– Ну что? – ребята переглянулись, – Обойдем рощу со всех сторон. Только держимся вместе, – предложил Андрей. Они двинулись без лишних слов. Странная тишина сковала воздух, она будто задушила пространство, обвила мягкими лапами деревья вокруг себя, укутала полотном землю и застыла в дремучем лесу. Марина знала, прекрасно знала, откуда берется столь неестественная тишь; о, любой простак знает такие вещи. Что-то дробью застучало над головой, Марина вздрогнула, но это был лишь дятел. Богдан шел быстро и, по топи, девочка едва поспевала за ним. Заросли вились замысловатым узором, вплетаясь все глубже в лес, так что вскоре ребята были уже далеко от ручья.

– Вы слышали? – Марина вдруг остановилась, звук повторился, знакомый и пугающий,– как будто лязгнула цепь? Это там! – они двинулась дальше и вскоре – вот оно – среди деревьев показался дом. Это была крепенькая, но старая хижина с торчащей паклей и крышей, поросшей мхом. Рядом ютилось крошечное подворье – дощатый сарай, приземистые строения чуть поодаль и будка для резвого цепного пса с серым хвостом-колечком. Собака вела себя неспокойно, туда-сюда перебегая на цепи. За сеткой гуляли куры.

– Это оно, логово ведьмы? – прошептала Марина.

– Похоже на место из репортажа.

– Ребят, – Богдан повернулся к остальным, – давайте не говорить: ведьма, логово и подобное тому.

– Прости.

– Тише! – Андрей потянул брата за рукав, чтоб спрятаться за деревом. Из-за курятника показалась фигура и направилась в сторону дома. Ребята, не дыша, наблюдали за женщиной – на вид ей было лет пятьдесят или больше. Она шла, плавно и низко пронося стопы над землей, словно боялась потерять почву под ногами, но смотрела не вниз, а четко вперед. Ее походка напоминала челнок на волнах, неторопливый, но устремленный. Из-под старенькой серой косынки выглядывали темные волосы. Женщина была одета в высокие сапоги и куртку из плотной ткани, грубые штаны неаккуратно заштопаны кое-где, вся одежда заляпана, на животе виднелись и вовсе подозрительные пятна. Женщина несла что-то в руках, что-то живое. Буро-рыжий комочек…

– Это кошка, – шепнула Марина.

Травница отворила дверь длинного сарая и скрылась внутри.

– За ней! – скомандовал Андрей и все на цыпочках поспешили к сараю. Богдан взглянул на собаку – пес заметил ребят и заерзал на цепи – их взгляды встретились, но зверь не рванулся с места, как ожидалось, а лишь продолжил недовольно махать хвостом. Сарай оказался старый – стены поросли лишайником, будто шкурой – и весь в дырах, так что легко было заглянуть внутрь. Ребята припали к длинной щели. Внутри княжил полумрак. Окно под самым потолком было забито паутиной и пылью, оно не давало света, только благодаря открытой двери ребята могли что-то рассмотреть. Меж тем женщина разложила зверька на длинный верстак и потянулась к полке. На стене сарая было полно разных снастей и приспособлений, что-то лежало, что-то висело на гвоздиках, а некоторые просто торчали из баночек. В основном то были резаки всякого размера и щипцы. Рука травницы гибкой лентой заскользила по инструментам, любовно и бережно ощупывая каждый из них. Снасти были ржавые и тяжелые. Видавшие виды стамески, узловатые тиски и кусачки, проржавевшие пилы, тесаки и ножи, топорик в зазубринах, ножовки, наждаки – все старое и неухоженное. Женщина двигалась быстро и точечно, так плавны, так умелы и ловки, но при этом на удивление несвободны были ее действия, что напоминали обряд.

– Что она делает? – нахмурилась Марина, – Словно ласкает железки.

– Поглядите на инструмент! – шепнул Андрей, – Сколько там ножей и ковырялочек разных.

– Обыкновенные инструменты, у Сашки полно таких, – буркнул Богдан.

– И все они в застарелых бурых пятнах? – уточнил Андрей, глядя на полет худой кисти над полкой. Как вдруг пальцы женщины сомкнулись на ржавом тесаке. Резкий взмах, удар и голова зверька отделилась от тела.

