– Меньше смотреть надо такие фильмы. Ну? Пойдём, посмотрим, что там с домом?

– Ага!

– А коса-то и правда не помешала бы. – пробормотала Галя, пробираясь к своему родовому гнезду.

Окна были заколочены досками. Но стёкла оставались целыми. Навесной замок на двери открылся ключом, который Гале много лет назад отдала тётя Злата. И замок не проржавел, что ли, за тридцать лет? Или уже тридцать пять? Странно как-то. Целые окна, почти нетронутый ржавчиной замок. Нереально! А внутри, хоть и был пыльный беспорядок, но не было следов вандализма. Как будто за все эти годы никто даже не попытался влезть в дом. Гале стало не по себе.

– А где тут вода? – покрутила головой Тася.

– В колодце. А где колодец, я не помню. В машине есть баклажки из магазина. Дотащишь? Или, давай я сама принесу.

– Погоди… тут нет воды?

– Откуда тут вода? Водопровода нет.

– А где мыться? – ужаснулась Тася.

– Так баня во дворе. А впереди лето. В летнем душе мыться.

– И туалет на улице?

Гале надоел весь это цирк.

– Слушай, дорогая, а ты думала, я куда тебя везу? Русским языком же сказала: в деревню!

– У бабы Риты тоже деревня. Но там всё есть…

Галя махнула рукой на Таську, и начала перетаскивать вещи из машины. Коробку с душем, который ещё надо было собрать. Ну, это можно сделать и потом. Бутылки с водой. Пакеты с продуктами, с бельём, сумки и чемоданы с вещами. Тася поняла, что деваться некуда, и присоединилась. Вдвоём они быстро всё перетаскали.

– Ну вот! Другое дело. – с ощущением сделанного полдела сказала Галя. – Давай поедим, и на колодец. Да?

– Так есть же вода.

– Нет, ну что бы сделать уборку и самим ополоснуться всё равно нужно натаскать. Ты чего?

– Мам, мне тут не нравится. – совсем скисла Тася. – Я не хочу тут жить.

– Да нет у нас сейчас с тобой других вариантов! Поживём лето, дальше видно будет. Давай-ка всё отмоем тут, глядишь, и по-другому будет. Не так мрачно.

– Да нет… не только в этом дело. – уныло сказала дочь. – У меня тут странное ощущение. Неприятное.

– Какое ещё ощущение? Ты таблетки пила свои?

– Мам, успокойся. Я их пью по часам. Ты же знаешь.

– Ну, а что за ощущение-то?

– Как будто… тут есть кто-то ещё, кроме нас.

Сказала, и засмущалась. Раньше бы не смутилась. Да и чего тут смущаться? Но с тех пор, как был поставлен диагноз, Тася старалась не говорить лишнего, и послушно глотала транквилизаторы. Чтобы больше не повторялись никакие навязчивые состояния. Чтобы ничего не мерещилось. И всё было хорошо, а тут вдруг опять. Померещилось.

– Я ничего такого не чувствую. И не слышу. Пройдём по дому, проверим все уголки-закоулки, чтобы тебе было спокойно. Хорошо?

Тася пожала плечами. Галя взяла пакет с едой, нарезала бутербродов, вскипятила воду в электрическом чайнике. Посмотрела на счётчик около двери. Совсем старый… надо бы сменить. А то коротнёт что-нибудь, и для полного счастья будут ещё и без света.

Она сама уже забыла, естественно, как это: без воды, туалет на улице. А ведь когда-то в детстве это было делом привычным. Четыре года… достаточно осознанный возраст. Почему она так плохо помнит себя? В этом доме, и вообще. Ещё меньше Галя помнила маму с папой. Совсем не помнила. Но почему? Ей вдруг захотелось поговорить с тёткой. Единственная ниточка к родителям. К маме. Галя вытащила из кармана мобильник. Ух ты! И связь даже есть… ну это как раз не удивительно, вышки натыканы на каждом шагу.

Телефон Златы был не в абоненте. Странно. Она набрала городской номер. Длинные гудки. Ладно, когда тётя Злата появится в сети, ей сообщат.

– Поела?

Таська кивнула.

