– Я знаю твои уловки, хитрец, сейчас ты будешь долго врать о том, что тебя обдирают как липку. Врешь, пес, все врешь! Сто златников – мое последнее слово.

– Тогда нам не о чем говорить, – человек встал, словно не обращая, как мертвый сжал кулаки и заскрипел зубами, руками цепляясь за ножны. Человек стал нарочито медленно накидывать свой плащ и уже было направился к двери.

– Стой. Сто пятьдесят мое последнее слово.

Человек пожал плечами и повернулся обратно к выходу.

– Стой, говорю! Двести. И все. Точка. Двести – больше даже я не смогу прибавить.

Человек обернулся и заулыбался.

– Вот теперь ты разговариваешь, как человек дела.

– Перестань так улыбаться, или я тебе все зубы выбью.

За другим столом мертвый тоже общался с человеком, вот только они уже договаривали, когда Сейвина вслушалась в их речь.

– Когда ты поедешь в Темный замок? – спросил человек.

– Сегодня в полночь. К тому моменту погрузи все в мою телегу.

– Монеты вперед.

– Еще чего, размечтался.

– Тогда грузить буду завтра после расчета.

– С чего это такое недоверие? Я тебя, собаку, когда-нибудь обманывал?

– Ну, знаешь, ли, идет война, доверять никому не приходится. Сегодня дружишь – завтра нож в спину воткнешь.

– Мне некогда с тобой возиться – держи деньги, и я тебя предупредил – все должно быть готово к полуночи. Мне еще всю ночь ехать, а я не должен застать рассвета в этих краях. Ненавижу свет.

– Кто бы сомневался, – усмехнулся человек, – все будет сделано.

– Обманешь – из-под земли достану и заставлю тебя есть твои собственные кишки. Все ясно?

– Куда уж яснее.

Услышав разговор последних, Сейвина поняла, что нельзя упускать такую возможность – в полночь нужно будет отправиться вместе с мертвым в замок князя Чернека. Это будет безопаснее всего – не придется разузнавать про дорогу туда, тем самым вызывая подозрение окружающих. У нее был браслет солнца, с которым она могла невидимой пробраться в замок. но что было делать с Громом? Он невидимым стать не мог, стало быть, нужно было бросить его здесь, пешком же она будет идти очень долго, слишком долго, а времени у нее совсем не было.

Чернек целые сутки был в своих покоях. Он ни с кем не виделся, ни с кем не встречался; его мало интересовали события, происходящие в мире, будь то война с Чудью или же вести из Радии. Как же так могло случиться, ведь еще вчера все, о чем он мог думать, была его роль в грядущих войнах? Так получилось, что Чернеку в голову пришло неожиданно решение того, что можно было сделать в одном из опытов, давно оставленным им за безысходностью. Потому он среди ночи вскочил и отправился в огромный зал, где хранились все его заклинания, все настойки и растворы, все зелья, яды, все материалы для его опытов.

Как только он зашел в зал, двери за ним сразу же захлопнулись, ведь они были заколдованы, и лишь он мог открыть их. Чернек сразу же бросился в одну из дверей в конце зала, за которой в большой комнате хранились его заклинания. Он судорожно перебирал один сверток за другим, откидывая на пол все, что ему не подходило.

– Ты должен же быть где-то здесь, – бормотал он, – не мог же ты мне привидеться!

И тут он наткнулся на заклятие, которое искал. Он схватил сверток с большим облегчением, выбежал в залу, зажег одну из лампадок на столе и стал читать сквозь тусклый свет.

– Вот теперь я понял, теперь я понял! – вскричал он сам себе, – все это время разгадка была у меня прямо перед носом: оно было написано на другом языке, на очень похожем, но другом. Потому я все время немного искажал смысл, а теперь все должно сойтись!

Едва справляясь с волнением и предвкушением восхитительного события, которое должно было вот-вот случиться, он стал делать все в точности так, как было написано в свертке с заклинанием. Целый день он трудился, ошибался, все переделывал, пока наконец оно не случилось. В темноте, на огромном столе крошечный белый вихрь взмыл резко, но не высоко, ибо был он слишком маленьким и слабым. Чернек не мог отвести от него завороженный и восхищенный взгляд. Вихрь был слишком слабым из-за маленького количества ценных ресурсов, используемых для его создания, и ему должно было погибнуть сегодня. Однако завтра, когда они добудут необходимые материалы в очень большом количестве, мир уже никогда не будет прежним. Теперь Чернека никто и ничто не мог остановить; небывалое всесилие переполняло его.