– Ох! – Марина дернулась от щели и прижала ладони к лицу. Звук насторожил травницу, она медленно повела головой в сторону дырявой стены и замерла, прислушиваясь. На миг все перестали дышать. Потянулись долгие секунды… В темноте не было видно глаз женщины, но Богдан и так знал что они без цвета. Ее бескровное лицо почти светилось бледностью средь полумрака. Наконец травница отвернулась, ее пальцы легкими движениями захлопотали над мертвым зверьком. Очень быстро, не теряя времени, она подхватила его и подвесила за задние лапки. Густые струйки прерывисто заколотили в жестяной таз. Женщина снова запустила пальцы в мех и они проворно забегали по шерстке. Вот она что-то нащупала, вцепилась и рванула шкурку вниз, оставив на крючке лишь голую плоть.

Стремглав ребята бросились прочь от логова травницы, раздразнив цепного пса, который залился истошным, клокочущим лаем. Мимо петляющей рощи, вдоль звонкого ручья, – а за спиной еще слышно, как тесак рассекает воздух, – скользя по мокрой земле, брызгая на спину каплями жирной грязи, ребята рвались вперед, выплевывая легкие. Сердце задыхалось и бухало где-то в горле, но это не важно, лишь бы скорее убраться из леса. Скрипели и ломались под ногами ветки, хлюпала земля. Наконец река; торопливые шаги вереницей гулких перестуков пролетели по мосту. Миновали луг и остановились отдышаться, держась за бока, под защитой старого дуба. Богдан оперся спиной на мощный ствол и отвернулся.

– Мы удрали, спаслись!? Не верится, ведь я слышала, как она гонится за нами! – едва дыша, Марина вцепилась в ребристую кору.

– То были мои шаги, – задыхаясь, выпалил Андрей.

– Вы видели!? – Марина с трудом выговаривала слова сквозь отдышку, – Вы это видели? Вся одежда в крови!

– А как она двигалась и щупала свои снасти? Наверняка ритуал. И инструменты какие-то опасные – все проржавевшие. Давнишние и вековые, надо полагать.

– Ведьма! Она освежевала кошку. Какие еще нужны доказательства? Богдан, твоя мама ведьма!

– Мы искали доказательства не этого! – оборвал Богдан. Марина уставилась на него с удивлением. – Вы что, не видели откуда она шла? – раздраженно продолжал брат, – она шла из курятника – куницы воруют кур. Так что это была куница, а не кошка, и эта женщина не ведьма – она делает чучела. И она не моя мама! – Богдан развернулся и быстро пошел прочь.

– Постой, – крикнул Андрей, – мы должны обсудить все увиденное, – но брат лишь прибавил шагу.

Ребята немного постояли в тишине, глядя ему в след. Потом Марина проговорила:

– Как можно собирать травы теми же руками, что и убивать кошку!

За окном дождь вперемешку со снегом шел уже не один час. Тоска. Марина плюхнулась на кровать рядом с Андреем.

– А ты-то что такой угрюмый?

Андрей не ответил, он ушел глубоко в свои мысля, грызя ноготь и пялился в одну точку. Вот-вот отец явится за ответом. Он не рассказывал Марине про панихиду, не то чтобы скрывал, только даже думать о дядюшке было тяжко, а уж говорить – так совсем мрак. Он понимал, что Марине скучно, а значит она начнет приставать, Андрей уже прикидывал, куда бы ему скрыться, как дверь в комнату отворилась и вошел Богдан:

– Ну хорошо, мы должны обсудить увиденное в лесу, – хмурый и напряженный, он сел на самый краешек стула у окна. От него пахло дождем, улицей и влажной свежестью запоздалой весны. – Вы правда думаете, что эта женщина… Что она моя… Что это она?

Андрей тяжело вздохнул, помолчал немного и осторожно ответил:

– Что-то определенное пока говорить рано, но цвет глаз… Богдан, ты сам когда-нибудь видел еще кого-то с такими же глазами? Нет. Это не просто редкая патология или необычная игра природы – такого не бывает. – Богдан опустил голову, чтоб спрятать взгляд, – Я, например, никогда не слышал о людях без цвета глаз. И то, что в одном маленьком городке есть двое с такой удивительной особенностью просто невероятно. Это заставляет задуматься. Никто так и не ответил на вопрос, почему твои глаза такие, как есть. Что если это от родителей?

