Читать книгу «Пять минут до любви» онлайн полностью📖 — Ирины Лобусовой — MyBook.
image
cover

Ирина Лобусова
Пять минут до любви

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

ВСЕ СОБЫТИЯ И ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА ЭТОЙ КНИГИ – АВТОРСКИЙ ВЫМЫСЕЛ. ЛЮБЫЕ СОВПАДЕНИЯ С РЕАЛЬНОСТЬЮ – СЛУЧАЙНОСТЬ.

АВТОР.

Я так и не поняла, кем он был: мечтой, плодом моего больного воображения или ночным кошмаром. Он возник в те смутные времена, когда любой бизнес был черным. Его состояние (он создал его почти по пословице – ловил сомнительную рыбу в мутной воде) было таким же темным и странным, как и его душа.

Я так и не поняла, кем он был…. Поэтому буду называть его кошмаром. Разбирая старые бумаги в глубинах шкафа, я случайно нашла его фотографию.

С того времени, как случилась эта история, прошло много лет. Я стала взрослой, совершенно независимой женщиной. Я вышла замуж, родила сына, нашла свою дорогу в жизни. Я изменила прическу, свое имя и цвет волос. Но…

Но со старой, пожелтевшей фотографии, обтрепанной по краям, вдруг глянуло на меня его лицо – лицо моего кошмара. Он взглянул так знакомо, как будто не прошло никаких лет. И все было так, как тогда: ночная фиеста южного портового города, молодость, ветер, пришедший с моря, и все, доведенное до последней степени крайности – отчаяние и любовь, очень много любви и очень много отчаяния.

Все это осталось в моей памяти – как шрам, под грузом прожитых лет. Я порвала фотографию. А потом решила рассказать эту историю.

Мой кошмар звали Леонидом Валерьевичем. Его имя было намного благозвучнее, чем он сам. Когда мы познакомились, ему было тридцать девять лет. Был он не высокого роста и не очень красив. Позже я поняла, что он не особенно умен, скуп, не выносит делать подарки, и до невозможности скучен в постели. Он не умел вести светские беседы, не ходил в кино или в театр, за всю свою жизнь не прочитал ни одной книги, географию изучил на стамбульском базаре и считал, что в мире существуют всего две страны – Турция и Китай. Он был не образован и не особенно вежлив. Иногда он называл базар рынком и изо всех сил пытался скрыть тот факт, что начало своего состояние положил обыкновенной челночной торговлей на знаменитом одесском 7 километре.

Заработав кое-какие деньги в начале девяностых годов (когда все в бизнесе было поделено между толчком и бандитами), он каким-то образом (как именно – я не понимаю до сих пор) взял не совсем законные кредиты в крупных зарубежных банках и стал одним из первых «новых русских» девяностых годов, уже купивших недвижимость в Барселоне и на Кипре. И (если мне не изменяет память) еще где-то за рубежом (я, впрочем, никогда не сомневалась, что в его любимом Стамбуле). Впрочем, я не буду вдаваться в экономические тонкости его денежного расцвета – моя история не о начале рыночной экономики, а все-таки о любви…

Будучи одним из самых крупных и влиятельных людей в городе, он ходил в старом, вытертом костюме еще советского пошива, с потертым дипломатом и часами фабрики «Заря». И плевал на всех, кому не нравился его внешний вид. Он всегда выглядел доброжелательным, милым простофилей, этаким дурачком из народных сказок. Он внушал доверие всем и был необыкновенно улыбчив. Каждый встречный прохожий на центральных улицах нашего города, кто видел его квадратный, мужественный подбородок, наивные глазки и симпатичную розовую плешь, ассоциировал его с образом бывшего советского служащего, учителя или преподавателя. И если бы кого-то из людей, остановленных на улице, спросили, на какой машине может он ездить, то все без сомнения указали бы, что мечтой и высшим достижением такого человека могут стать только «жигули-копейка» где-то 85–86 года выпуска.

Он абсолютно не заботился о своем внешнем виде потому, что коллекционировал другие, совершенно непостижимые вещи. Он собирал деньги, а заодно – бары и рестораны в центре города. И еще магазины. Никто не знал, что этот маленький, плешивый человечек среднего возраста контролирует центральную часть города так, что с визитами вежливости к нему приезжают не только все остальные авторитеты, рангом поменьше, но и президент со своими министрами. Его состояние, разбросанное в нескольких тайных местах, являлось одним из самых крупных состояний страны – разумеется, за ее пределами. Он скупал кафе и рестораны просто так – потому, что дома готовить было некому, и сидеть одному в пустой, темной квартире было совершенно невозможно, особенно по вечерам.

