Лучшим подарком для маленького Фризо была поездка в Эфтелинг – голландский предшественник американского Диснейленда. Кстати, американский Фризо не понравился. Там гигантомания, коммерция и полно народа, как в популярном торговом центре. На входе скачет и размахивает руками гипер-активный Микки Маус. Вроде, он заправился горячительным, как машина горючим, и целый день носится туда-сюда, подпрыгивает от ненатуральной радости, встречая толпу.

Где толпа, там нет места волшебству. Другое дело Эфтелинг – спокойный, ненавязчивый, уютный, как лес, по которому без страха бродила Красная Шапочка. Вместо подвыпившего Микки Мауса посетителей встречают гномы с грибными шапками на головах и выходящие из дерева великаны. Они не выкрикивают пустые приветствия и не смеются, как психически больные, а деликатно приглашают в сказочные королевства.

Посещение дворцов, населенных героями сказок Шарля Перро и братьев Гримм – для малышей. Для тех, кто постарше, аттракционы пострашнее. Фризо предпочитал «дракона». Садишься в вагончик и несешься вверх-вниз по изогнутой спине чудовища, в конце падаешь в его пасть, как в пропасть. Вагончик бежит, покачиваясь, поскрипывая, кажется – вот-вот оторвется и отправится в свободный полет. Остается вцепиться в поручень и орать от ужаса и восторга.

Потом родители впервые привезли Фризо в Альпы, и он «подсел» на горы, как наркоман на героин. Без них он не может жить. А они, кажется – без него. Ждут с нетерпением. Встречают с добром: другим ломают руки-ноги, а Фризо до сих пор не нанесли ни царапины.

Когда-то давно он видел по телевизору: лыжник спускается с вершины плавными зигзагами, рисует змейку (или дракона) на снегу. Захотелось научиться так же. Подчинить дракона, побороть собственный страх.

Научился, подчинил, поборол. Но останавливаться на достигнутом не для Фризо. Съезжать с горы по правилам –  детские игрушки. Черепаший шаг. Внутренний мотор желает скорости. Чтобы ветер свистел в уши, сердце билось в грудь. Когда слышишь его биение – чувствуешь, что живешь, наполняешься соками, молодеешь, расцветаешь. Когда сидишь в кабинете, сердца не ощущаешь. Оно будто останавливается, перестает разгонять кровь. Кровь у человека – то же самое что сок у растения, без ее движения он увядает, засыхает и в конце концов гибнет.

Погибать Фризо не намерен еще долго. В Оранской династии, начиная с королевы Вильгельмины, не принято умирать раньше восьмидесяти. Правда, отец Фризо принц Клаус нарушил традицию. Выходец из старо-немецкой аристократии, он был абсолютно лишен эгоизма и высокомерия. Преданный семье, как породистая немецкая овчарка, он не нашел себе применения в стране, где царствовала его жена. Впал в депрессию и в конце концов тихо удалился в мир иной. Наверное, там ему лучше…

Предательство – расценил Фризо с максимализмом подросткового возраста. Это была первая смерть в его жизни. Как землетрясение. Он любил родителей со всей силой сыновней души. Часть ее умерла вместе с отцом. Утрату переживал долго и мучительно, держал в себе, плакал внутрь. Принцам нельзя плакать на людях. Можно на горах. Фризо выбирал самые крутые склоны и не спускался, но слетал вниз – потом снова наверх и вниз, целый день пока колени держали и пружинили. Усталостью вышибал печаль. Возвращался домой на слабых ногах и с мокрым от слез лицом. Никто не обращал внимания: обычное дело – слезы от солнца и снега, не забывайте про защитные очки.

На душу не наденешь защитные очки. Она плачет не от горящего солнца, а от гаснущего – когда любимые уходят в небытие. К счастью, мать сейчас в полном здравии – после операции на колене поправилась и даже собирается кататься на лыжах вместе с внуками. Братья тоже в порядке, любимая жена рядом, дочки. Уходить в небытие никто из близких не собирается.

И Фризо не собирается. Он на вершине в прямом и переносном смысле: на пике жизни и горы. С высоты смотрит вдаль – в перспективу. Перспектива – это будущее. Это проекты и инвестиции, планы которых лежат на столе, вернее – в компьютере, ждут его решения – как вице-президента крупнейшего мирового банка. Фризо рассмотрит и решит: внедрять то, что не вредит природе, а еще лучше – что сохраняет ее, восстанавливает. В том его миссия, как члена королевской семьи. Смотреть дальше сего момента, ощущать ответственность за человечество, спасать планету. Ставить общее выше личного – не красивые слова, а насущная необходимость. Ведь на этой планете жить его детям и внукам, значит, думая об общем, он заботится и о своем.

Именно в том находит удовольствие. В отличие от деда – принца Бернарда. Тот находил удовольствие в уничтожении природы. Охотился на редких животных, убивал львов, как зайцев. Фотографировался на их фоне с довольной улыбкой и сигарой в зубах. Но… Фризо не осуждает. Другие времена, другие идеи. Впрочем, дед к концу жизни новыми идеями вдохновился и создал фонд защиты диких животных имени себя.

