Только лишившись надежды, а с нею – сожалений, люди начинают сознавать, на что они способны. С полной решимостью и без лишних сомнений действует лишь человек, который не рассчитывает на других.
Из вступления в обучающий курс для боевых магов
Страшные истории любят не только дети – взрослые охочи до них ничуть не меньше.
Только взрослые предпочитают пугаться понарошку. Так, чтобы сказать: «Хвала Божине, это лишь выдумки!» и пойти заниматься своими привычными делами. А вот правдивых страшных историй взрослые люди страсть как не любят, и слушают их с угрюмыми лицами, собравшись плотным кружком у подготовленного к вечеру кострища и глядя на рассказчика исподлобья.
Именно такие угрюмые люди сидели в одном из тележных колец, огораживающих лагерь приезжих. Подобных лагерей было нынче много и в пригороде Тамбо, и в самом городе. Поперек заведенных издавна правил, городские ворота целыми днями стояли нараспашку, люди свободно ходили туда-сюда – а вот ворота Магической Школы были заперты уже очень давно.
Три месяца назад из Тамбо куда-то пропали все маги, что жили и работали в городе. Но из Школы они не ушли: каждый вечер верхняя часть самой большой ее башни освещалась волшебными огнями – в точности так, как в другие вечера за год, десять, сто лет до этого. Когда загорались огни, то казалось, что верхушка башни сама собою плывет над городом, как сказочный летающий корабль.
По вечерам горожане и приезжие выходили на улицы и оборачивались к школьной башне, гадая, осветится ли она сегодня. И когда загорались огни, люди вздыхали с облегчением: маги здесь, маги рядом, и уж они-то наверняка знают, как действовать в этом помешавшемся мире, чтобы вернуть ортайцам их размеренную и привычную жизнь.
– И когда в Недре, далеко на севере, позасыпали стражи-драконы – некому стало уберечь наш мир от демонов! – Рассказчик, худой востроносый мужичок, стоял у кострища. Волосы его были встрепаны, а штаны и рубаха выглядели так, словно он в них же спал на сеновале. – И пришли они к нам, демоны, пробили двери из иных краев, через магонов Азугай и через Миры-междумирья. Пришли, значит, демоны, в Идорис и стали таиться, потому как сила их тогда невелика была. И прятались они в лесах дриадских, а дриады им помогали, потому как… ну, потому как…
– Потому как дриады – поганки, вот и весь сказ! – стукнул по земле палкой сухонький бородатый старик в теплой не по погоде одежде. Его большие руки дрожали, тряслась голова, дребезжал треснутый голос, но смотрел он сердито и твердо. – Поганки дриады! Исстари привечают всяческую дрянь, не изничтожают в своем крае вредителев, вот там и водится всяческий страх Божинин! Пауки огроменные, резуны летучие, змейство гнусное! Леса разрастаются без счета и ухода, почитай, весь край дриадский и есть лес! К чему такое небрежение ведет, а? Вот демоны и завелись среди прочего дрянца!
Старик снова стукнул палкой по земле. Рассказчик, сбившийся с мысли, посмотрел на дедка сердито и не ответил.
– И вот, значит, стали демоны подсовывать нашим детишкам амулетики для перехода по порталам в Миры-междумирья, что лежат промеж нашим Идорисом и магоновым Азугаем. А магоны, в свой черед, могут попадать в междумирье из своего Азугая, но только магоны в междумирье разума лишаются, а с нашими детишками ничего плохого там не делается.
– Да что мы, в Мирах не бывали? – цокнул языком толстый детина в кожаном фартуке. – Сами ходили, когда были подлетками, и все знаем. Дальше-то чего случилось? Как все это паскудство разрослось, ты вот что скажи!
– Так я и говорю! Раз сами в Мирах-междумирьях бывали, так знаете, что любят у нас в Идорисе тамошние диковинки – кинжальчики всяческие, наконечники для стрел, Карты магические опять же, а еще…
– Крышталы те мерзкие, что Божине противны! – Дедок заколотил палкой по земле.