Однажды он присмотрел небольшое кафе, расположенное на пересечении двух центральных улиц. Взяв своего «друга» (в бизнесе не существует друзей, но об этом я узнала только потом), так же, как он, умевшего удачно косить под бродягу, он отправился в этот бар в своем самом потертом костюме. Сев за столик, приятели – «бродяги» сделали дорогой шикарный заказ. На столе появилось всё: начиная от французского шампанского, заканчивая устрицами и лангустами.

Через два часа, после того, как все было выпито и съедено, официантка, молоденькая 17-летняя девочка подошла к ним и спросила, собираются ли они расплачиваться. Мой кошмар весело осклабился в своей самой очаровательной улыбке и сказал, что расплачиваться они не могут потому, что денег у них нет. Девочка вежливо улыбнулась шутке, похлопала накрашенными ресницами и положила на стол бланк счета. Сдвинув счет двумя пальчиками (единственным, что показывало его истинную значимость, были презрительные, надменные, чересчур высокомерные для рядового гражданина жесты), он прекратил улыбаться и на полном серьезе сказал девочке, что расплачиваться никто не собирается потому, что денег у него действительно нет. И дабы никто в этом не усомнился, в доказательство вывернул все свои потертые карманы. С девочкой случился припадок. Изменившись в лице заикаясь и дергаясь, бедная официантка затрусила к старшему менеджеру – администратору. Пришел администратор, симпатичный мужчина лет 30-ти.

– Что здесь происходит?

Мой кошмар вольготно развалился в кресле:

– А ничего. Мы расплатиться не можем, потому, что денег у нас нету.

Администратор стал заикаться:

– Да вы… да ты… чего… охрану… милицию… а ну показывайте чем будете расплачиваться…..

– Ничего нет. Из области мы Кацапетовские. Приехали вот в ваш город и не рассчитали. Часы, правда есть. Хорошие. Мне их в колхозе на юбилей подарили.

Официантка позвала охрану. Пришли два охранника, бывшие менты. Дубинки наголо, зубы в бойцовом оскале. Мой кошмар даже не дрогнул.

– А взять у меня нечего. Хоть измолотите, все равно взять нечего. В гостинице остановился, возле вокзала. В гостинице осталось десять гривень.

Официантка предложила вызвать настоящую милицию, но на нее злобно фыркнули: милицию никто не хотел. Друг покатывался от хохота. Устав смеяться и придуриваться, мой кошмар сказал:

– Вот что, ребята. Пошутили – и будет. Вызывайте мне вашего хозяина.

– А хозяина нет, – сказал администратор, – у нас новый хозяин. Мы сами еще его не знаем.

– А вот это уже понятно. Я и есть ваш хозяин.

И выложил на стол из карманов (брюк, тех, которые не выворачивал) подтверждающие все эти его слова бумаги. Когда документы вернулись на стол, пройдясь по рукам и ситуация стала ясной, мой герой поднялся во весь свой рост(165 см) и сказал:

– Так что, как видите, я ваш хозяин. А вы все, без исключения, уволены. Уволены потому, что я так хочу.

А больше ничего не сказал. Из ресторана навсегда исчезли администратор, два охранника – бывших мента и обслуживающая его в тот вечер девочка-официантка.

Это был только один случай. Каждая подобная история в его жизни была исключительна в своем роде. Так многолик, неповторим и разнообразен был мой кошмар.

Так, как мой кошмар, никто и никогда мне в жизни не улыбался. Он улыбался – и по этой улыбке невозможно было определить, казнит ли он тебя или оставит в живых. Он всегда улыбался перед тем, как сказать какую-то неповторимую гадость или сделать подлость. И, умея растоптать любого, делал это с успехом и всегда держал себя после этого так, как будто был беспрекословно прав. А прав он был потому, что в заграничных банках у него были большие деньги. Только об этом никто не знал.

С каждым годом, внимательно рассматривая все увеличивающуюся цифру в своем паспорте, он подбирал себе все более молоденьких партнерш. Он называл их исключительно партнершами, но девочки об этом не знали. Когда мы встретились, ему было 39, мне-20. И я казалась ему слишком ранней. Чтобы не пачкаться о кремы, помаду, пудру и всякие женские штучки, он всегда одевал на свидания самую старую порванную рубашку. У него был по этому поводу пунктик. Он считал, что чем хуже ты выглядишь на свидании, тем больше вероятность того, что партнерша не догадается, сколько у тебя денег. И потом, зачем одевать рубашку, если все равно ее придется снимать?

Мы встречались всегда по одному и тому же сценарию. На своем роскошном мерседесе он подъезжал, когда полностью стемнеет, к моему дому. Я выходила и садилась в машину. Мы ехали на квартиру, которую он совсем недавно купил. Квартира была полностью разбита. Без ремонта, разбитая и страшная. Сантехника вся старая, а мебели почти нет. Вдобавок – низкие потолки, маленькие окна и одна комната темная. Он купил эту квартиру потому, что она была очень дешевая. И еще потому, что ему было абсолютно все равно, где жить.

