В толпе было множество политиков и звезд. Первые вели себя с надменным спокойствием, вторые – с развязной наглостью, постоянно мелькая перед камерой и нарываясь на внимание власть имущих больше, чем на дежурные комплименты прихлебателей. Было видно, что серьезный мужчина с антикварным перстнем просто воротил нос от дежурной тусовочной публики, заметно считая ниже своего достоинства общаться со всеми этими звездами и медийными лицами. И это было верно, так как именно он и несколько таких как он и составляли тот самый костяк, ради которого проводился весь этот разрекламированный аукцион. Он был тем самым важным звеном, вокруг которого и вращалось все это раздутое общество. Стоило понаблюдать за этим человеком хотя бы несколько минут, чтобы все это понять.

Но несмотря на его значимость, знакомы с этим человеком были не все. И некоторые даже интересовались, кто он такой, у доверенных знакомых. Знакомые и сами толком не знали, но говорили одно: похоже, серьезный человек, крупный авторитет. Определенно приехал с большой целью, так как раньше его не видели.

Откуда приехал? Никто этого не знал, но все сходились во мнении, что из-за рубежа. Потом кто-то вспомнил, что видел этого человека на значительном аукционе в Париже, в отеле Друо. Еще кто-то вспомнил, что его видели в антикварных салонах Лондона. После этого стало ясно, что этот человек полностью свой, что он вращается в самых серьезных кругах. После этого досужие сплетники оставили его в покое.

Возле стенки, с бокалами дорогого шампанского в руках, стояли Лери, Алексей и Сергей: Лери – в качестве главного переговорщика, Алексей и Сергей, как всегда, в качестве его телохранителей. Несмотря на дорогие костюмы, они заметно чувствовали себя не в своей тарелке.

Они не сводили глаз с серьезного мужчины, особенно с антикварного перстня на его левой руке. Этот перстень упоминался в «маляве», полученной Лери из зоны от черного дилера. Это был один из внешних признаков, по которому Лери должен был определить нужного человека.

Но несмотря на то, что своего человека бандиты опознали почти сразу, Лери все еще немного робел. Уж очень отличалась утонченная роскошь этого антикварного аукциона от того, к чему они привыкли. Здесь пахло миллионами прямо в открытую. И миллионы эти были сделаны красиво, изыскано, хоть все равно и пахло от них порой кровью. Поэтому первое время бандиты скромно жались у стенки, непривычно робея в этой незнакомой для них обстановке.

Между тем человек с перстнем заводил разговор с некоторыми участниками, говорил о представленных экспонатах. До бандитов донеслись обрывки разговора участников о нем: о мужчине с перстнем говорили как об авторитетном черном коллекционере и влиятельном участнике аукциона. Время шло, необходимо было вступать в контакт: ведь бандиты пришли только ради этого. Лери решительно выступил вперед и, подойдя к коллекционеру, произнес что-то вроде пароля, говорящего о том, что дело будет очень серьезным.

По знаку коллекционера бандиты поняли, что говорить о делах в этой обстановке нельзя. И действительно: коллекционер провел их по аукциону, проведя нечто вроде профессиональной экскурсии по выставленным экспонатам. Его серьезная, авторитетная манера разговора, научные непонятные слова, незнакомый смысл этих слов – все это сбило с бандитов спесь и доказало: они нашли того, кого нужно.

По окончании торгов коллекционер пригласил поехать в ресторан и там обсудить все дела. Увидев машину коллекционера, Лери аж присвистнул: иномарка была эксклюзивной и стоила целое состояние.

На торгах на бандитов особое впечатление произвел один эпизод. Когда на продажу выставили статуэтку, коллекционер предсказал точную цену, по которой она будет продана. Бандиты не поверили: уж очень эта цена отличалась от заявленной! Каково же было их удивление, когда статуэтка была продана именно за эту цену! После этого, усевшись за столиком в ресторане, бандиты «взяли быка за рога» и предложили коллекционеру найти покупателя на картину Караваджо.