Как говорится – лучше поздно, чем никогда. А Фризо не будет дожидаться, когда наступит «поздно», он будет делать вовремя. Большие дела требуют большого здоровья. Фризо тренирует мозг в конторе и тело в горах. Экстремал на работе и на отдыхе.

Конечно, никто не требует от банкира заниматься в отпуске экстремальным спортом, можно как все: съездить на море, понырять с аквалангом, пофотографировать экзотических рыб или полежать на берегу, чтобы придать бледному, как медуза, телу цвет песка – от мокрого до золотистого в зависимости от типа кожи. Так делает его личная секретарша мефрау Де Плас. Три раза в год она отправляется в какую-нибудь страну поближе к экватору, лежит под тропическим солнцем. В промежутках между поездками ходит в солярий, лежит под искусственным солнцем. Ее тело приобретает коричневатый оттенок и сияет, будто облитое медом. Дама демонстрирует загар, как доказательство деловой успешности и отличного здоровья.

Демонстрировать успешность и здоровье не запрещено, но это не для Фризо.  Кстати, у него никогда не было романа с мефрау Де Плас, вопреки общепринятому мнению про начальника и секретаршу. Во-первых, он не любит поступать общепринято. Во-вторых, он ненавидит мед.

Кажется, мефрау Де Плас проводит в лежачем положении не треть жизни, как все нормальные люди, а около половины. Видимо, женщины легче справляются с бездельем. Фризо не выдержал бы. Он отдыхает тогда, когда работает – физически. Телу необходима регулярная встряска, акция. Один спортивный гуру говорил: «в гробу належимся» и начинал гонять волнами пудовые канаты – новый вид силового фитнесса.

Хорошее упражнение, чтобы сжечь лишнюю энергию.

Мужчин Оранского рода всегда отличала повышенная энергичность, даже эксцентричность, порой с оттенком помешательства. Как у одного из предыдущих Виллемов. Он был высокий, крепкий, подвижный, голова горела как факел – требовалось остудить. Остужал своеобразно. В военное время не стоял вдалеке, наблюдая за ходом боя, а, нарушая правила, в первых рядах сражался с врагами. В мирное время, опять же пренебрегая правилами, купался в фонтанах да сражался с нерасторопными слугами.

Может и Фризо унаследовал его помешательство в виде желания испытать на себе опасность, превысить дозволенное, наплевать на запрет?

Впрочем, любовь к риску – это у них семейное. Старший брат Александр мечтал стать пилотом. И стал. Прошел курсы, налетал положенное количество часов. Чтобы не терять квалификацию, регулярно садится за штурвал пассажирского самолета отечественной компании КЛМ. Фризо представлял лица пассажиров, когда после приземления они видели короля в пилотской форме, выходящего из кабины. Если бы знали с самого начала – чувствовали бы себя увереннее во время полета. Почему им сразу не сказали?

Потому что в определенных ситуациях стоит соблюдать инкогнито, не размахивать флажком – вот он я, Ваше Величество! Скромность – украшение королей. Излишнее внимание пусть достается персонажам из телевизора, которые на том деньги зарабатывают. Александру пустая популярность ни к чему. Скрывает имя когда возможно.

Как-то по молодости задумал он совершить на коньках традиционный зимний Одиннадцать-городов-пробег. Пробежать наравне со всеми – чтобы его не пропускали вперед, как особенного, и не толкали исподтишка, тоже как особенного.

Накрылся сверху шапкой, снизу шарф натянул, закрыл пол-лица, назвался Виллем фан Бюрен.

Никто и не узнал до самого финиша. Там уже ушлые корреспонденты разнюхали, когда заметили среди встречающих королеву. Распознали среди прибывающих наследника престола. Рассекретили инкогнито. Кстати, под тем же совершенно обычным голландским именем он водит и самолеты.

Сейчас Александр сидит за штурвалом вертолета, везет семью к месту отдыха. Его рыжая голова виднеется из-за наушников. За полгода, что не виделись, старший брат потемнел, помудрел, заматерел, как вожак Акела из рассказов про Маугли. Король – это вожак по должности. И по характеру. Александр подходит по всем статьям.

Себе в помощники взял младшего брата Константина. Тот тоже изменился, печать ответственности на лицо легла. Да и Фризо не остался прежним: недавно в зеркале заметил у себя морщину задумчивости между бровей.

С возрастом все трое братьев стали все больше различаться внешне, а когда-то были похожи, как тройняшки, только ростом разные. Ни минуты не сидели на месте – как северные Маугли лазали по деревьям, удили щук, гоняли в футбол. Три головы – белые, длинноволосые, круглые, как снежки, возникали то тут, то там в садах замка Дракенстайн, где Фризо провел детство.

Детство у каждого человека – самая счастливая пора. У Фризо и братьев оно было поистине сказочным. Делали что хотели, не знали запретов и ограничений. Даже к приходящим учителям не испытывали отвращения. С одним Фризо подружился.

Профессор Эрик Шрёдер в его семьдесят ни в чем не походил на старика. Худощавая, стройная фигура, прямая спина, ловкие руки, легкие ноги. По-молодому густые, абсолютно белые волосы уложены в прическу, будто он только что от парикмахера. Модные усы и бородка добавляли шарма в облик. Он не любил сидеть на месте. «Без движения дряхлеет тело и стареет мозг».