– Кристаллы, что по-разному действуют, – словно не замечая дедка, продолжал рассказчик. – И мы быстро узнали о чудесных свойствах Кристаллов. Что одни подлечивают, другие магам помогают, третьи успокаивают и дарят силу… но мы не знали, что вдобавок все Кристаллы источают особую сущность. Она чужда Идорису, потому как принесена из иных миров, – а вот для демонов она родная и привычная, всячески им помогающая…
– Говорили вам старики – не трожьте те Крышталы поганые, олухи! – зашелся дедок. – Говорили, говорили, говорили, а вы чего, ну, чего вы, бестолочи, бестолочи! Отмахивались, смеялись! Досмеялись теперича, весело вам, а?
Сидящие в круге опустили глаза, а детина в фартуке быстро спрятал руки за спину, словно в каждой его ладони было зажато по жмене Кристаллов. Невозмутимым остался только рассказчик и два высоких темноволосых типа, что сидели на ящиках во внешней части круга. Они не были похожи на других слушателей – одеты лучше, держатся спокойно, глядят совсем по-иному. Похоже, они просто шли мимо, но задержались, услыхав интересный разговор.
– Ну и вот, – сердито повысил голос рассказчик, – частью демонам помогала сущность Кристаллов, которые из Миров-междумирий тащат сюда подлетки без числа и учета. А частью, сами того не ведая, им подсобили призорцы – демоны ж помалу их сманивали в дриадские леса, в которых затаились. А в наших землях без призорцев нарушался обычный уклад: лешак не вытерпел человеческого небрежения и ушел – не стало порядка в лесу, водник или хатник потеряли силу от людского неверия – нет ладу в реке, нет защиты в дому, ушел скальник…
– Да поняли мы, поняли. – Детина в кожаном фартуке перевалился с одной ноги на другую. – Затейся еще всех призорцев перечислить. Только ты вот чего скажи: а разве бы призорцы тикали в Даэли к дриадам и к демонам, если б мы относились по совести ко всем этим банникам и лешакам? Это ж мы сами, безо всяких демонов, стали селиться в больших городах, которых не любят хатники. Это ж мы леса рубили без счета и порядка, мы реки запруживали, болота сушили опять же, а там багники мерли. В этом чего – демоны виноваты?
– Нет, – твердо ответил рассказчик, – в этом наша сущность безмозглая виновата, но демоны-то ловко ей попользовались! Потому как природа призорца близка к демонической, и чем больше призорцев в округе – тем проще демонам копить свою силу. И вот теперича, когда силу они накопили – приходит их власть, их воля! Теперича выживут они нас с наших земель, попортят тут все, иссушат, и одно нам останется, люди, – пропасть бесследно с лица земли, потому как нет у нас сил, чтоб супротивиться демонам!
– Тьху, – дедок оперся на палку и подался вперед так сильно, что чуть было не сверзился с ящика, – говорил-говорил складно и по правде все, а в оконцовке лег да помер. Маги-то чего? Не сдюжат, штоль? Вон огни на башне кажен вечер трепыхають! Чего-то чаруют, выходит, чего-то задумали!
– Да что маги-то супротив демонов, – протянул молодой орк с другой стороны круга.
Дедок пожевал губами и покрепче вцепился в свою палку. Несколько вздохов в круге было тихо.
– Жутчают огни на башне, – наконец сказал детина в фартуке. – С кажным вечером все краснее становятся. Как бы не сполыхнуло взаправду-то.
Один из темноволосых, что сидели с внешней стороны круга, потянул другого за рукав, оба тихонько поднялись и направились в сторону распахнутых городских ворот. Рассказчик проводил их задумчивым взглядом и подытожил:
– Жутчают или не жутчают, а нет надежды ни на кого, кроме магов.
