Ну, нет. С нее хватит абсурда. Бессонова вскочила с кресла и ткнула пальцем в Охотина. Она вся кипела изнутри, как чайник, и эмоции отчаянно искали выход. У нее было много красноречивых слов для твердолобого индюка, но больше половины она сразу проглотила. Вдруг на этот раз ей удастся убедить мужчину?

– Знаешь, Охотник, такие решения не принимаются в одностороннем порядке. Ты ничего обо мне не знаешь и не понимаешь, какое у меня отношение к детям. Вдруг я чайлдфри?

Она бы даже могла сказать, что люто ненавидит маленьких сорванцов, но врать – последнее дело.

– Ты даже не дослушала меня до конца! – голос Охотина прогремел, как гром среди ясного неба. – Если бы не крайняя необходимость, я бы никогда в жизни не подпустил к своей дочери незнакомку.

Соня едва не расхохоталась в голос, но сумела себя остановить.

– Тебе было плевать на мои чувства, ты просто хотел облегчить себе жизнь и сделал все так, как привык – попытался купить человека. Но сюрприз! Не все в этой жизни продается и покупается.

– У тебя есть право отказаться, – сухо произнес Охотин, буравя ее тяжелым взглядом. – Но тогда мне тоже нет резона прикрывать жопу твоему отцу. Пусть платит по счетам. Я не заставлял его брать кредиты с ножом у горла, он знал, на что шел и к чему его поспешное решение может привести.

Соня рухнула обратно в кресло, у нее банально подкосились колени. Удар ниже пояса. Чаша весов стремительно меняла положение, и Бессонова не понимала уже, где хорошо, а где плохо. Что же ей делать, какое принять решение?

Девушка знала, что отец не разрешил бы ей взвалить на свои хрупкие плечи семейные проблемы, но и оставить все, как есть, не может. Если конфискуют дом и имущество, то останутся ли у них хоть какие-то деньги, чтобы погасить остальные долги? Сколько их там было – пять? Много…

Даже если она позвонит матери и в лоб задаст вопрос о текущем финансовом положении, об этом сразу узнает отец. А это значит, что он лично приедет и заберет Соню из дома Охотина. А еще непременно наломает дров.

Итак, что она имеет на данный момент: девочка признала в ней мать, Охотин из штанов выпрыгнет, но вынудит Соню снова приползти к нему в любом случае, и она все еще не понимает, почему ей выпала «честь» стать матерью чужому ребенку. Куда, черт возьми, делась ее настоящая мать? У Сони была лишь одна догадка, о которой не хотелось думать.

Интересно, как Охотник видит их дальнейшую жизнь? Он – медийная личность, фигурант сплетен номер один, за ним всегда ведется охота, каждый уважающий себя папарацци мечтает сделать провокационный снимок. Как же долго ей нужно быть в кабале? Год, два? Или это пожизненное заключение? Нет, на последнее она точно ни под каким давлением не согласится, уж лучше банкротство, чем рабство.

– Я не хочу тебя заставлять, – тяжело вздохнув, смиренно заговорил Ярослав, – но, к сожалению, я готов пойти на все, лишь бы помочь дочери. И если, черт возьми, она хочет видеть рядом с собой мать, я это сделаю. Я год не видел ее улыбку, сегодня – это впервые.

Возможно, если бы у Сони были дети, то она прониклась бы. Да, слова были искренними, с вымученным голосом, даже вид у Охотина казался уставшим, с темными кругами под глазами, но что это меняет? Соня не сердобольная натура, чтобы помогать всем подряд, ущемляя при этом свою свободу выбора. У нее ведь не спросили, хочет ли она стать матерью чужому ребенку, тем более ради погашения долга. Поставили перед фактом!

– Тебя вожделеет так много девушек и женщин, выбери одну из них, – вряд ли ей это поможет, но вдруг?

– Мне нужна ты, – отрезал Охотник. – Я готов идти на уступки, поэтому, пожалуйста, не вынуждай прибегать к крайним мерам.

– Прекрасно, – психанув, Соня схватила документы со стола.