– Идём в сарай. Посмотрим, что там есть вообще.

– Тут и сарай есть? – удивилась дочь.

– Тут должно быть всё. Полный комплект. Я смотрела по документам – и сарай, и баня, и туалет. Целый комплекс хоз. построек.

В сарае было всё так, будто хозяин вышел минут пять назад, и скоро вернётся. А Таську вдруг затрясло мелкой дрожью.

– Что с тобой такое?

– Тебе самой не странно? Это как с кораблями в Бермудском треугольнике! Люди находят их в таком виде, словно корабль покинули только что. Кофе и сигареты дымятся, сидения тёплые, а никого нет. Тут также.

– Что? Сидения тёплые? – пробормотала Галя, осматриваясь.

– Мам, да ты не видишь, что ли?! Тут всё в порядке, а никто не живёт. Это как? Может живёт кто-то?

– Где живёт-то? В сарае? Не придумывай! О! А вот и то, что нам нужно.

Галя выволокла из угла флягу. Провела по ней пальцем – на коже осталась густая серая полоса.

– Посмотри, сколько тут пыли. И успокойся.

– А. Ну, да. – пробормотала Тася, глядя на пыль.

Галя нашла какую-то тряпку и стёрла пыль с фляги. Подцепила тележку для фляги, соединила их, и потащила конструкцию на улицу. Таська с восхищением посмотрела на мать. Во даёт! Как будто всю жизнь только этим и занималась.

Колодец был тоже как новенький.

– Ну как? Не странно тебе, нет? – усмехнулась Галя, опуская ведро вниз.

– Им, наверное, пользуются. А где все люди?

– Думаю, на работе.

– А где тут работают?

– На ферме. В поле. Наверное, это всё.

– А школа тут есть?

– Таська, я так далеко не загадывала. И потом, я понятия не имею, есть ли тут школа.

– Только ты могла притащиться жить в такую Тмутаракань, ничего о ней не узнав толком.

– Я родилась в этой Тмутаракани, как ты выразилась. И прописана я тоже тут. Да и ты, кстати.

Тася выпучила глаза.

– Я же в Москве паспорт получала.

– Но прописали-то тебя сюда. По месту прописки твоей матери.

– Так я что же… деревенская.

И Тася развела руки в стороны, скосив глаза, как дурочка. Галя прыснула, и чуть не упустила ведро.

Набрав воду, они отмыли дом, а точнее, первый этаж. Перед тем, как готовить ужин на привезённой электроплитке, Галя предложила обойти весь дом. Заглянуть в каждое помещение и убедиться, что в доме они одни. Начали со второго этажа. Пыльно, мрачно. Но стёкла в окнах также целы. Наверху было две комнаты и между ними коридор.

– Конечно, если жить, то тут бы хотелось. – печально констатировала Тася.

– Да ну! Я тут пока не хочу. Меня вполне устраивает первый этаж.

– Почему все комнаты такие огромные? И в каком году строился этот дом?

– В каком-то очень древнем году. Я смотрела в бумагах, но у меня тут же вылетело из головы. Ну? Убедилась, что тут пусто?

– Давай в шкафы заглянем?

– Ох ты, Божечки! – фыркнула Галя. – Ну, давай заглянем.

Из шкафа сразу после того, как его открыли, вылетел запах затхлости. Внутри висели женские платья и мужские костюмы. Парочка всего. Внизу стояла обувь. Справа мужская, слева – женская. Сапоги, туфли, и две пары босоножек. Всё такое винтажное.

– Надо разгрести. Потом.

– А чем воняет?

– Затхлостью. Этот шкаф стоял закрытый много, много, много лет. – Гале вдруг стало грустно.

А Таська аккуратно сдвинула платья и осмотрела шкаф. Никого там не обнаружив, успокоилась. В другой комнате шкаф был пуст. Только в углу стояла коробка, а в ней лежала куча игрушек, покрытых толстым слоем пыли.

– Почему тут пустой шкаф? – удивилась Тася.

– Это мой. Моя комната. – каким-то чужим голосом сказала Галя. – Меня забрали отсюда с вещами. Поэтому тут нет моей одежды.

