Глава 11

В горле мгновенно пересохло.

Может быть, это шутка?

Я не пила слишком много. Вообще почти не пила.

– Кто там? – не отставала Юля. И Люда, сидящая рядом со мной, нагнулась и через плечо всмотрелась в имя абонента.

Видимо, моё мертвенно-бледное лицо в тусклом свете кафе могла разглядеть лишь она.

– Что? – услышала в ту же минуту её негромкий, но полный неверия голос.

Значит, не кажется.

Он и впрямь решил поздравить меня с днём рождения?!

– Будешь отвечать? – тихо спросила Люда.

– Не знаю, что, – замечая, что всё внимание за столом наше, и оттого ещё больше смущаясь, пролепетала я.

– Давай, – протянула руку подруга. – Я знаю, что.

Не понимаю, как это сделала. Почему, вместо того, чтобы поговорить с ним самой (впервые за три месяца!), отдала свой единственный шанс в чужие руки.

– Лёсик, ты знаешь английский? – обернулась подруга к ещё одному дизайнеру – Лёше, всего на два года старше меня. – Поговори.

Лёша не стал упрямиться.

– Аллё, – бодро ответил в трубку. А у меня внутри всё оборвалось. Что же я делаю? – What? Who is Larry? I don’t know, pal. Let her alone. Let her alone! Don’t worry. I’ll make sure she will be happy. Cheerio! – и передал мне телефон, пожав плечами: – Извини, тебе ничего не передал.

Я смотрела на потемневший экран – заставку с изображением летнего Лондона – и чувствовала себя предателем.

Шампанское сразу же выветрилось из головы, праздник словно утратил силу. Девчонки выпили без меня и теперь звали потанцевать. Я качнула головой, машинально бросив:

– Попозже, – и перехватила на себе пристальный взгляд подруги.

– Ты правильно сделала. Забыла, и нечего вспоминать. Давай лучше выпьем и пойдём к девчонкам.

Кивнула. Может, ей лучше знать. Если уж жечь мосты, то все до последнего.

Но что-то в груди сильно упрямилось. Что-то мешало мне веселиться. Что-то, что было сильнее меня.

– Я на минутку, – хриплым голосом бросила я и, не оглядываясь, бросилась к двери.

Может, Люда и догадалась, что я едва сдерживаю слёзы – она ведь хорошо меня знала, – но мне было плевать, что она может сейчас подумать. Плевать, сочтёт ли она это слабостью.

Я забрала в гардеробе пальто и, набросив его на плечи, сбежала по ступенькам вниз. У входа курили несколько парней. Я миновала их, завернула за угол здания и, наплевав на то, что стена холодная, прислонилась спиной и закрыла глаза.

Слёзы, словно почувствовав, что момент наступил и теперь можно, брызнули из глаз. Мне хотелось кричать. Забиться в угол и спрятаться от всего мира. Сбежать от проблем – самое простое средство, но оно ничего не решит.

Я уже сбежала. Иначе почему я в Москве?

Здесь, со стороны улицы, негромко играла иная музыка. Какая-то мелодия, отдалённо похожая на ту, что я пела когда-то в машине Ларри. Каким близким было тогда счастье…

Я знала её наизусть – эту песню. Так любила её. И фильм. Пересмотрела уже раз пять – и на русском, и на английском. Неужели наш с Ларри финал будет таким же, как у героев истории?

Закрыла глаза руками. А в голове вместе с громкой пульсацией сердца звучали слова:

City of stars

Just one thing everybody wants

There in the bars

And through the smokescreen

of the crowded restaurants

It’s love.

Yes, all we’re looking for

is love from someone else.

Вынырнувший из-за того же угла, что и я прежде, охранник прошёл мимо, бросив на меня лишь мимолётный взгляд, но через секунду вернулся и протянул упаковку салфеток.

Я взяла одну и благодарно кивнула. Видимо, совсем плохо выгляжу.

– Мне кажется, вам понадобится больше, – доброжелательно улыбнулся он, и от этого простого человеческого тепла мне стало легче.

– Хорошее у вас здесь обслуживание, – усмехнулась, доставая ещё один белоснежный бумажный прямоугольник.

Он кивнул и удалился, дав время побыть мне одной.

Я улыбнулась.

Не знаю почему, но вдруг захотелось смеяться. Может, это первая стадия сумасшествия: когда сначала рыдаешь, потом смеёшься?

Он мне позвонил!

Почему же этого не могу сделать я?

Я достала свой телефон. Позвоню сейчас и скажу, что… Что отходила, а ребята взяли мой телефон и решили пошутить. Я просто хочу услышать его голос.

Включи любую из его песен и услышишь.

Это совсем не одно и то же.

Ну поговорите вы, а что дальше? Думаешь, он скажет: «Покупай ближайший билет до Лос-Анджелеса, я тебя встречу?»

Это было бы так просто и так прекрасно.

«Наивная дура!» – отчитал меня собственный внутренний голос.

Ну разумеется, я наивная дурочка. Из тех, что показывают в сериалах, а ты сидишь у экрана и думаешь: «Ну как же так, ведь всё очевидно?!» Раньше и я так думала.

Теперь я не смотрю телевизор. Теперь я поняла, что и сама такая же.

Решила позвонить Мэй. В Лондоне ещё восемь вечера, а у неё сегодня вроде нет смены.

Ну не умею я сама принимать решения. Тем более такие важные.

– Привет! – ответила она с такой радостью, как будто мы не общались всего пару часов назад, и она только и делала, что ждала моего звонка. – Как проходит твой праздник?

– Всё хорошо, – пробормотала я и сразу же перешла к главному. – Мэй, Ларри звонил.

– Что??? Вы поболтали? Что он сказал?