Встала. Бессонова пока не придумала решение, но оно должно быть. Кто-то говорил, что из каждой ситуации есть как минимум три выхода, она просто их еще не нашла. Тем более у нее все еще есть двадцать четыре часа. За это время ей жизненно необходимо взвесить все «за» и «против».

– Я хочу отдохнуть и переодеться.

Соне уже порядком осточертело сидеть в тесном свадебном платье, оно стесняло каждое движение.

– Хорошо, попрошу прислугу проводить тебя в комнату.

Девушка хотела возразить, но подлый Охотник уже позвонил и отдал распоряжение. Экономка довольно быстро появилась на пороге, Соня уже хотела уходить, но Ярослав вдруг заговорил, и ей пришлось обернуться.

– Внимательно прочитай договор и подумай, стоит ли на самом деле капризничать.

– Как скажешь, милый, – выплюнула она, не заботясь о том, что прислуга все слышит.

А затем вышла и вернулась в холл. Эмоции гудели внутри, словно рой пчел, из-за чего Соня была как на иголках. Она мечтала стать независимой от родителей, а в итоге стала подвластной Охотнику. Прекрасная перспектива.

– Идемте, я покажу вам комнату. Она на третьем этаже.

Женщина была одета в такую же синюю униформу, как и у няни: сверху рубашка, а снизу юбка до колен и удобные балетки. Темные волосы убраны в пучок на голове. Обычная, ничем не примечательная женщина за сорок.

Бессонова замешкалась, ей пришлось приподнять подол платья и идти едва ли не вслепую. Из-за пышной юбки, которую Соня задрала кверху, ничего не было видно. Прошла первый пролет, но на очередной ступеньке, оступившись, Соня поняла, что начинает терять координацию и в порыве паники попыталась схватиться за поручень. Но замешкалась и уже ощутила неприятный выброс адреналина в кровь от чувства неминуемого падения.

А в следующий момент ее поймали за талию сильные руки и прижали к мощной груди. Тяжело дыша, она схватилась пальцами за лацканы пиджака и сжала их в кулаках из-за нервозности. Страх впивался в кожу подобно мелким иголочкам, ей отчаянно захотелось прильнуть к мужчине, усмирить быстрое сердцебиение.

– Подумал вдруг, не должен ли я невесту отнести в спальню на руках?

Соня моргнула несколько раз. Конечно, она понимала, что угодила в руки Охотника, но все равно не смогла отстраниться. У нее все еще тряслись поджилки от мысли о том, что секунду назад едва не скатилась кубарем с лестницы.

Ярослав действительно поднял Соню на руки, и она машинально обвила его шею руками. Уставилась широко раскрытыми глазами, ощущая, как они с Охотником медленно поднимаются наверх.

Прислуга открыла дверь в комнату, и мужчина занес Бессонову в комнату, отпустил на ноги около кровати. Соня рухнула на нее, не в силах устоять на ватных ногах. Бросила рядом с собой документы, которые до этого немного скомкала. Слов не нашлось. Она, как рыба, открывала и закрывала рот, но так и не нашлась, что сказать.

Ярослав вдруг нахмурился, а затем, ничего не говоря, быстро вышел. Соня так и осталась сидеть в шоке и с раскрытым ртом. Почему-то вдруг вспомнилось, как Слава однажды поднял ее на руки, но не смог продержать и полминутки. А Охотин прошел с ней два лестничных пролета. Вау. Других слов она все равно не подберет.

Мысли о несостоявшемся женихе вернули ее с небес на землю. Не стоит забывать, с кем имеет дело! С хитрым и коварным мужланом, у которого вместо сердца ценник. Если он думает, что героический поступок проймет Соню и она без колебаний поставит подпись, то не на ту напал.

Ярослав вернулся, подошел и протянул ей белую рубашку.

– Пока переоденься в это. Я уже дал распоряжение, и через час привезут вещи из твоей старой квартиры.