Сейвина поднялась из-за стола и вышла из харчевни. Смеркалось, на улице никого не было. Чуть поодаль стоял Гром на привязи, единственный конь у постоялого двора.

– Ступай домой, и не вспоминай про меня! – Сказала Сейвина. Он взглянул на нее своими большими грустными глазами, слегка кивнул и поскакал прочь. Отступать было некуда.

– Очень красивый конь, – услышала она сиплый голос позади, и резко обернулась, – такие сюда редко забредают.

Это был невысокий мужчина средних лет с красным испитым лицом, его не только бедная, но и слишком грязная одежда выдавала в нем несемейного человека, а значит, от него нельзя было ожидать ничего хорошего.

– Да, очень красивый, – немногословно ответила она и отвернулась от него, чтобы уйти, однако бедняк схватил ее за локоть.

– Не так быстро! – она вывернулась и оказалась лицом к его , так близко, что почувствовала резкий отвратительный запах грязи и пота, – думаешь, я не заметил, в каких одеяниях ты расхаживаешь? Давай все свои монет сюда, да быстро!

Сейвина замерла в нерешительности, ведь она еще никогда не сталкивалась с подобными повадками. Она сделала осторожный шаг назад, не выпуская из глаз ни одного движения мужчины.

– Давай сюда деньги, оглохла что ли?

Она бросила ему свою сумку в ноги. Он не пошевелился, но слегка подался вперед, затем снова набросился на нее, пытаясь повалить на землю. Сейвина ощутила мощный прилив ярости и отвращения, и изо всей силы ударила его кулакам в глаз, он взвыл от боли и упал на землю, хватаясь руками за лицо, ибо удар ее был намного сильнее человеческого. Она забыла об этом и не рассчитала силу, а грабитель, похоже, даже встать не мог от головокружения.

Сейвина подобрала свою суму и пошла дальше по улице. Спрятавшись в темном закутке, она с трепетом достала древнейший артефакт Духовлада, браслет солнца, и надела его. Близилась полночь, следовательно, мертвец должен будет направиться в Темный замок. Сейвина осторожно, едва касаясь земли, прокралась обратно к харчевне, – ее не могли видеть, но могли слышать. Грабителя там уже не было. Она заглянула в маленькое засаленное окошко, – в дальнем углу мертвец по-прежнему сидел за столом, но один. Она замерла в ожидании, дыхание ее участилось, а сердца стук с силой отдавал в уши, нужно было ждать, и она осталась стоять там и напряженно следить за происходящим.

Через какое-то время она услышала в тишине и мраке ночного городка далекий стук лошадиных копыт и скрип телеги. Это был тот человек с товаром, что был нужен мертвецу, поняла она по приближающемуся звуку. Когда телега поравнялась с харчевней, человек остановил лошадь, спрыгнул с телеги и вошел внутрь, это был тот самый торговец. Он прошел не далее, чем в аршине от нее, сквозь тусклый свет трактира она разглядела его уже немолодое усталое лицо и синие мешки под глазами, почувствовала запах хмеля, пота и грязи, исходивший от него, а он и бровью не повел, словно ее здесь и не было совсем. Через несколько минут он вышел из трактира с мертвецом, которого выдавало все, даже его походка – одна его нога почти не двигалась и больше волочилась по земле, он шел медленно, слегка пошатываясь. Он подошел к телеге, заглянул под накидку, довольно хмыкнул.

– Хорошо, – сказал он, и стал забираться на телегу. Сейвина осторожно приблизилась к дальнему краю телеги и легко запрыгнула в нее. Человек махнул рукой и побрел вниз по улице, удаляясь. Лишь лошадь недовольно фыркнула, бросив мутный мертвый взгляд на Сейвину, она ее, конечно же, не видела, но что-то почувствовала. – Что ты фыркаешь? – мертвец посмотрел по сторонам, принюхиваясь. Он недовольно поморщился. – Не переживай, мне тоже противен этот запах, но мы уже скоро уедем из этого вонючего места. – Он схватил узды, и мертвая лошадь послушно тронулась.