– Ух ты… а игрушек-то у тебя было так нехило. У меня и того меньше.

– Осмотрела шкаф? Пошли отсюда.

– Такое здесь всё… странное. Провода торчат, выключатели какие-то круглые.

Галя подтолкнула дочь к двери. Больше ей тут находиться не хотелось. Ей вдруг показалось на мгновение, что в голове была готова всплыть картинка. Её что-то не пропускало. Она просилась, стучалась откуда-то снизу, хотела показаться, эта картинка. И Галя могла поклясться, что это воспоминание, рвущееся на свет, было плохим. Мрачным. Тёмным и зловещим.

Взявшись готовить омлет, Галя не обнаружила молока.

– Мы покупали молоко? – спросила она у Таськи, сидящей носом в телефоне.

– Мугу-у. – промычала дочь.

– Я по коровьи не понимаю. Отвечай нормально. Помнишь ли ты, покупала я молоко?

– Мам, ты покупала молоко. Упаковку. Двенадцать пакетов. Ты чего?

– Ну, и где оно?

Тася пожала плечами, глядя на растерянное лицо матери.

– Ну, давай яичницу пожарим. Или сварим яйца, с майонезом слопаем. В чём проблема?

– Да нет никакой проблемы! – стараясь не сорваться на крик, выговорила Галя. – Просто если молоко покупалось, то оно же должно где-то быть! И где оно? Куда могла подеваться упаковка молока?

– А ты приносила его из машины?

– Не помню.

– Так может, оно там и осталось?

Галя сбегала к внедорожнику, и перевернула всю машину вверх дном. Молока не было. она вернулась в дом, и заглянула во все щели. Под диван, под стол, в шкаф. Под стул. Даже в холодильник залезла, хотя даже не включала его пока. Молока не было нигде! Что за чертовщина? Нет, её так просто не сбить с панталыка! Раз Галя решила, что хочет омлет – значит, будет омлет.

– Я иду в деревню за молоком. Ты со мной?

Тася, убедившись, что дом пуст, вроде совсем успокоилась. У неё вовсю шла переписка с подружками в общем чате. Если мама уйдёт, она сможет созвониться по видеосвязи, и показать девчонкам их мрачный домик.

– Не, мам. Я тут посижу.

– Ну, хорошо. Только запрись на щеколду, и на связи будь. Поняла?

– Да-да, не волнуйся. – и снова уткнулась в смартфон.

Галя посмотрела на небо. Странный климат в этой стране. Вроде не джунгли, а перемены погоды как в джунглях. Полчаса назад светило солнце, а сейчас всё небо заволокло серыми тучами. Она машинально нажала на брелок сигнализации, вытащила из бардачка зонтик, и взяла с собой на всякий случай. Траву бы тут покосить, конечно. Это было бы интересным опытом. Взять косу, и как Лев Толстой выйти в поле. Лепота! Но самое простое съездить завтра в магазин в городе, и купить бензиновую косу. Всё ж таки времена Льва Толстого давно прошли, сейчас нет никакой нужды усложнять себе жизнь. Пока есть какие-то деньги, нужно подумать о хозяйстве. Сколько они тут проторчат? Как всё нелепо получилось… на Галю вдруг навалилась тоска по Владу. Подумать только, почти двенадцать лет они были вместе. Она была его любовницей. Ну и что? Она ведь любила его. Конечно, любила! Именно поэтому Галя сейчас в таком бедственном положении. Ни квартиры в Москве, ни работы. Уползла в глухомань зализывать раны. А как их тут залижешь? Как бы они ещё сильнее не открылись. С другой стороны, ей надо, чтобы в столице всё поутихло, и про неё забыли. Можно начать сотрудничать с каким-нибудь интернет-изданием под псевдонимом. А дальше видно будет. Если выйти на определённый уровень дохода, можно снова будет подумать об аренде в Москве. Или сразу об ипотеке. Размышляя так, отгоняя грустные мысли о безвременно почившем любовнике, Галя снова оказалась посреди деревни. Вот колодец. А вот из этой калитки выходили странные пенсионеры. Да какого черта? Странные – не странные. Всё равно это её единственные знакомые тут. Если можно так сказать – имён стариков Галя не знала. Но лучше уж она спросит про молоко у них, чем пойдёт, и найдёт кого-то, кто может оказаться ещё более странным. А на сегодня с неё хватит странного.