– Это верно, – подумав, согласился детина. – К тому же они ведь уже помогают, правда же? Откуда тут на всех приезжих еда берется, в округе-то давно ничего не растет, все поселки пустые стоят, вона даже деревья посохлые все до последнего! А еды у нас вдосталь. Значит, что? Маги чаруют, больше некому! И от демонов они нас спасут, знамо дело! Кто ж еще, если не маги-то?
За день пути до Тамбо магистр отправил ректору магического вестника, птаха. Гасталла видел, с каким напряжением Дорал ожидал того, что последует дальше: как сжимались в нитку его губы, как прорезались морщины на лбу, какими невидящими глазами смотрел на дорогу. В тот день некромант заподозрил, что магистр много старше, чем кажется на первый взгляд и даже на второй, что лет ему, пожалуй, не тридцать, а все сорок. И еще некроманта удивило, что магистр начаровал вестника: создавать птахов умели только маги воздушного начала, а Гасталла до того дня был уверен, что спокойный, рассудительный, бесконечно терпеливый Дорал – маг начала земного.
Созданный магистром вестник-птах не вернулся, а значит – нашел обретатора. Дорал было успокоился, однако время шло, ответной весточки не было, и магистр снова встревожился.
– И дался этот баечник, только время потеряли, – укорил Дорал, когда тележный круг остался позади. – Впервые слышишь сказку про демонов?
– Нет, – невозмутимо ответствовал Гасталла. – Про демонов слышу не впервые, про Азугай, про Кристаллы, про призорцев – про все не впервые слышу. Кроме драконов. Про драконов до сих пор ни один баечник не говорил.
– Верно, – помолчав, согласился Дорал, – про драконов я тоже раньше не слыхал. Ну и что? Каждый баечник добавляет к расхожим историям небылицы особенные, свои собственные, никем больше не придуманные – чтобы увлечь слушателя, взбудоражить его чувства и разум, да получить пару лишних медяков.
– Так-то оно да, – столь же невозмутимо согласился некромант, – но драконы в Недре позасыпали лет сто двадцать назад, а порталы появились как раз вскорости после этого. И ты помнишь, как Варравир рассказывал про звездные соединения?
– Ты, омерзительный бездушный человек! – рассердился Дорал. – Не смей поминать несчастного старика! Мне все еще хочется свернуть тебе шею за то, что ты с ним сделал!
– Я сделал лишь то, что обещал ему! – в десятый раз за последние дни повторил Гасталла.
– Обратив его в мертвягу!
– Не разлучив его с женой после смерти.
– И потом упокоив обоих!
– А что с ними еще было делать, когда зверье перебили? Да и реликвию требовалось разрядить. Как еще я мог это сделать? Выкинуть ее в компостную яму? Сунуть в котомку и надеяться на лучшее? А перерожденные? Вот ты сам, магистр, – ты бы оставил двоих мертвяг в пустом городе? Вот была б радость первому, кто пройдет через ворота, – пустой город и пара мертвяг! Или крысы, отожранные на человечине!
Дорал упрямо поджал губы.
– Так вот, – успокаиваясь, продолжал некромант, – Варравир видел по краям неба два противостоящих звездных соединения: Старшего Змея и Демонов Хвост, верно? Так ведь дракон – он и есть старший змей!
– Божиня милосердная, – пробормотал Дорал, – живой и действующий некромант доказывает мне правдивость историй про демонов, которые всех нас сожрут. А еще говорят, что вы меньше прочих в байки верите. Мир помешался.
– Помешался, – легко согласился Гасталла. – Само собою, мир помешался. А вот второй вопрос, который меня занимает: эти байки – они давно известны. Еще в детстве я слыхал про кочевых демонов, Азугай, призорцев, Кристаллы и смерть нашего мира. Только вот в моем детстве еще мало было призорцев, которые бросали свои края. Понимаешь? Уходящих призорцев было мало, а байки про это уже говорили, упреждали про их исход как про дело решенное! А теперь в байке появляются драконы. Раньше драконов в байке не было, а теперь они есть! И Варравир видел в небе противостояние демонической и драконьей сущности.
