Читать книгу «Камская обитель» онлайн полностью📖 — Ирины Николаевны Мальцевой — MyBook.
cover

Торопливые шаги и прерывистое дыхание в стороне пролома подбросили Леху с места. Это был шанс, при условии, что идет один человек. Санька тоже поднялся, неслышной тенью скользнул за угол почты, затаился. За то время, что они обитают здесь, им не раз приходилось добывать деньги прямым разбоем. Но совесть их не мучила, так как люди сами шли на риск. И чего их тянет в это глухое место? Ходили бы по дороге, так нет, все спешат, углы срезают. Ищут, так сказать, приключений.

И приключение не замедляет случиться с ними. За три с половиной года обитатели старой почты отправили…нет-нет, не на тот свет, а в путешествие, троих. По-видимому, идет четвертый путешественник.

В последнюю секунду Санька понял, что идет баба. Но рука с кастетом уже занесена, а мелькнувшая в голове картина разлитой по стаканам водки была столь привлекательна, что Санька ударил женщину.

На шум падения тела выскочил Ванька-комсомолец, в один момент оценил ситуацию и кинулся за сумкой, отлетевшей в пожухлые кусты. Опытная рука сразу нашарила там кошелек.

– Есть, падлой буду, – сообщил он сообщникам. –Только куда нам её?

– Как всегда, – ответил Санька, пряча в карман истрепанной куртки кастет. – После московского как раз товарняк пойдет. Сунем туда, и все дела.

Они постояли, покурили, стараясь не смотреть на распростертое у самой насыпи тело женщины. Она не двигалась. Санька подошел к лежащей, присел на корточки, нерешительно протянул руку к голове и резко ткнул пальцами в затылок. Послышался едва различимый стон. Жива. Не торопясь, Санька стянул с руки женщины широкое обручальное кольцо, браслет в виде толстой цепочки, часики, потом просунул руку за пазуху и, нашарив там цепочку с крестиком, потянул на себя. Серег в ушах, как у других баб, не было. Довольный добычей, Санька спрятал золотишко в карман затасканных брюк, докурил чинарик и отошел к стене старой почты. Сидя на корточках, он планировал, кому предложить украшения.

Вскоре резкий голос из репродуктора сообщил, что на первый путь прибывает поезд на Москву, через пять минут этот же голос объявил отправку поезда. Когда стих шум двадцати вагонов, Леха Баклан вразвалочку вышел на перрон, огляделся по сторонам. Никого! Да и кому тут быть, если сегодня пассажирских поездов уже не будет.

– Идет, – сообщил он через некоторое время своим подельщикам.

Загрохотал товарный состав. Большая часть вагонов была закрыта, опломбирована или вовсе залита монтажной пеной по периметру дверей. Но зоркий глаз Лехи отыскал то, что им нужно было: вместо замка на вагоне висела небрежно скрученная проволока. Леха без проблем раскрутил её, отодвинул тяжелую дверь. Из вагона пахнуло конским потом, мочой и сеном. По-видимому, тут перевозили лошадей.

– Давай! – крикнул в темноту Леха.

Его дружки появились на перроне, держа женщину за руки и ноги. Леха запрыгнул в вагон, втянул бесчувственное тело внутрь и спрыгнул назад в тот момент, когда поезд тронулся. Застучали колеса на стыках, загрохотали вагоны, обдали жутким запахом цистерны с нефтью.

– Счастливого пути, – пожелал Леха и спрыгнул вслед за дружками в темноту под насыпь.

Когда они в первый раз проделали этот номер, долго боялись, что «путешественник» наведет на них милицию. Зря волновались. Правда, после отправки в «путешествие» третьего клиента, к ним пожаловал участковый и еще один из линейного отдела. Стали расспрашивать, грозить, но бомжи держались уверенно, божились, что никого не трогали. Сам горе-путешественник ничего определенного сказать не мог, напали-то на него сзади. Так дело и заглохло. А бомжи снова меж собой говорили, что находит приключения только тот, кто их сам ищет.

Глава третья

Зеркально-чистая вода в ямке, выстланной желтой травой, манила, на её поверхности играли веселые блики солнца, а узорчатые льдинки по краям посверкивали бриллиантами.

Женщина потянулась всем телом к воде, протянула выпачканные грязью руки. Пересохший рот требовал хоть глотка воды, в воспаленной голове замелькали чистые струи из-под душа, опрокинулись наполненные фужеры, радугой расцветилось небо, низвергающее потоки дождя.