Девушка не ответила, но рубашку взяла, она пахла свежестью. Подумать только, распорядился он! Будто точно знал, что Соня согласится с его условиями. Будет ли Слава все еще в квартире? Что он подумает, когда человек Охотина… О черт!

– Прекрасно, какой-то левый мужлан будет рыться в моем нижнем белье! Надеюсь, про прокладки не забудет?!

Ярослав улыбнулся, показывая соблазнительные ямочки, но в этот раз она не попадется на провокацию. Специально скрестила руки на груди, показывая недовольство.

– Я послал за твоими вещами экономку с водителем.

Она моментально сдулась, ответить было нечего. Но все же Слава поймет, что и она его предала. Вышла замуж, не потрудившись хотя бы выяснить, чем его запугали. Но, если положить руку на сердце, Славик ей чужой человек, таких в ее жизни может быть еще много. А родители – одни. И логично, что в первую очередь Соня подумала об их благополучии. Жаль она не знала тогда, какое условие поставит Охотин. Скорее всего, отказала бы еще у алтаря.

– Ответь мне честно, чем ты запугал Славу?

– Ничем.

А она уж грешным делом решила, что между ними немного повысился градус доверия.

– Ну да, конечно, – проворчала и добавила тихо: – Слава хоть и трус, но не предатель.

Однако ироничное выражение Ярослава заставило Бессонову засомневаться. Хмыкнула, только сейчас она вдруг поняла, что у них схожие имена. Ярослав и Станислав. По сути, оба Славы. Боже, о чем она думает прямо сейчас?!

– Я всегда даю людям выбор, и они сами принимают решение.

– Выбор? – Соня рассмеялась. – Или «да», или «да»? Шикарный выбор.

– Зря иронизируешь. Твой бывший жених мог пойти другим путем, но выбрал максимально легкий. Что, конечно же, было мне на руку.

Соня просто мысленно махнула рукой. Она докопается до правды, и тогда все встанет на свои места. Как ни крути, Славу она знала три года, два из которых они прожили под одной крышей. А Охотина видела второй раз в жизни, и поверить ему вот так с ходу – сложно.

– Оставлю тебя одну. Если вдруг понадобится помощь или что-то еще, нажмешь на кнопку «один».

Охотник указал на телефон, стоящий на «базе». Соня отвлеклась разглядыванием аппарата всего с несколькими цифрами на нем, а мужчина в этот момент ушел. Да что она, маленькая, чтобы не обойтись без прислуги?

Однако спустя десять минут мучений с развязками на платье, поняла: помощь ей не помешает.

Взяв в руки телефон (она просто не знала название этому агрегату), просто нажала на цифру «один» и увидела, как загорелся красный индикатор на панели малюсенького экрана.

Ждала недолго, спустя две-три минуты вошла уже другая экономка, но одетая и причесанная, как предыдущая. Может, Соня и не заметила бы разницу, но женщина была чуть полноватой, а та – худощавой. Экономка сразу поняла, что от нее требуется:

– Ох, давайте я вам помогу снять платье.

Избавившись от грузной одежды, девушка аж вздохнула с облегчением. Быстро натянула на себя рубашку, доходящую до середины бедра. Закатывая невероятно длинные рукава, Соня заприметила вышитые инициалы: Я.О. Ярослав Охотин? Ей вдруг стало смешно до ужаса. Что это, пещерные замашки? Пытается таким образом пометить свою территорию?

– Может, вы хотите пообедать?

Нет, кусок не полезет в горло, Соня отрицательно качнула головой. Тем более она опасалась выходить из комнаты. Да еще и в мужской рубашке, под которой только нижнее белье. Хотя больше всего ей было страшно столкнуться с дочерью Ярослава. Как бы там ни было, у нее не каменное сердце. Она прекрасно понимает: лучше вообще не показываться на глаза ребенку, чтобы не травмировать психику еще больше. Пока Соня не примет окончательное решение, уж лучше тихо посидит в комнате.

– Тогда, если еще понадоблюсь, звоните, – и ушла.

Бессонова уселась на кровать, взглянула на скомканные документы. Чем быстрее она их прочтет, тем скорее примет решение.