– К тому же вспомни, – подала голос Марина, – отец говорил, что про твоих настоящих родителей неизвестно вообще ничего, даже их имён. Они могут быть кем угодно.

Она села рядом с Богданам и натянула рукава водолазки до кончиков пальцев, словно руки озябли.

– Да еще собака, – вкрадчиво добавила она.

– А что собака?

– Собака нас не облаяла.

– И что с того?

– Животные очень чувствительны и легко определяют опасность, особенно, если видят чужака. Тот пес неспроста на цепи сидит, значит кусачий, он должен защищать территорию. Но на нас не бросился. Думаю, он увидел твой взгляд, учуял тебя, твой естественный, неведомый нам запах и узнал его. Пес принял тебя за своего, поэтому и не подал голос.

– Это, знаешь ли, – Богдан вдруг разволновался, – Это до того нелепо, что невозможно принять в серьез! Нельзя основываться на собачьем нюхе. Может пес просто плохой охранник, слишком любопытный, дружелюбней или просто бездельник.

– Кто ж дружелюбного посадит на цепь? В лесу нужен злобный и сварливый охранник.

– Пес – не доказательство!

– Когда ищут заблудившихся в лесу людей, берут собак, потому что нет вернее помощника, чем собака. Под завалами или в горах, или даже под снегом собаки отыскивают пропавших, тогда мы им доверяем, вот тогда пес – лучшее доказательство. А сейчас ты лишь хочешь оболгать очевидное.

– Марина, помолчи.

– Вы похожи, – выпалил Андрей. – Я не хотел говорить это так прямо, но, мне показалось, что вы с м… С Травницей похожи. Оба бескровно бледные, а волосы черные. Она живет на отшибе в лесу, и тебя с малых лет тянуло к одиночеству.

– И она такая странная, – добавила Марина, – Видели, как она ходит и водит руками над предметами? Ты тоже странный, Богдан. Конечно, не такой, как она, и мы привыкли к твоим чудачествам, но все же! Ты болтаешь сам с собой и околачиваешься по улицам один-одинешенек, часто тебя вовсе не сыскать – забьешься куда-нибудь в угол, словно прячешься. – Марина потеребила нитку на рукаве и исподтишка глянула на брата, – Мы же говорим начистоту, Богдан – все выглядит более чем странно.

Богдан опустил взгляд и тихо заговорил:

– В новостях сказали, что Травница не всегда жила в лесу. Прежде она жила в городе, но со временем решила перебраться в более укромное место. Она по возможности оборвала связи с внешним миром и живет своим хозяйством, собирает травы и делает чучела. Наверное, и из куницы сделает.

– Без головы, едва ли, – поморщился Андрей, – Может голову прибьет на стену, как трофей.

– А шкурку пустит на воротник или шапку, – подхватила Марина.

Андрей в сомнении покачал головой:

– Да разве из такой-то шкуры выйдет хороший воротник, если по весне звери во всю линяют.

– Боже мой, вдруг съест!

– То есть?

– А что если Травница заберет мясо себе, чтоб потом приготовить.

– Да ни в жизни.

– Ну ведь зачем-то она содрала с куницы кожу, если не на чучело и не на воротник, остается лишь это.

Андрей сглотнул ком:

– Закроем тему.

– Может, она ушла в лес после меня? – тихо продолжал Богдан, не замечая побочных разговоров, – Я все думал о себе, но для нее мое рождение тоже не могло пройти бесследно.

–Послушай, – у Андрея за стеклами очков блеснули глаза, – Я родился далеко отсюда, отец говорил, что специально увез меня подальше от сплетен и пересудов. А может и ты не здешний? Тогда Травница не может быть твоей мамой.

– Если только не искала тебя специально, – добавила Марина.

– А потом вдруг засела в лесу?

– Я думал об этом, – тихо ответил Богдан, – Но пойти расспросить отца… – он покачал головой, – я не могу пока этого сделать. Не хочу, чтоб он знал, ну и боязно.

– Ну а если он скажет – нет, ты не местный, твоя родина далеко и для спокойствия лучше не знать где именно.

– А если он скажет да?

Андрей умолк.