Так начался их путь через мертвую долину с вычерненной почвой и высушенными корягами вместо деревьев, где ни ростка, ни цветка не росло, а на черных паутинах веток собирались стервятники и вороны, которые хрипели, судорожно открывая свои клювы, но уже не могли каркать, как раньше. Где свинцовые тучи спускались к земле так низко, словно падали на нее, и серый туман расходился от них по земле. Сейвина никогда не видела ничего подобного прежде – при ней здесь на земле все цвело и благоухало, травы, деревья и лепестки тянулись к ней, как к солнцу, и почва была матерью всему живому. Она смотрела на этот обеспложенный дол, и тихая жуть поднималась у нее по коже и подступала к горлу, волосы поднимались на голове. Они пересекали огромный разграбленный погост, где опустошенные могилы, словно черные глазницы, были раскиданы повсюду. Какое же войско собрал для себя Чернек, ужасалась она. При виде измученной земли стыд поднимался из самой глубины ее сердца и, как кипяток, ошпаривал ее изнутри: не могла она не думать, что по ее недосмотру земля так страдала, деревья, трава и цветы гибли. Брошенная и беспомощная, в чем была земля виновата?.. Лишь зловещее поскрипывание телеги было ей ответом.

Однообразно проходили будни в монастыре дидилианства, и скука оседала толстыми слоями пыли на столах, стульях, редких скромных деревянных полках, даже на стенах и на полу; еще больше ее оседало в сознаниях обитателей. Так порой казалось самой Деяне, бывшей и не бывшей настоятельницей монастыря вот уже много лет. Сейчас она читала один древний документ, а рядом с ней в кабинете сидела ее послушница, которая также что-то читала из реликвий. Монотонно переводили они страницы в полной тишине.

– Признайся, Деяна, – вдруг промолвила послушница, подняв свою седеющую голову и открыв серое невыразительное лицо, – ведь ты сделала это нарочно?

– Совершенно не понимаю, о чем ты толкуешь, – ответила та будто искренне.

– Ты приготовила эти рукописи в библиотеке про Чернека нарочно, чтобы она прочла их, ведь так?

– Приготовила для Сейвины, но что же в том такого? – улыбнулась Деяна, видно, не собираясь сдаваться так просто.

– Рукописи, которые хранились в твоем тайнике уже много лет, на которые никому нельзя было взглянуть даже одним глазком, принесла Сейвине? – послушница улыбнулась, не веря ни одному слову настоятельницы. – Ты верно хотела, чтобы она отправилась к нему? Ты ведь и не отговаривала ее?

– А зачем мне отговаривать ее? – Спокойно ответила Деяна, и по блеску ее глаз стало ясно, что она не отрицала своей причастности к тому, чтобы Сейвина отправилась в Темный Замок.

– Стало быть, ты хотела бы, чтобы она пошла туда. Настанет день, когда ты пожалеешь об этом. Это слишком опасный поступок, и не только для нее, для всех нас.

– Для нас уже нет ничего опасного. С нами уже ничего не случится: ни хорошего, ни плохого. Для других, быть может, и есть угроза. Однако она бы все равно отправилась туда, ведь Сейвина приняла решение еще до того, как ступила на наш двор.

– Как она сможет проникнуть туда, разве возможно, чтобы она вообще увидела Велибора?

– У нее есть артефакт солнца. С ним она будет незримой, и сможет помочь Велибору.

– Но ведь только один его может надеть? – немного озадаченно спросила послушница.

– Все верно.

– Ты отдаешь ее в руки Чернека, вот так просто? – вскрикнула послушница, – у нее ведь нет ни единой возможности выбраться. О чем ты думала?!

– Она сама сделала свой выбор и знает, на что идет. Благо она все прочла про Чернека, и знает о нем намного больше, чем он может представить себе. Именно это не просто дает ей преимущество перед ним, но гораздо, гораздо больше. Теперь она увидит в нем человека, что бы он ни сделал, что бы ни сказал. И она будет относиться к нему, как к человеку. А вот это уже, милая моя, будет страшным испытанием для самого чернокнижника.