– К чему ты ведешь?
Магистр остановился посреди улицы, сложил руки на груди. Шедшая навстречу пара обогнула его широкой дугой, уважительно косясь. Высокий, патлатый, насупленный – загляденье. Пиши с него что хочешь – хоть картину, хоть героя байки, которую потом можно с успехом рассказывать слушателям в тележном кругу.
Гасталле нестерпимо захотелось скорчить магистру рожу. В последний раз такое желание у него появлялось лет двадцать назад, во время собственной учебы в Магической Школе.
– К тому, что байку про демонов, которая никакая не байка, нам подбросили сто лет назад. И тот баечник знал, что произошло. И что бывает, когда в новый мир приходят кочевые демоны. Кто мог быть таким баечником?
– Я не знаю. – Дорал сунул руки в карманы куртки и как-то не то чтобы ссутулился, но словно стал на четверть меньше. – Пойдем, подберемся к Школе.
– А что, – оживился некромант, – ты придумал, как пройти через ворота? Туда же нельзя попасть, сиганув через забор или приставив лесенку, да? Сигануть через забор не получится, потому ты собираешься сделать подкоп, верно?
Дорал мотнул головой и ускорил шаг. Ему хотелось пройти по улицам Тамбо как можно быстрее. Не вглядываться. Не вдумываться.
Широченные мощеные дороги стали уже прежнего – у стен и заборов стояли телеги, бочки, ящики, валялся мусор. Не ощущалось магических истечений, которыми город был переполнен в прошлые времена. Узкие трехэтажные дома с башенками и коваными оградами, когда-то такие нарядные, теперь стояли грязными, с некрашеными ставнями, с лохмами паутины между изгибами ковки. Растительность в этой части Ортая высохла вся, и крылечки без пушистых цветов в вазонах и дикого винограда выглядели замерзшими. Дорал снова порадовался, что Аяс и жители столицы, когда увидели такой упадок, передумали поворачивать в Тамбо и забрали к юго-востоку, на Кали.
Однако город был жив и наполнен людьми, наверное, как никогда прежде. Тамбо лихорадило. Слишком много магов исчезло куда-то, слишком много новых людей прибыло, и они не собирались ухаживать за городом, работать здесь, обосновываться надолго. Они просто сидели и ждали явления всемогущих магов, которые всех спасут.
И Доралу не хотелось встречаться глазами с этими людьми, которые рассчитывали на магов, а значит – и на него тоже.
Да теперь еще эта ерунда, сказанная Гасталлой, не шла из головы. По наставничьей привычке Дорал вертел ее и так и сяк, пытаясь или подтвердить, или опровергнуть мысли, высказанные некромантом.
– Кристаллы много раз подвергали опытам, – вслух подумал он, – их изучали и расковыривали со всех сторон, и никаких истечений не обнаружили. От них не исходит магии. Что это значит?
– Ничего. Мы не чуем чужеродную магию, – высказал Гасталла любимое возражение людей, которые верили в дедовские байки про демонов.
Дорал пожал плечами – а что на такое ответишь?
– Именно поэтому мы не чуем никаких истечений от Кристаллов, – добавил Гасталла. – Ведь действия, которые оказывают Кристаллы, – все эти исцеления, дарования сил и прочее – они могут иметь только магическую природу, а как еще? Кристалл-то по сути – маленькая реликвия, которая никогда не истощается, и мы должны бы ощущать его так же, как реликвию. Но мы присутствие реликвий ощущаем, а присутствие Кристаллов – нет. Значит, мы их магию не чуем и знать не можем, чего в них понасунуто кроме тех воздействий, что нам известны.
Дорал кивнул – не согласиться не получалось. Магистр не верил в демонов, не верил в их заговоры, но Гасталла говорил разумно, и Дорал решил обсудить вопрос Кристаллов с ректором, когда наконец до него доберется.
Магистру очень не хотелось думать, что с ректором случилось худшее. Кто-то ведь зажигает на башне огни!