Коллекционер выразил очень большую заинтересованность. Он сказал, что буквально за пару дней до их встречи один из его частных клиентов выразил желание приобрести подобную картину мастера той эпохи, в идеале – Караваджо. Это очень богатый человек. Если он убедится, что картина того стоит, что это подлинник, принадлежащий кисти Караваджо, он выложит, не задумываясь, сумму в 100 миллионов долларов. Но для того, чтобы получить гарантии, он должен встретиться с этим коллекционером и все обсудить. Для этого необходимо время. Как только он получит от клиента гарантии, он станет посредником в сделке продажи картины.

Выпив дорогого шампанского за удачное сотрудничество, коллекционер предложил бандитам в следующий раз встретиться на нейтральной территории: не в России, и не в Украине. Бандиты выбрали Берлин. И, в случае удачного исхода переговоров, туда же они согласились привезти картину.

Ночь была самым тихим временем суток в приграничном КПП «Шегини». Летняя ночь была душной. Прошло почти два года с того момента, как была украдена картина. Стоял конец июня 2010 года. Новый джип Land Rover остановился в отдалении от пропускного пункта. За рулем сидел Сергей, рядом с ним – Лери. Вглядываясь в темноту, Лери сжимал мобильный телефон. Сергей включил подсветку, и на приборной панели высветилось время: три часа ночи. Злым тоном Лери приказал немедленно выключить. Несмотря на то, что джип стоял в отдалении от основной трассы и людных мест КПП, Лери не хотел светом привлекать излишнего внимания.

Звонок мобильника прорезал сгустившуюся вокруг тишину. Кратко ответив на звонок, Лери вздохнул с облегчением и быстро вышел из машины. Он шел на встречу со «своим» таможенником, который готов был за определенную плату пропустить джип через границу без досмотра. Таможенник должен был провести их тайным путем. Сделать все нужно было очень тихо, ночью. Граница была совсем близко. Джип был новым – Лери купил его перед самым отъездом в Германию, поэтому за ним абсолютно ничего не числилось. В машине лежала украденная картина Караваджо.

Лежала она прямо на заднем сидении, сложенная прямоугольником, как кусок старой клеенки. Это была идея Лери. Он решил везти картину открыто. Своим подельникам он объяснил, что в случае каких-то неприятностей на границе в первую очередь обратят внимание, если картину будет скатана в трубку, как рулон обоев или чертеж. Это сразу вызовет подозрение. А вот если картину сложить прямоугольником, как листок бумаги, да еще открыто положить на заднем сиденье, никто не обратит на нее никакого внимания. Недаром говорят: хочешь что-то спрятать – положи на самом видном месте, так, чтобы бросалось в глаза.

Теория Лери подтвердилась. Когда в машину сел таможенник (Лери уступил проводнику свое место рядом с водителем, а сам сел сзади), он даже не посмотрел на то, что лежало на заднем сиденье.

Все прошло без препятствий. Таможенник вышел на границе, дав указание пропустить джип. В автомобиль никто не заглянул. Никто даже не посветил фонариком в темный салон машины. Когда джип ехал уже по немецкой земле, Лери открыл окно и выбросил в придорожные кусты мобильный телефон, предварительно уничтожив сим-карту.

Ранним утром следующего дня, когда Лери и Сергей уже находились в Берлине, в Германии, в Киевском аэропорту Борисполь приходил регистрацию Алексей. Он регистрировался на рейс в Польшу, в Варшаву. Разделиться было идеей Лери. В последние дни перед отъездом в Германию он был сам не свой: он словно ощущал своим волчьим инстинктом, что за ним установлено наблюдение. Он не знал в точности, по какому делу он мог попасть на крючок к ментам – убийство львовского эксперта и разбойное нападение на дом бизнесмена в Киевской области давно вылетели у него из головы, тем более, он не мог даже вообразить, что номер его старой машины запомнил маленький мальчик. Но нутром чувствовал: что-то не в порядке, что-то словно сужается вокруг него, и от этого постоянно нервничал, изводя соратников своей манией преследования.

Поэтому на случай слежки он придумал план, как сбить ментов с толку. Алексей открыто направляется в Польшу, причем на самолет регистрируется под своим собственным именем. В Варшаве он под своим же именем регистрируется в крупном отеле и оставляет свои вещи в номере. Ночью, тайком, Алексей уходит из отеля, не забрав вещи, и добирается до окраины Варшавы. А оттуда его на джипе заберет Сергей. Очень скоро они будут в Германии: ведь до Берлина рукой подать. Для всех же остальных Алексей по-прежнему будет жить в гостинице Варшавы.