Еще немного, еще одно усилие, твердила себе женщина. Она взялась за край платформы, подтянулась и вывалилась наружу. Боли женщина не почувствовала, так как была ослеплена одной мыслью: добраться до воды. Скатившись с насыпи, она на четвереньках добралась до наполненной водой ямки, упала на землю и стала пить, погрузив в воду все лицо. Ледяная вода обжигала кожу лица, расплавленным свинцом охватывала горло, но остановиться не было никакой возможности. Женщина подняла лицо от воды, набрала полную грудь воздуха и снова приникла к спасительной влаге. Ей показалось, что она могла бы выпить все, что было в ямке, но, сделав еще два-три глотка, остановилась, перевалилась на спину и замерла.

Океан без конца и края разливался над её головой, гнал по голубым волнам белые барашки облаков, носил по своей глади юркие лодочки больших птиц, а в глубине его золотом извергалось жерло кратера, освещая не только небесную гладь, но и все, что впитывало сейчас его тепло на земле. Промерзшая женщина наслаждалась потоком солнечных лучей, ласкающих её заледеневшее в воде лицо, согревающих тело сквозь кашемир пальто. Глаза женщины заслезились от яркого света, она крепко зажмурилась, но и сквозь сомкнутые веки ей виделся малиновый шар светила. Прошло несколько минут в покое и тепле, прежде чем послышалось ядовитое шипение пара и оглушительный лязг колес поезда. Женщина приподняла голову и бездумно проводила мелькавшие один за другим вагоны товарняка. Поезд набрал скорость и скоро исчез вдали, оставив после себя запах мазута.

Слегка покачиваясь, путешественница опять же на четвереньках поднялась на насыпь, посмотрела вслед исчезающему в глубине лесного массива поезду. Она стояла на бетонных шпалах и ощущала их слабую вибрацию, которую посылал напоследок тяжелый состав. Женщина двинулась в ту же сторону, но идти по шпалам было неудобно, и она спустилась с насыпи, зашагала вдоль полотна. Длинное пальто цеплялось за бурьян, росший между насыпью и стеной леса, вдоль которого шла железная дорога. В этом же промежутке стояли бетонные столбы линии электропередачи.

Женщина быстро выбилась из сил, идя по столь неудобной дороге. Сапожки на высоком каблуке увязали в мягкой земле, пальто приходилось то и дело отцеплять от настырных засохших растений, чьи стебли были чуть тоньше её запястья. Она несколько раз падала, снова вставала и шла, надеясь, очевидно, на то, что рельсы приведут её в более обжитое, чем это, место.

В какой-то момент женщина остановилась, поводила в стороны головой, прислушиваясь. Потом она приложила ладони к голове, легонько ударила ими по ушам, помотала головой. Поезд давно исчез, а шум от него все стоял в голове, недоумевала женщина. Она все так же слышит перестук колес, звон металла и треск деревянной обшивки. Может, снова идет поезд?

Простояв на одном месте несколько минут и не дождавшись никакого поезда, женщина двинулась дальше.

Тихий осенний день приблизился к полудню. Незадачливой пассажирке с товарного поезда стало жарко на открытом месте, и чтобы спрятаться от солнца, она, пробравшись сквозь шуршащие заросли увядшей травы, спряталась в тени деревьев, чьи верхушки доставали до неба. Земля под ногами пружинила ковром из хвои, свежий запах смолы проникал через рот и нос в легкие, оставляя после себя вкус кедрового эликсира для зубов.

Вдруг сплошная стена деревьев оборвалась, и женщина увидела перед собой широкую просеку, по которой шли огромные металлические опоры линии электропередачи. Опоры уходили вдоль просеки, а гудевшие на них провода словно звали женщину с собой. Она глянула в ту сторону, где исчез поезд, потом оглядела просеку и застыла на несколько минут, решая, в какую сторону продолжить свой путь. Почему-то просека её больше привлекла, и она пошла по ней.

Сколько прошло времени – час или три, женщина не понимала. Солнце незаметно опустилось на верхушки деревьев, а потом стало исчезать за ними. Это напугало путешественницу, и она ускорила шаг. Просека не кончалась, а силы были на исходе. Все чаще женщина прикладывала руку к желудку, дававшему ей знать, что пора бы и поесть. Спазмы становились все мучительнее, в голове начали звенеть колокольчики, а перед глазами все плыло и качалось. Снова хотелось пить, но нигде не было видно ямки с водой. Правда, на некоторых увядших листьях, как в чашечках, поблескивали капли влаги, но это была такая малость.