– Эй! – покричала Галя около калитки. – Эй, дедушка, вы дома?

Тишина в ответ. Собаки нет вроде. Она толкнула калитку и вошла на участок. Прошла к двери, та оказалась незапертой. Значит кто-то дома? Галя вошла в узкую кухню и почувствовала запах свежего борща.

– Хозяева! Вы дома?

Снова нет ответа. Огород! За домом есть огород, наверняка старики копаются там. Она резко развернулась и вместо выхода на улицу увидела перед собой огромную фигуру, в которую чуть ли не ткнулась носом. Нервы Гали не выдержали, и она завизжала, что есть силы.

– Ну, ничо так. Прикольно у тебя там. – сказала Лена, которой Тася провела экскурсию по видеосвязи. – А тётя Галя где?

– Пошла молоко искать. Деревенское.

– Я никогда не пробовала. Вкусно, наверное.

– Не, я сто раз пробовала. У бабки под Рязанью. Ничо такое, вкусное. Жирное сильно. Мне сметана нравится деревенская, она как масло. Её мажут на белый хлеб, и жутко вкусно. Но тоже всё такое жирное, что потом в джинсы не влезаешь.

– О, тётя Галя пришла?

Тася бросила взгляд на дверь.

– Нет. Она бы постучала, я же изнутри закрылась.

– А кто с вами ещё? – спросила Ленка.

– Никого. Мы вдвоём, говорю же тебе.

Ленка прищурила глаза, всматриваясь. Тасе стало не по себе. Но было очень страшно смотреть назад. Она сделала своё изображение на весь экран и внимательно изучила. Да нет. Вот она, сидит на диване. А за ней стена.

– Ленка, ты гонишь что ли? Нет никого. – Тася повернулась, и убедилась в этом.

– Ну… может заглючило. Но мне показалось, стоит кто-то. Ну, так и что? – перевела тему Лена. – Надолго вы туда свалили?

– Если бы я знала. – вздохнула Тася. – Мама говорит, пока надо побыть тут. Мне самой не особо всё это нравится. Дом прикольный, но это если тут не жить. А изнутри уже и не очень прикольно. Да ещё никакой цивилизации.

– Таська, без тебя скучно.

– Отпросись у своих, приезжай летом.

– Может быть и приеду. – задумчиво сказала Лена. – Как, ты говоришь, называется ваша деревня?

Изображение на экране пошло помехами.

– Алё! Лена. Лен, ты меня видишь? – Тася постучала по аппарату.

Картинка с Леной мигнула, и исчезла. Тася попыталась перезвонить. Ничего. Она глянула на шкалу сотовой связи и увидела надпись «нет сети». Прекрасно! А куда же делась сеть? Только что была.

По коже девочки поползли мурашки. Снова появилось это странное и страшное ощущение, что в доме есть кто-то ещё, кроме неё. Куда подевалась мама? Почему её так долго нет? Скоро уже начнёт темнеть, а она тут одна. Тася пошла к двери. Она выйдет на улицу, может быть там есть сеть. Выйдет, поймает сеть, и позвонит маме. Она не хотела больше оставаться в этом доме в одиночестве.

– Вы меня напугали. Напугали! До смерти напугали…

– Ну… скорее, до полусмерти. Вы вполне себе живая.

– Вы такой огромный. И так подкрались. – Галя держалась за сердце.

– Девушка, я к себе в дом зашёл. И уж никак не ожидал тут увидеть незнакомую барышню. Такую пугливую тем более.

– Тут же другие люди живут. Я днём их видела. Дед и… жена его.

Сказать «бабка» Гале показалось невежливым, хоть и логичным.

– Это мои родители. А я к ним в гости наезжаю. Силы-то уже не те у стариков. Приходится помогать. Будь оно всё неладно! – с досадой резюмировал детина. – Меня Илья зовут.

– Галя. – она подняла на него глаза.

Точно Илья. Муромец. Здоровее она никого не видела за всю свою жизнь. Богатырь, одним словом.