Алексей открыто прошел регистрацию, предъявив на таможенном контроле ноутбук и большую сумку с вещами. Не произошло ничего необычного: никто не задерживал его, никто не присматривался к его паспорту. Алексей совершенно свободно поднялся на борт самолета, твердо уверенный, что все в полном порядке.

В номере берлинской гостиницы на столе было разложено драгоценное полотно. В него как бы по-новому вглядывались Алексей, Лери и Сергей: даже видавшие виды бандиты притихли и затаили дыхание. Четвертым был московский коллекционер.

Увидев полотно, он всплеснул руками, объясняя бандитам свой восторг: не каждый день можно увидеть полотно подобной ценности, запросто лежащее на обыкновенном столе в гостинице – тем более, что эта страстная и трагическая картина всегда поражала своей красотой.

Немного успокоившись от первого восторга, коллекционер сообщил о результате переговоров: клиент готов купить полотно. Он был в курсе истории картины и знал о том, что картина украдена из музея, а, значит, полотно является подлинным. Он готов перечислить деньги на банковский счет Лери, как только увидит своими глазами картину. А раз картина уже здесь, они могут поехать к нему прямо сейчас.

Но бандиты не успели даже встать из-за стола, на котором все так же было разложено полотно Караваджо. Дверь разлетелась в щепки, выбитая отрядом спецназа, ворвавшегося в гостиничный номер. Щелкнули наручники на руках Лери, Сергея и Алексея – всех, кроме коллекционера. Лери чуть не лопнул от злости, да и у его подельников едва не случился настоящий шок, когда «коллекционер» вдруг по-братски обнялся с приехавшим следователем. Коллекционер оказался переодетым сотрудником спецорганов, специально засланным в банду. Заглотив его как наживку, бандиты попались сразу. Там, в гостиничном номере, Лери понял, что его, такого умного, хитрого и предусмотрительного, попросту одурачили, обвели вокруг пальца. Роскошный имидж серьезного, авторитетного дельца в мире черного арт бизнеса оказался подделкой, а профессиональная уверенность «съевшего собаку» на краденых картинах эксперта – всего лишь искусной актерской игрой.

Следственный метод внедрения в банду оказался единственным способом поймать бандитов и вернуть ценную картину. Уже по дороге в тюрьму, поняв все, Лери уяснил и то, что теперь отвечать ему придется по полной программе: не только за Караваджо, но и за разбойные нападения в домах, и за убитого львовского эксперта, и за все прочие случаи грабежей, вымогательств, похищений людей, в которых была замешана его банда.

Что же касается внедрения «коллекционера» в банду, то это была блестящая операция, на которой вполне можно учиться оперативной работе. Агента выбирали очень тщательно и предпочтение отдали человеку, который увлекался живописью и очень хорошо разбирался в искусствоведении, обладая большим багажом любительских знаний. Долгое время агент проходил специальную подготовку. Для того, чтобы осуществить эту операцию, было создано целое секретное подразделение.

Работа этого подразделения отличалась строгой конспирацией. Всех людей отбирали в него после тщательных проверок, чтобы предотвратить утечку любой информации. А о конечной цели его работы знал лишь узкий круг лиц.

Агент должен был войти в доверие в кругу черных дилеров и коллекционеров, связь с которыми осуществлялась через задержанного дилера, готового сотрудничать со следствием. Он же должен был навести бандитов именно на этого агента – то есть человека правоохранителей, который должен был вступить в контакт с бандой.

Из прямой речи правоохранителей, задействованных в спецоперации: «Перед внедрением наш коллега прошел углубленную подготовку по специальной программе СБУ, Службы внешней разведки, ГУР Минобороны, а также в кругах опытных искусствоведов и антикваров. Это было сделано для того, чтобы у его окружения сложилось впечатление о нем как об авторитетном ценителе старины, разбирающемся во всех тонкостях старинной живописи, умеющем отличать подлинники от копий и подделок, имеющем широкие связи в среде творческой интеллигенции, богемы и одновременно – в среде черных экспертов, антикваров и дилеров. Это заняло определенное время, зато дало потрясающий результат.