– Ничего не получилось, – заметил Гасталла. – Не получилось ничего. А что должно было явиться?
Дорал пару вздохов мрачно смотрел в то место, где ожидал увидеть дымчато-голубую рамку.
– Портал, – сухо ответил магистр. – Я хотел создать портал в свою комнату в Школе.
Дорал не был здесь полтора года, но Школа выглядела так, словно он вернулся через полтора столетия. Там и сям раскрошился камень, частью была провалена крыша, во многих окнах недоставало стекол. Оплетающий стены дикий виноград, сухой, как все растения вокруг, походил на скрюченные пальцы мертвеца. Нетронутой выглядела только самая высокая башня, в которой находился кабинет ректора, канцелярия, бумагохранилище, зал для собраний и все прочее, что нужно Школе для неучебных надобностей.
– Не получилось, – повторил некромант.
– Не получилось, – согласился Дорал, заложил руки за спину и медленно прошелся вдоль забора. – Что это должно означать? Портал возможно открыть в такое место, которое никому не принадлежит, – раз. Можно также открыть портал в место, хозяин которого это явственно позволил, – два. Я не смог создать портал, ведущий в мою собственную комнату, – что это означает?
– Что комната уже не твоя, – сообразил Гасталла, – во как ловко-то! Была твоя – стала не твоя!
– Это первое объяснение, – спокойно, словно соглашаясь с учеником на занятии, кивнул Дорал. – Но на правду оно не походит – Школа пустует. Там нет никого, кому могло понадобиться мое жилище.
– Почем ты знаешь? – пожал плечами некромант. – Там не пойми чего творится, может, и комнату твою кто-нибудь присвоил… а другое объяснение имеется?
– Да. – Дорал остановился и прищурился на высокую башню. – Комната может быть разрушена. Ты погляди, в каком состоянии Школа! И как ее до такого довели? С драконами тут сражались, что ли?… Может, в моей комнате просто обвалился потолок или что-то в этом роде.
– А ты не можешь открыть нам портал во двор или в какой-нибудь коридорчик?
– Без позволения ректора – нет. Он отвечает за Школу, он же считается ее хозяином. Так что я пока не могу сообразить, что нам делать дальше.
Из тоскливой задумчивости, в которую погрузились маги, их выдернул окрик:
– Дорал! Дорал, это ты, старый пень?!
Магистр обернулся на голос, прищурился: уже смеркалось.
Вдоль забора размашисто шагал молодой мужчина. Улыбка во весь рот, Гасталле так и захотелось сказать – лошадиная, лицо простецкое и открытое, загорелое, волосы каштаново-рыжие и темные у корней – выгоревшие. По одному этому загару и волосам некромант понял, что лето мужчина провел в Меравии, можно было даже не глядеть на его дурацкую куртку с широкими рукавами чуть ниже локтя, какие повадились носить меравийцы в последние несколько лет.
Привычно отыскав в незнакомом человеке раздражающие черты, Гасталла чуть слышно фыркнул. А Дорал, расплывшись в ответной конячески-зубастой улыбке, пошел незнакомцу навстречу:
– Кальен! Ты откуда взялся? Решился по старости записаться в Школу, стать приличным магом?
Мужчины рассмеялись, хотя, по мнению Гасталлы, ничего смешного тут не было, и обнялись, крепко постучав друг друга по плечам.
Из слов магистра некромант заключил, что Кальен – маг-самоучка, развивший свой дар без участия Магической Школы. Обыкновенное дело – в Школу отправлялся хорошо если один маг из пяти. Только что делать полусильному самоучке в Тамбо, самом магическом городе шести краев Идориса?
Непонятным был и обоюдный телячий восторг от этой встречи. Обученные маги и обычные люди относились к самоучкам с небрежительным снисхождением, как к заносчивым детям. А самоучки презирали обученных магов, потому что те добровольно связывали себя ответственностью перед Школой и всякими там «путями жизнепознания».
О проекте
О подписке