– Нет, я с ним не говорила. С ним говорил другой парень.

– Какой ещё парень?

Сбивчиво объяснила. Судорожно выдохнула.

– Ты тоже думаешь, что я дура?

– А кто ещё так думает?

– Я.

– Ну, если честно… Я не знаю, чего ты добивалась – от этого всё зависит.

– Нужно было поговорить, – вздохнула я, плотнее запахивая на груди пальто. Холод стал пробираться внутрь и оттого становилось физически неуютно. – С другой стороны, я такое себе напридумывала. Что мы бы поговорили, всё выяснили, и, может быть, помирились бы, – снова вздохнула. – А может и нет. У него ведь теперь новая любовь.

Сказала, ожидая, что Мэй что-нибудь скажет по этому поводу.

Она сказала, но несколько иное, чем я ожидала.

– Ты ведь видела? Пол всё-таки осуществил свою угрозу.

– Что?

– Ну да. Очень много всего было в прессе. Уже и не разберёшь, что там правда, что вымысел.

– А что ещё пишут?

Мэй не ответила. Почему-то.

– Я тебе сброшу ссылки. Ты не бери в голову. Сама знаешь, то, что случилось, уже не вернуть. Если судьбе угодно, она вас ещё столкнёт.

«Как, интересно?» – подумалось мне. Я ведь в России, а он в Америке. При всей моей необъёмной вере в чудеса, я понимаю, что этого просто не может быть.

Мы закончили разговор, и через пару минут я получила от Мэй на «Фейсбуке» ссылки. Сначала – несколько статей о том, что «бывший менеджер Ларри Таннера опубликовал секретный документ».

«..Этот контракт был заключен для того, чтобы Ларри не отпугнул фанаток своими истинными пристрастиями…»

«..Русская девушка долгое время была лишь прикрытием…»

«..Но то ли Ларри умело скрывает свои истинные интересы, то ли это всё же ошибка, потому что никто не видел его в мужской компании…»

«..Возможно, истинной любовью Таннера всё это время являлся его друг и партнер Найл…»

Что? Закрыла страницу, не желая больше читать этот бред.

Не представляю даже, что чувствовал Ларри, когда увидел всё это. Может быть, Пол и его шантажировал?

И Найл ничего не писал. Когда это выплыло в свет? Почти месяц назад. Ну да, мы же с Найлом не обсуждаем всё, что касается Ларри. А я принципиально не отслеживаю новости о нём. Пока не сорвусь, как сегодня.

Даже несмотря на то, что в Америке к меньшинствам относятся едва ли не положительно, это был удар по репутации Ларри. Я могла лишь предположить, как он был подавлен. А меня не было рядом. Рядом была Алисия. Всегда, когда что-то плохое случается в его жизни, меня не бывает рядом.

Со скрипом открыла следующую ссылку. Видео. Вокруг не было ни души, поэтому я тихонько его включила, совершенно забыв о том, что меня, возможно, уже потеряли.

Это была любительская запись с какого-то концерта с огромным количеством просмотров.

Ларри, почему-то без гитары, стоял перед зрителями в тёмных брюках и светлой рубашке и говорил в микрофон, время от времени теребя волосы:

– Я живу в свете софитов и для меня это вовсе не проблема. Вы знаете всё, что происходит в моей жизни и всегда узнаёте первыми – через песни и интервью. Но есть недобросовестные люди, которые в каких-то своих корыстных целях пытаются привлечь к себе внимание, используя для этого не самые честные, скажем так, способы. Поэтому хотелось бы объяснить, какие это вызывает чувства, если кто-то пытается пересечь допустимую границу. Всему есть предел. И как бы мне не хотелось быть с вами откровенным, у каждого человека должен быть свой потайной ящик – место и люди, с которыми можно побыть самим собой: небритым, непричёсанным, в плохом настроении. Они это терпят, потому что знают тебя настоящего. Знают, что это пройдёт. Публика не так лояльна к чужим слабостям. У идеала не должно быть слабостей. Но я не идеал. Да, меня узнают на улицах, но это – неотъемлемая часть работы, причём довольно поверхностная. Я до сих пор теряю дар речи, увидев, сколько людей собирается на мои концерты не только в Лондоне – по всему миру. Сколько приходит на автограф-сессии, съёмки, смотрит клипы и скачивает альбомы. Для меня это важно, потому что я вкладываю в это душу, мысли, чувства. Мне важно, чтобы их по-настоящему поняли. И я бесконечно долго могу благодарить вас за то, что вы для меня сделали, но есть что-то, о чём я не хочу говорить. Наши отношения с Энн останутся лишь между нами, и то, чем это было на самом деле, не знает никто, кроме нас с ней и близкого окружения. Я знаю, что большинство из вас в сложившейся ситуации встали на мою сторону, и ваша поддержка, как и всегда, помогает мне двигаться дальше. И всё же, давайте постараемся держаться подальше от этой грязи, которую сейчас разводит СМИ на пустом месте. Спасибо. Давайте продолжим.

И вот ему приносят гитару, он перебрал два аккорда и начал петь. Видео завершилось.

Мэй подписала свой комментарий, когда прислала мне эту ссылку: «Он молодец. Не стал оправдываться и мусолить слюни: „Меня оболгали“. Сказал один раз как нормальный мужик и больше никаких комментариев».

Ещё три ссылки. Да сколько же всего произошло в его жизни за эту зиму?

«Не знаю, понравится ли тебе это, – подписала Мэй. – Вероятно, это решение американских продюсеров Ларри».

Открыла со скачущим сердцем. Несколько коротких видео – по десять-пятнадцать секунд.

«Энн и Ларри. Секретное свидание»

«Самая большая любовь Ларри»

«Ларри со своей девушкой на прогулке».

Открыла одно за другим.