив им картонные маски с животными.
А Рымарь всё сидит. Неудобный барный стул без спинки у него едва ли не трон. Развалился на нём аки царь, локтями опёрся об столешницу и подпирает её спиной, следя за мной как хищник за жертвой. Ещё и топчущаяся в дальней части закусочной Лиза прям без кетчупа пожирает нас обоих взглядом, подавая мимикой легко угадывающиеся сигналы. Мол, ну ты чего тупишь? Иди к нему, ждёт же. Смотри какой волосатик красивый.
Не красивый, но признаю, симпатичный. Есть в его хулиганском типаже определённый шарм. Но это не значит, что я позволю ему подобное поведение. Внешность ничего не значит, если человек по натуре сволочь, а Рымарь явный представитель данного вида. Так что пускай ждёт. Авось чего-нибудь дождётся.
Зато посетители ждать не будут, поэтому несколько раз не по своей воле приходится мельтешить мимо Руслана с подносом, однако упорно игнорирую его существование. Если котику охота поиграть, пускай ищет себе другую мышку. У меня нет времени становиться его забавой.
Но и топтаться всю ночь в проходе тоже не могу, дополнительные обязанности никто не отменял. К бордам (прим. авт.: борд – доска над стойкой с перечнем меню) периодически подходят люди, это уже не проигнорируешь. Приходится вставать за кассу и рассказывать про акции. Руслан же словно именно это и задумывал. Дождался-таки.
– Девушка, а девушка? Чиз-то мой когда будет? – улучая момент когда клиент отходит, напоминает он о себе.
Блин! Точно. Допускаю, что про него он вякнул больше от балды, но Ильдару я всё же заказ передала. Уже давно… Скрываюсь на кухне и возвращаюсь с тарелкой. Заметно остывшей. Ай, да и чёрт с ним, сойдёт. Не понравится – его проблемы, пусть ищет другое кафе.
– Приятного аппетита. Не подавись. Неотложку вызывать неохота, – не удержавшись от самых искренних пожеланий, ставлю бургер перед ухмыляющейся физиономией.
– Плевала туда?
Конечно, нет. Никогда бы себе такого не позволила, но бунтующая вредность так и подстёгивает огрызаться.
– Разумеется.
– Ну и ладно. Это останется на твоей совести, – с аппетитом вгрызаются зубами в толстую котлетину.
– У меня она хотя бы есть.
– Злюка. Я люблю злюк. Особенно в таком прикиде. Тебе идёт желтый.
Он ещё и дальтоник.
– Это горчичный.
– Да неважно. Главное, юбочка загляденье.
Плюс озабоченный.
– Дать примерить?
– Сомневаюсь, что мне подойдёт.
– А тюремная роба подойдёт? – слова срываются с языка раньше, чем мозг успевает дать сигнал, что это излишне.
Руслан моментально мрачнеет, откладывая надкусанный бургер.
– Это, стесняюсь спросить, такой намёк? – вкрадчивым голосом уточняет он.
Хватаю первое, что попадается под руку, и с остервенением начинаю натирать тряпкой столешницу, смущённо пряча глаза.
– Извини. Так, глупость сморозила.
– Глупость? Или маленький носик уже сунулся куда не следует? – ух, эта его бездна вместо чёрных глаз до костей пробирает, связывая внутренности в узел. Реально демон. Хорошо людей много, наедине в эту секунду остаться я бы с ним не хотела.
И какой ответ в данном случае уместен? Я ведь только что спалила саму себя.
– Слухи ходят… – уклончивость – визитная карточка дипломатов.
– Расскажи об этом.
О, думаю, лучше не стоит. Его едва след простыл в универе, как тихий шёпот по щелчку перерос в жужжащий рой. Уже никто не стеснялся строить гипотезы, где одна была хлеще другой, а барыжничество запрещёнными веществами на фоне остального смотрелось едва ли не невинной забавой.
– Да нечего рассказывать, – в столешнице скоро дыра будет. Да и выгляжу я глупо. Поэтому переключаюсь на стаканы в мойке. Это позволяет хотя бы отвернуться от него. – Просто говорят, что у тебя есть проблемы… с законом. Из-за чего пришлось переехать.
– И что думаешь по этому поводу ты?
– Что это не моё дело.
– Но при этом тебе любопытно, – не спрашивают, утверждают. В его тоне столько самоуверенности, что в очередной раз захожу в тупик. Что на это ответить? Нет? Это будет ложью, причём корявой и неправдоподобной. Да? Тогда придётся признать, что я заинтересована им как предметом обсуждения. Что тоже не пойдёт. Больно много чести.
– Не льсти себе. Ты не настолько интересен.
– То есть, это ничего, что у меня есть маленький фетиш? А то предыдущие девушки сильно пугались. Не все любят плоскогубцы во время прелюдии. Жалуются. Заявы пишут. Но с тобой мы ведь договоримся?
Стакан летит на пол, с грохотом разбиваясь. Это он сейчас пошутил? Или всерьёз? Оборачиваюсь, но по его лицу вообще нифига понять нельзя. Полный покерфейс.
– Благодарю за экскурс в свои эротические фантазии, но с тобой я точно ни о чём договариваться не буду, – поспешно ныряю вниз, подбирать последствия неуклюжести. Едва уловимая вспышка и рядом со мной опускаются на корточки. Ого. Лихо это он перепрыгнул через стойку. Тот ещё бесшумный ниндзя. – Сюда нельзя посторонним.
Ноль реакции. Это у него такая особенность: не слышать того, что слышать не хочется?
– Согласен на компромисс, – мягко забирают у меня осколки. – Ну не хочешь плоскогубцы, давай хоть на прищепках остановимся.
Тьфу, блин.
– Ты больной? – не выдерживаю я, сердито вскидывая голову и встречаясь с ним взглядом. Ох. Секунда, две, три. Меня как в бешеную воронку засасывает, даже голова слегка начинает кружиться. Он же…
Плечи Руслана вдруг начинают трястись… Не, ну вы посмотрите на него! Смеётся. Он надо мной смеётся!
– Повелась, – сдувая со лба волосы, снисходительно подмигивают мне. – Как легко ввести тебя в заблуждение, Пятнашка.
Вот ведь сволочь. Мало того, что глумится, ещё и обзывается. Сколько можно! Что за кликуха такая тупая? Я ему кто, далматинец?
– То есть, хочешь сказать, что сплетни про то, что ты едва не угодил за решётку – выдумка? – всё из той же вредности решаю вывести его из зоны комфорта прямолинейным вопросом.
Мимо.
– Да ну почему же? Чистая правда, – огорошивают меня с такой невозмутимостью, словно я спросила что-то из оперы: а ты зубы по утрам чистишь?
– И за что едва не загремел?
А теперь уже реально распаляется любопытство.
– Сходишь со мной на свидание, тогда расскажу.
О проекте
О подписке