– В таком случае, это может закончиться совершенно обратным результатом от того, что ты задумала. И тогда мир вздрогнет, и тогда уже мало что сможет помочь людям.

– Должна признаться, и такое развитие событий возможно, ведь, как я уже говорила, земля все выдержит, все вынесет, даже то, что не должно ей. Однако я не верю, что так будет.

– Будем молиться, чтобы ты не ошиблась, иначе…

Послушница не договорила, лишь дернула плечами, будто слишком живо представила себе такой исход событий. Однако, даже представляя, как все может обернуться, она уже не могла так печалиться, как в былые времена. С некоторых пор мир вовне этих стен все меньшее и меньшее значение имел для них, как бы они ни пытались сохранить свою причастность к нему.

Глава третья

Когда вдали показались размытые мглой очертания Темного замка, Сейвина затаила дыхание и сжала всю свою волю в кулак: зловещие башни, будто надгробия, возвышались над равниной и прятались в тучах. Перед стенами крепости расположился стан войска Чернека, от которого шел невероятный шум: крики, ругань, удары оружия доносились до повозки. Они проезжали мимо армии полузеленых существ, когда-то, верно, бывших людьми. Сейчас же от этих людей остались лишь ходячие кости с полугнилой плотью – это были самые настоящие мертвецы, умруны. Они были сгнившими настолько, что внутри ничего не осталось, кроме белых личинок. Сколько же лет они пролежали в могилах прежде, чем их подняли? Все они между собой не ладили, постоянно ругались, вступали в драки, отрывали друг другу конечности, а потом опять цепляли их обратно. Сколько погостов разграбил Чернек, чтобы собрать такое войско, Сейвина не могла предположить, одно было ясно: собрались они здесь под этими зловещими стенами не просто так, и недолго им здесь оставаться было.

Телега остановилась вдали от ворот, у рва, в котором вместо воды было густое зеленое болото. Мертвец подал сигнал часовому в башне, и ворота стали медленно опускаться. Телега въехала в пределы замка. Сейвина с неслышно спрыгнула с телеги и стала наблюдать, как к мертвецу стали медленно подтягиваться ему подобные.

– Хромоногий, что у тебя тут? – спросили они, с любопытством взирая под покров.

– Как обычно, все самое необходимое для Чернека. – отвечал тот нехотя, хватаясь за покров, чтобы никто не мог подсмотреть.

– Зачем такое количество этих пузырей Князю? Нам нужно еще большее войско, а для войска нужны такие же вояки, как мы с тобой. Почему мы не грабим больше погостов? Он уже которую повозку склянок везет. Нам нужно оружие и воины!

– Воины! – засмеялся мертвец с одним глазом, – это кто? Ты, что ли? – от его заливистого хохота засмеялись и все остальные.

– А то нет! Из таких, как я, и складывается мощное войско! – зло отвечал тот.

– Подумай хорошенько, прежде чем усомниться в грамотности нашего владыки, – огрызнулся Хромоногий, – Чернек лучше знает, что сейчас нужнее для него. Склянки, так склянки. А что до оружия – так будет у вас оружие в таком количестве, что и на вас, олухов, много будет. Седой уже договорился в Васильковом городе, будет вам и руда, будет вам и железо, и оружие!

Мертвецы радостно взвыли.

– Что это за сборище? – послышался ледяной голос. Поодаль стоял невероятно высокий крупный человек, нет, не совсем человек, скорее мертвецки бледный человек, с черными бровями, резко выделяющимися на белой коже и такими же темными волосами. Он был одет, в отличие от всех остальных, в хороший сюртук. Сейвина так старательно пыталась понять, зачем могли понадобиться в таком количестве Чернеку ртуть, кальций и фосфор, которые она разглядела в склянках, что не заметила, как высокий человек появился здесь. Она с интересом посмотрела на него: был ли этот огромный мертвый самим Чернеком? – Если наш правитель увидел бы вас, как вошь, собравшихся здесь, и пустословящих, будто у себя в деревнях, а не на войне, он бы вас на куски разнес.

Нет, то был не Чернек, то был вурдалак, подумала Сейвина. Как же интересно получалось: даже здесь, в пределах замка было свое деление на сословия. Видимо, вурдалаки и были верховными сословиями здесь.

– А ну быстро за работу! Быстро перенесите все в зал Чернека! – рявкнул вурдалак.