– А чего вы, Илья, ругаетесь? По поводу ваших визитов к родителям?

Он присел на табуретку напротив неё, через стол.

– Потому, что я их зову в город переехать. Не хотят в Москву, так хоть вон в Талдом. Разве плохо на старости лет жить с комфортом? Не ходить в туалет на улицу. Не носить воду из колодца. Не топить печь. Так нет, они упёрлись, и ни с места.

– Позвольте… но ведь это всё можно сделать и тут. Благоустройте им дом, и будет вашим старикам полегче.

Илья усмехнулся, потом сделал важное лицо, и вымолвил с выражением:

– Помрём, хоть дом сноси. А пока мы живы – не надо нам твоих перестроек.

– Не похоже. Фиговый вы пародист, Илья. – грустно сказала Галя. – Ну, вроде сердце перестало стучать, как у зайца.

Она встала.

– Вы случайно не знаете, у кого тут молока купить домашнего?

Илья, ничуть не обидевшийся за «фигового пародиста», тоже поднялся, и спросил:

– А вы не здешняя? Я просто никогда вас тут не видел.

– Я тут родилась. А выросла совсем в другом месте. Теперь вот пришлось вернуться.

– Надолго?

Галю начал раздражать этот допрос. Ну не знает, где купить молока, ну и чего прицепился?

– До свидания, Илья. – строго сказала она, и повернулась к выходу.

– Подождите. Провожу вас за молоком. Дома-то пронумерованы как попало, сам чёрт не разберёт. Хорошее молоко у Татьяны.

Они побрели по деревне прогулочным шагом.

– Я рассчитывала застать ваших родителей. Они куда-то ушли?

– Наверное. Я не слежу за ними. К соседям куда-нибудь ушли, чаи гонять. Так где вы родились? В каком доме?

– В большом, двухэтажном. Который по той улице, что слева, в самом конце. – она подумала, достаточно ли толково объяснила. – Он даже не совсем на улице, а как будто чуть за пределами деревни, в сторону леса. Особняком стоит, рядом с озером.

– Да идите вы! – радостно воскликнул Илья, и остановился.

Галя ничего не поняла, но на всякий случай сказала:

– Да сами вы идите! Что такое-то?

– Вы Галя Адамова? Мы с вами в детстве вместе гуляли. Вы не помните, что ли?

Она помотала головой. Галя себя-то не помнила, не то, что тех, с кем играла в детстве.

– Галя Адамова. Девочка из дома ужасов.

– Что? – она не поверила своим ушам.

– Галя, да вы правда ничего не знаете?

– Да что такого я не знаю, Господи Боже ты мой?! Я просто не была тут с тех пор, как родители погибли в аварии. А тут вернулась… и все ведут себя как-то странно. И вы в том числе. Что вы имеете в виду?

Галя остановилась, повернулась к нему, и остановила Илью, упершись ладонью ему в грудь. Не грудь, скала! Но мужчина остановился. Всмотрелся в её лицо, и снял Галину руку со своей рубашки.

– Если вы ничего не знаете, то и я рассказывать ничего не буду. Это просто глупые слухи, вот и всё.

– Нет уж! Первые, кого я встретила, были ваши родители. И они вели себя так, словно у меня рожа в саже вымазана. Только что не перекрестились. А, нет, погодите! Ваш отец перекрестился. Как будто я – привидение! И мне всё это кажется странным, но если вы что-то знаете – скажите мне. Потому, что дом… дом тоже странный. Там никто не жил столько лет, а ничего не тронуто. В общем, мне странно, почти уже страшно. Мне надо делать омлет, а я молока не обнаружила. Хотя точно его покупала. И теперь вы с этим вашим «дом ужасов». Что это значит, чёрт побери?!

– Галя, вы успокойтесь. А то вон соседи уже выглядывают. – он показал глазами на тётку, выглядывавшую из-за забора. – Это Татьяна, и у неё продаётся молоко. Покупайте, и я вас провожу.

– И расскажете про дом ужасов?

– Да это просто детские страшилки! Нас пугали в детстве. Ну, и до сих пор детей пугают вашим домом.