Цитаты из книги «Карточный дом. Психотерапевтическая помощь клиентам с пограничными расстройствами»

если ее пограничность обширна и сформирована, то она не остановится на достигнутом

Такая бабушка постепенно начинает занимать место третьего в этой распавшейся семье

атакуют их связь, разрушая создаваемые отношения, зато сохраняя и укрепляя слияние с собственным, уже выросшим, ребенком

Вместо того чтобы помочь молодым создать крепкий союз, поддерживая их в момент кризисов и размолвок, они атакуют

минимум, видели модель совместности, где есть границы, где всем есть место, роль: двоим взрослым, детям, друзьям семьи, другим родственникам. И никто не чувствует угрозы, потому что нет практики слияния или поиска, обнаружения и изгнания «плохого» члена семьи.

А пережить такое покидание или отвержение часто не под силу. Причем «третьим» может оказаться любой объект привязанности Другого: друг, любимая работа, увлечение. Все, что может вызывать у него сильные положительные эмоции, рискует рождать серьезное недовольство «пограничника» и яркое желание разрушить связь с нравящимся объектом, основанное на неосознанном страхе потери.

дисфункциональная семья, тем более она закрыта, – во-первых, чтобы не «выносить сор из избы», во-вторых, чтобы ничто не нарушало внутрисемейных игр, в-третьих, чтобы не появлялись другие люди, чьи реакции и намерения невозможно будет проконтролировать

для «пограничника» чужой союз – это всегда угроза оказаться в одиночестве, вне совместности, а там всего один шаг до изгнания. А вот свой союз, союз «хороших» в борьбе с «плохими» или в якобы заботливом обсуждении их проблем – это хоть какая-то гарантия безопасности.

Вся семья взращивала свою «хорошесть» за счет помещения собственной «тени» в выбранного другого

Если в пограничной семье ребенок был частым свидетелем выступления «единым фронтом» против какого-то члена семьи (пьющего родителя, агрессивного отца, девиантного брата) и чувствовал единство с теми, на чью сторону он становился, то у него закрепился позитивный эффект от присоединения к группе «хороших», борющихся за «правое дело», и возникал колоссальный страх оказаться вот таким изгоем