Цитаты из книг автора «Ирина Молчанова»

Глава 5 Красотка Когда мы с Антоном окончили шестой класс, мамы в складчину купили домик в одной деревеньке, чтобы было куда вывозить нас на каникулы. С нами по соседству жила старушка Шура Игнатьевна, а у нее огромная черная коза Манька. Тоша катал меня на этой козе. Мне хотелось стать наездницей! Я садилась ей на спину, а он манил рогатую лопухом. Так мы развлекались, пока хозяйка не увидела и не нажаловалась нашим мамам. Они поругались-поругались да купили нам велосипеды. Мне красный, а Тошке синий. Даже удивительно, как мы одиннадцать лет прожили без великов? Кажется, первый месяц мы вообще с них не слезали. Тетя Оля даже предложила: «А может, положите их рядом с собой в постели?» Как-то раз мы уехали далеко-далеко, за два леса и три поля, на трассу. Машины там практически не появлялись, и весь асфальт гладкий, блестящий от солнца, принадлежал нам двоим. Так было здорово катить по пустой дороге, без усилий крутить педали, щуриться от солнца, вдыхать запах травы, цветов с полей. Мы дурачились, давали друг другу «пять», шлепали по плечу, играя в пятнашки, обзывались всякими смешными прозвищами, кто остроумнее выдумает. Я нагнала Тошу, потянулась, чтобы шлепнуть по плечу, но под колесом очутилась ямка, руль дернулся, я нажала на тормоза и, перелетев через руль, грохнулась на асфальт, прямо коленями. Мой вой, наверное, в Америке был слышен. Антон остановился, бросил велик и подбежал ко мне. У меня из коленок и ладоней шла кровь, содранная кожа висела как тонкие тряпочки, а из глаз градом текли слезы. Тоша оттащил меня к обочине, посадил на траву, а сам засуетился вокруг. Он нарвал листьев подорожника, поплевал на них, затем приклеил к моим коленкам и ладоням. И все время гладил по плечу, порывался обнять, просил не плакать, пытался рассмешить, обещал, что подорожник меня мигом вылечит. Мне стало полегче, но любое движение причиняло боль. Тоша спрятал наши велики в канаву у дороги, а сами мы выбрали на поле желтую от одуванчиков полянку и легли на траву. Антон был

В лужах синело небо, косяками летели птицы, а красно-желтые кленовые листья порхали на ветру, словно поздние бабочки.

Любовь окрыляет, – произнес он. И тут же прибавил: – Так говорят. – Хм, окрыляет… Лишь для того, чтобы человек воспарил над своими проблемами, забылся, а потом крылья отнимают – и хрясь…

А счастье от любви, как насчет него? Оно тоже не может быть абсолютным? – Не может

Что тебя я не люблю — День и ночь себе твержу. Что не любишь ты меня — С тихой грустью вижу я. Что же я ищу с тоской, Не любим ли кто тобой? Отчего по целым дням Предаюсь забытым снам? Твой ли голос прозвенит — Сердце вспыхнет и дрожит. Ты близка ли – я томлюсь И встречать тебя боюсь, И боюсь и привлечен… Неужели я влюблен?..

Глупо делить парней, тянуть жребий и заниматься прочей ерундой. Выпускной – праздник всего класса, а не отдельно взятых парочек.

Он нравился ей почти всем, кроме бесконечных дифирамбов некоему Арту и помешанности на машинах. Парень не мог пройти мимо красивой тачки, чтобы не назвать ее марку и не обмолвиться о движке. На первый взгляд эти два недостатка казались мелочью, но всякий раз, когда Глеб обрывал ее на полуслове, чтобы воскликнуть: «О! „Субару“, „Беха“, „триста девяносто лошадей“, „Хондочка, задница, что надо“, „Вот это красотка поехала“, она чувствовала себя уязвленной. И если учесть, сколько по городу разъезжало машин, проблема принимала уже совсем иные масштабы.

Их отношения два дня назад зашли, как ему подумалось, в страшный тупик, откуда выхода он не видел. Ну разве что и правда поубивать друг друга.

Может, дело в росте? Когда ты маленькая, смотреть на что-то свысока просто нереально. А когда большая, да еще и на каблуках, тут-то и начинается…

Сердце – не киндер-сюрприз, посмотреть, что внутри, нельзя.