Умруны принялись носить пузыри в замок. Сейвина весьма осторожно последовала за одним из них, самым неуклюжим, что так красочно пыхтел, что сквозь эти громкие хлюпанья совсем не слышно было ее шагов и дыхания. К ее разочарованию, высокие двери зала были закрыты, и мертвецы лишь сносили все ящики с колбами к двери, составляя их у стены. Сейвина остановилась и оглянулась, она увидела, как удалялся по коридору тот самый большой вурдалак. Она пошла за ним, надеясь, что он приведет ее к тайнам этого замка.

Но он привел ее в свои, хоть и скромные, но все же уютные покои, словно убранные женской заботливой рукой. Сейвина прошла за Зораном в его кабинет и там притаилась. В сумраке книжных полок белая тень пряталась в самом углу: Сейвина почти вздрогнула, но Зоран не шелохнулся, он бросил долгий, протяжный взгляд на белую тень.

– Ружана, прошу тебя, не прячься там, выходи, иди ко мне.

Тень вздрогнула, словно до этого не замечала присутствия Зорана в комнате. Она висела рядом с книжными полками в воздухе, совершенно сама по себе, закутавшись в своих мыслях.

– Кто с тобой? – спросила она, и в голосе ее сверкнули на мгновение истеричные нотки, она выкатила свои и без того большие глаза на него.

– Кто со мной? О чем ты? – пытаясь скрыть усталость, отвечал Зоран, – Я один. Посмотри вокруг. Да и кого бы я мог привести с собой?

– Я не знаю. Мне просто показалось, что здесь кто-то есть, кроме тебя. – промолвила она, немного успокоившись.

– Иди ко мне, – Зоран открыл объятия, светлая тень приблизилась к нему и осторожно положила свои невесомые руки ему на широкие плечи, а голову положила на его грудь, словно боясь провалиться в него. Воздушный призрак, вытьянка, не более, чем блик света в полумраке, Ружана была тем не менее прекрасна, быть может, совсем не так прекрасна, как тогда, когда была плотью и кровью. И все же даже сейчас черты ее, несмотря на невозможную бледность, были правильными, как у статуи, а большие глаза были невероятно выразительными, в них и заключалась суть ее красоты: они передавали много больше, чем могла передать внешность в целом.

– Ты нашел что-то там, в этой повозке? – раздался ее голос после продолжительных объятий в тишине.

– Нет, только колбы с разными веществами, как обычно. Ему не привозят больше никаких свертков, видно, все заклинания, которые ему могли понадобиться, уже есть у него.

– Но я их все просмотрела, там нет ни слова о магии жизни! – воскликнула она резко, будто обвиняя его в том, что он никак не умел найти то, что ей нужно было.

– Тихо, тихо, я знаю, – говорил он, гладя ее призрачные волосы. –Я знаю, что нам нужно. К сожалению, сегодня нам не найти их.

– Я начинаю сомневаться в существовании этой самой магии жизни, – ее губы судорожно скривились, и она отплыла от Зорана.

– Магия жизни не может не существовать, Ружана, милая. Без нее не было бы ничего – ни мира, ни людей, ни нас. Конечно, она есть. Просто нас все время сбивают с пути. Помнишь, когда-то Чернек говорил, что самым верным подданным в награду за преданную службу он предоставит права выбора: остаться тем, кем он есть, или пройти обряд воскрешения и возвращения в люди.

– Я не хочу снова быть человеком, я хочу быть вурдалаком, как и ты! – нетерпеливо вскричала Ружана, заламывая нервно руки, – но для этого мне нужно стать снова человеком.

– Я знаю, тихо, тихо, не переживай, – он подошел к ней и снова стал гладить ее по голове. – Чернек не придумывал это, я уверен, у него спрятаны где-то эти свертки с заклинаниями. После окончания войны он может вспомнить о своих обещаниях.

– А если не вспомнит? – она упала на кровать, совсем изнеможённая от бесконечных сомнений, – Если не захочет раздавать такие заклинания направо и налево? А если война будет длиться целую вечность? У нас большое войска, но враждебных земель так много, и каковы наши шансы на успех? Один к десяти? Один к ста? Я не вижу конца всему этому, просто не вижу.