Подняв голову, женщина вдруг обнаружила, что не видит следующую опору: сумерки накрыли просеку, оставив впереди лишь квадрат светло-серого неба в обрамлении стройных стволов деревьев. Вместе с сумерками пришел страх.

Он неожиданно возник из слабого шороха деревьев, из рваных теней, преследующих её, из проникновения в её сознание чьих-то мыслей, требующих подчиниться им. Звук тихо хрустнувшей ветки под чьей-то осторожной ногой слева ударил по напряженным нервам. Женщина отпрыгнула в противоположную сторону и побежала, не разбирая дороги. Сумерки просеки тут же сменились темнотой леса, относительная свобода движения – крепкими объятиями высокого кустарника, молодых деревьев, что протягивали к ней свои гибкие ветки, высокой пожухлой травы, путами захлестнувшей ноги несчастной. Но она не сдавалась, бежала вперед, хотя несколько раз хотела упасть на землю, закрыть голову руками, сжаться в комок и ждать, когда страх покинет её. Но он был рядом, она слышала его дыхание, чуяла его звериный запах.

Боль в легких заставила женщину остановиться, прислониться к стволу дерева, чтобы восстановить дыхание. Она была одна среди дремучего леса, за нею гнался неведомый зверь, который тоже остановился, втянул носом воздух, клацнул сведенной зевотой пастью. Женщина оглянулась туда, откуда она пришла. Не надо было уходить с просеки, запоздало ругала она себя, не надо было забираться в дебри.

А зверь все ближе, и не один! Вон в стороне, совсем близко в полуметре от земли сверкнули два глаза, с другой стороны еще два! Страх, сковавший женщину, мутил сознание, выбивал из тела крупную дрожь. Она собрала последние силы и ринулась сквозь лес, сквозь темноту, ни на что не надеясь. Страшные тени неслись рядом, заставляя её поворачивать, подниматься на невысокие пригорки и срываться вниз, перебираться через завалы старых деревьев, проваливаться в топкие ручьи и бежать, бежать, бежать. Через какое-то время женщина вдруг поняла, что движется не по своей воле, а по воле тех, кто ведет её, направляет в определенную сторону.

Но, по крайней мере, она до сих пор жива, цела, чего не скажешь о каблуках, давно пропавших в мягкой земле, и пальто, лишившемся всех пуговиц, с изодранным подолом и рукавами.

Сил двигаться больше не было. Женщина хотела остановиться, дать отдых измученному телу, взбунтоваться против неведомых проводников, которые не давали ей ни минуты покоя, заставляли двигаться вперед.

– Я больше не могу! – крикнула она в темноту. – Я сейчас умру от усталости! Мне нужен отдых!

В ответ минутное затишье, а потом страшный вой, кнутом ударивший по расстроенным нервам женщины. Она закричала и снова побежала изо всех сил. Она умрет на бегу, подумалось ей, но это её уже мало волновало. Её воля была подавлена, разум, измученный страхом, отказывался служить, и только сердце, надорвавшись от непосильной физической нагрузки, болью держало её на поверхности, не давая упасть в пропасть, на дне которой она бы нашла вечный покой. Полностью потеряв ориентировку во времени и пространстве, женщина забиралась все дальше в лес, отталкиваясь от наступающих на неё деревьев, с трудом вытаскивая ноги из спутанной травы.

Когда она вдруг выскочила из лесного плена на свободу и над головой увидела весело подмигивающие ей звезды, она замерла. Глаза разглядели свободное пространство, огороженное изгородью из тонких стволов, а за нею дом, рядом с домом два стога сена. Окна дома были темны, а вокруг царила абсолютная тишина.

– Эй, – голос женщины был чуть слышен, – кто-нибудь, помогите!

Она подлезла под изгородь и заторопилась к дому. В призрачном свете звезд ей удалось рассмотреть крыльцо, дверь без замка. Она потянула массивную ручку и переступила порог. Страх остался по ту сторону двери.

Через мгновение из леса метнулись две огромные тени, перелетели через изгородь и двинулись к дому. Два волкодава шли друг за другом по следу человека, которого они довели-таки до места. Теперь можно было расслабиться.

Одна из зверюг растянулась у крыльца, исключая всякую возможность как пробраться в дом, так и покинуть его, другая, бесшумно ступая, дошла до сложенного в стог сена, но прежде чем улечься на облюбованное место, задрала морду к двум окошкам, прислушалась к тому, что происходит внутри дома. По-видимому, там происходило то, чего ожидал зверь, потому что он раздвинул огромные челюсти, со стоном зевнул и завалился на бок. До утра недалеко, нужно выспаться.

...
7