Параллельно управление работало с аналогичными подразделениями России, Франции, Германии, Венгрии, других европейских стран, а также взаимодействовало со спецслужбами США, перенимая опыт зарубежных коллег. Это была очень интересная, тонкая работа, детали которой, по словам аналитиков, могли бы войти в классику спецопераций ведущих полицейских и разведывательных служб мира.

Одним из самых ответственных этапов было не столько внедрение агента в криминальную группировку, сколько его адаптация, умение вызвать доверие, расположить к себе и показать, что он действительно много знает, многое может, интересуется произведениями искусства – и старинного, и современного, и не прочь стать посредником не только в приобретении новых работ современных мастеров, но и в продаже сомнительных, черных произведений искусства, не обращая никакого внимания на их криминальное прошлое».

Дебютировать спецагент должен был на крупнейшем салоне антиквариата в Москве, и дебют его прошел очень удачно.

Из прямой речи правоохранителей: «Для большей внешней достоверности мы снабдили его дорогой иномаркой представительского класса, дорогим мобильным телефоном, эксклюзивным бриллиантовым антикварным перстнем: наш авторитетный коллекционер должен был выглядеть подобающим образом. Было продумано все до мелочей. Наряду с серьезными профессиональными знаниями, внешний антураж действительно мог произвести эффект на людей из криминальных структур, которые мало что понимали в сферах влияния черного рынка антиквариата и краденых произведений искусства. Агент водил их по салону, грамотно, профессионально оценивал выставленные работы, высказывал свои соображения, предсказывал цены. Это был высший пилотаж, ювелирная работа. Конечно, мы его подстраховали, но главная нагрузка лежала на нем».

Роль агента действительно была самой главной: в его лице бандиты должны были увидеть связь с потенциальным покупателем картины; ведь без покупателя картина продолжала висеть у них мертвым грузом. И это был не самый приятный груз, учитывая, что за полотном такой ценности охотились все спецслужбы мира.

Безопасность сотрудника обеспечивал ряд других агентов, в том числе и из европейских стран.

Очень скоро стало ясно, что и члены банды, в свою очередь, проверяют коллекционера на лояльность. Уже после первой встречи в Москве за ним было установлено наружное наблюдение, а все телефоны прослушивались. Но очень скоро бандиты пришли к выводу, что коллекционер – тот, за кого себя выдает. Ничего страшного за ним обнаружено не было.

Бандиты даже не предполагали, что им намеренно оказывали содействие в открытии шенгенских виз. А при пересечении границы пограничники и таможенники были предупреждены о том, что они не должны заметить ни джип, ни тем более – то, что находится в машине.

Операцию начали готовить задолго до прибытия бандитов в Берлин. По каналам Интерпола оповестили сотрудников криминальной полиции Германии ВКА. Совместно с европейскими спецслужбами ставилась цель не только поймать преступников, но также отследить международную цепочку черных антикваров – от исполнителей преступления до мозговых центров и заказчиков.

План задержания бандитов, захват, другие детали заключительной фазы операции были продуманы до мелочей. Точку в преступных планах бандитов поставили бойцы германского спецподразделения GSG9, ворвавшиеся в гостиничный номер.

Из прямой речи правоохранителя: «Некоторые издания писали о задержании на горячем продавцов картины Караваджо и их клиента, покупателя, желавшего приобрести украденное полотно. Но на самом деле “покупатель” и был нашим сотрудником, блестяще справившемся с поставленной задачей».

Бандитов задержали 26 июня 2010 года. Картину сразу отправили на экспертизу. В ожидании результатов экспертизы бандиты начали давать показания.

Из прямой речи правоохранителей: «Организатором преступной группы был Лери А. Он признал, что именно ему принадлежал замысел похищения картины Караваджо из музея. По его словам, этот замысел возник у него совершенно случайно, когда, находясь в музее, он увидел, насколько плохо охраняются такие ценные произведения искусства. Никакого предварительного заказа на картину у криминальной группировки не было. Лери нисколько не раскаивался в содеянном – наоборот, даже бравировал этим. Он заметно гордился своей эрудицией, благодаря которой он знал, насколько ценным может быть полотно Караваджо. Он не раз подчеркивал, что с такой системой охраны картину просто нельзя было не взять. Ведь в зале, где находилось полотно Караваджо, не было даже решеток на окнах».