Мы заходили в комнату, которая именовалась гостиной потому, что в ней стояли старый советский черно-белый телевизор и жесткий, с потертой спинкой, диван, на котором он спал. В спальне (другой комнате) кроме стула вообще ничего не было. На подоконнике гостиной лежал второй его мобильный телефон. Первый был в машине. А третий он вечно носил с собой. Мы заходили в комнату, он плотно закрывал за собой дверь и включал телевизор. Потом начинал раздеваться.

Я не знаю, зачем он включал телевизор, если в квартире больше никого не было, кроме нас, но очень долго после этого я не воспринимала секс под синхронный текст телевизионного видеоряда. Аллергия на секс под громкость включенного телевизора сохранилась у меня до сих пор. Что может быть в жизни хуже? Особенно, если показывают какую-то дебильную рекламу! Моя лучшая подруга (она не замужем, ей 30 лет) говорит, что мужчинам надо прощать их маленькие слабости и сохранять спокойствие даже в том случае, если встречаешь собственного любовника в компании четырех самых высокооплачиваемых стриптизерш. Не знаю, сколько здесь правды. Но я могу дать мужчинам маленький приятный совет. Если вам до безумия надоела женщина и вы хотите от нее избавиться, то обязательно включите телевизор и начните заниматься с ней сексом. Очень даже помогает. Через некоторое время эта женщина не захочет видеть вас – больше никогда.

Так вот – он включал телевизор и начинал раздеваться. Он делал это медленно и педантично – так, будто собирался относить грязные вещи в прачечную. Он вынимал из карманов носовые платки, медленно снимал галстук. Потом пиджак рубашку – все это гладенько и аккуратненько складывая на полу. Я не знаю, что думают мужчины по поводу своей сексуальной привлекательности в носках и трусах, но я точно знаю, что думают женщины по этому поводу.

И если б хотя бы один мужчина на земле мог подслушать мысли своей любовницы или жены, дефилируя перед ней в порванных носках и китайских трусах, то этим двум туалетным принадлежностям могло бы грозить вечное исчезновение из обихода. Так вот: дефилируя передо мной в дешевых порванных носках и трусах он начинал разговаривать по телефону – потому, что кто-то обязательно должен был позвонить в этот момент. Он бросал на ходу:

– Подожди совсем забыл – и начинал расхаживать по комнате, что-то рассказывая. Я тихо наблюдала, ловя каждое слово.

Потом он одевался так же, как и раздевался – методично и плавно. И на своем мерседесе отвозил меня домой. После чего бегло прикасался губами и говорил:

– Созвонимся, пока.

Это означало, что я должна его ждать. Всегда.

Был всего лишь крошечный эпизод, в самом начале – как сцена из фильма. Одно действие – один эпизод. Собственно, никакого действия здесь не было, только слова. Все происходило, как обычно. Только почему-то именно это осталось в моей памяти – в отличие от всех прочих слов…

Наше свидание было завершено. Он был уже полностью одет, но, прежде чем отвезти меня домой, сел на диван, стал кому-то звонить, не дозвонился… Затем принялся разглагольствовать.

Говорить он любил так же, как любил деньги. В процессе длинных тирад лицо его принимало такое одухотворенное выражение, что просто нельзя было поверить в то, что этот человек умеет лгать. Он «становился в позу», возводил очи горе и принимался излагать нечто – что, как правило, чаще всего слушал он сам.

Но в тот раз его слова отчетливо запечатлелись в моей памяти, и, как выяснилось, сохранились надолго. Я отчетливо запомнила эту сцену. И потом не раз возвращалась в своей памяти, пытаясь понять, хоть как-то проанализировать странную личность этого человека.

Так вот: он не дозвонился кому-то, бросил на диван телефон. Потом посмотрел на меня (искоса, как будто исподтишка – неприятный такой взгляд), и сказал:

– Я могущественный человек. Ты даже не представляешь себе, насколько. Я могу сделать все, что хочу, потому, что умею обращаться с людьми. Я умею ими манипулировать. Я могу заставить человека сделать то, что я от него хочу. У меня есть один из главных символов убеждения – деньги. Конечно, одних денег недостаточно. Но есть и другие способы. Я очень могущественный человек – потому, что я умею диктовать свою власть другим. Я могу уничтожить любого. Могу разрушить город, и заново его построить. В последнее время я все чаще и чаще задумываюсь о том, чтобы пойти в политику. У меня уже есть предложения. На самом деле, у меня есть все возможности для того. Чтобы стать блестящим политиком. Во-первых, я подлец. Во-вторых, люди для меня – ничто. Ради моих интересов, или просто так, от нечего делать, я могу переступить через любого. Но в то же время я умею прикрываться всякими высокими словами – о нации, патриотизме, и т. д. Я умею сделать так, чтобы мои слова звучали красиво, и им поверили. И, наконец, третье: а третье это то, что в политике действуют абсолютно те законы, что хорошо работают в бизнесе. Говорить надо то, что можно продать быстро и выгодно, причем каждый день на этот товар – другая цена. Говорить в политике нужно только то, что можно хорошо продать. Это как залежалый товар на складе, который никто не хочет брать, а ты под шумок скидываешь его приехавшему из глухой провинции оптовику, причем по самым высоким розничным ценам. Я начал свой бизнес не честным путем, я уже привык к этому. Честно я работал бы на одну зарплату в какой-нибудь захолустной конторе. Моя душа требует больших масштабов. Нет, я все чаще и чаще начинаю задумываться о том, чтобы идти в политику.

Внутри себя я не могла не согласиться с ним. Он был абсолютно прав – я сразу это почувствовала. Я уже догадывалась о том, как умеет этот человек лгать. Он лгал бы так вдохновенно, что ему сразу бы поверили толпы. Он стал бы еще настоящим героем нации!

Но внешне я никак не хотела проявлять своих чувств, поэтому спросила:

– Ты и через меня сможешь переступить, если потребуется?

– Ну зачем ты все воспринимаешь на свой счет?

– Значит, все-таки переступишь? С легкостью?

– Ну почему же – с легкостью. Может, я буду переживать!

– Все понятно…

– Да ничего тебе не понятно! Ты в полной безопасности, пока представляешь для меня интерес.

– В безопасности?

– Не цепляйся к словам! Я хотел сказать совершенно не то! Я имел в виду, что… А, ты совсем меня запутала! Умеешь ты это сделать! Какой у тебя все-таки сложный характер! Тебе нужно всерьез задуматься о своем поганом характере, чтобы от этого не страдали твои отношения с мужчинами!

Я подумала – «тебе тоже», но вслух этого не сказала. Внезапно весь этот разговор потерял для меня интерес. Наверное, потому, что был слишком для меня мерзок. Я по-настоящему испугалась взглянуть в ту пропасть, которая вдруг, совершенно случайно, приоткрылась мне в его душе.

Теперь я жалею об этом. Может, если бы я не струсила тогда, все бы случилось иначе. Но я струсила. Я не стала задумываться о том, что услышала. Я не стала думать об этом… И он отвез меня домой. Но эти слова все же остались в моей памяти. Я не раз вспоминала о них…

Мой кошмар ненавидел женщин. Ненавидел – но использовал. На все лады. Очень скоро я поняла, что не смогу без него жить. Он стал моим кошмаром, моей болезнью и наваждением. Я думала о нем постоянно. И не находила ничего, что в нем можно любить. Я говорила себе, что презирала, презираю и всегда буду презирать подобный тип людей, что в нем нет ни одной черты, которую пусть даже с натяжкой можно назвать светлой.

Я говорила себе, что этот человек некрасив, необразован, груб, некультурен, каждое наше свидание превращается в мои растраченные понапрасну возможности и больные нервы, что я не интересую его потому, что ни одна женщина в мире не способна его заинтересовать – и думала, думала, думала о нем двадцать четыре часа в сутки. Постепенно (сам того не зная) он стал наваждением. Моим кошмаром.

Я просыпалась по ночам, и, ворочаясь в постели (одна) представляла его лицо. Я видела его так явно, будто он всегда находился со мной рядом. Я убеждала себя, что в этом лице нечего любить – и именно это твердое убеждение рассказывало яснее любых слов о том, что с ним, и только с этим человеком я могу быть счастлива.

Боль, смешанная с ненавистью и необходимостью (так наркоман чувствует ежедневную потребность в наркотике) давала гремучую смесь, и я взрывалась на этих ядовитых отходах – для того, чтобы полететь к небесам и сказать себе, что мы никогда, ну совсем никогда, не будем с ним вместе.

Я не знаю, была ли в нем хоть одна черта характера, за которую следовало его любить. Только за один месяц этот грубый и жестокий человек стал моим миром. Мне было необходимо не столько видеть его, сколько о нем думать. В целом городе не было ни одной улицы, которая не напоминала бы мне о нем.

...
7

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Пять минут до любви», автора Ирины Лобусовой. Данная книга имеет возрастное ограничение 18+, относится к жанру «Современные любовные романы». Произведение затрагивает такие темы, как «любовные отношения», «случайная встреча». Книга «Пять минут до любви» была написана в 2013 и издана в 2013 году. Приятного чтения!