Сначала родилась одна дочь, потом почти сразу вторая. Денег постоянно не хватало, девочки болели, но она словно светилась от счастья и совершенно не замечала, что ей все приходиться делать самой, что мужа постоянно нет дома. А может быть, просто не хотела этого замечать. Грачев был мужик умный и по службе двигался успешно, начальник сектора, лаборатории, отдела. Дальше, больше: появились первые кооперативы, потом первые банки, вот в один из таких банков его и пригласили работать. Строго говоря, банкиром Грачев никогда не был, он был классным специалистом по охранным системам, одним из лучших в стране, именно поэтому и пользовался таким спросом. Со временем у него появилась собственная фирма, потом он стал председателем Концерна, потом Ассоциации, а дальше Юля уже разбиралась смутно, знала только, что Грачев фигура крупная и связи у него большие. А Наталья все это время, как и положено образцовой жене, готовила, стирала, убиралась, ходила на школьные собрания, в общем, из кожи вон лезла, чтобы у мужа был надежный тыл. Их жилищные условия давно уже претерпели существенные изменения. Теперь это уже были не двадцать метров перегороженные пополам старой китайской ширмой, это была огромная шести комнатная квартира с длинным напоминающим загородное шоссе коридором. Кроме того, в двадцати километрах от Москвы, Грачев практически заканчивал строительство трехэтажного коттеджа. Это место Сашка называл имением и очень им гордился.

По правде сказать, гордиться было чем. Помимо основного здания, на участке был построен небольшой гостевой домик, роскошная баня, беседка, летняя столовая, с примыкающей к ней кухней, гараж, два сарая и все это располагалось в лесу. Грачев, надо отдать ему должное, строго следил за тем, чтобы строители максимально бережно обращались с деревьями, и, как следствие, имение получилось «на славу». Но Наташка там бывала редко, предпочитая дачный участок в Перхушково, когда–то ее покойный отец получил это «великолепие» размером в шесть соток от завода «Калибр», на этой даче практически выросли ее девчонки, и вообще там все было свое родное. Каждые выходные в течение всего дачного сезона Наталья старалась выбраться в Перхушково, оправдывая эти поездки необходимостью помочь матери, которая ни за что не хотела перебираться на новый участок.

Это свое «нежелание» Надежда Осиповна объясняла привычкой пожилого человека к определенному месту, но на самом деле она терпеть не могла зятя. Невзлюбила она его с первого раза, как только увидела. Может быть, потому что сразу поняла какой это человек, а может быть из–за первого мужа дочери. Юля склонялась ко второму варианту. Евгений Шагаев был сыном школьной подруги Надежды Осиповны, и по сути дела, первый Натальин брак был творением рук матери, наверное, поэтому он и лопнул в одну секунду, как воздушный шар. Женька с Наташкой прожили вместе четыре года, и за это время у них не было не только крупных ссор, но и незначительных размолвок, их семейная жизнь была похожа на хорошо отлаженный механизм. Они относились друг к другу по дружески, но не более того, и так, возможно, прожили бы всю жизнь, если бы Наталья не встретила «ураган» по фамилии Грачев. И еще Надежда Осиповна не особенно жаловала Юлю, она искренне считала ее виноватой во всем, что произошло. Во–первых, потому что это Юлька затащила Шагаевых на ту роковую вечеринку, а во–вторых, потому что она не доглядела и позволила Наталье закрутить роман с посторонним мужчиной при «живом» муже. Правда, через год, после того как Шагаевы развелись, выяснилось, что у Женьки уже давно была женщина гораздо старше его и с ребенком от первого брака, на которой он потом и женился. Только после этого Юля в глазах Надежды Осиповны была частично реабилитирована.

Ни новые знакомства, ни деньги мужа не превратили Наташку в тупую напыщенную халду. Она, как и прежде сама занималась домом и воспитанием дочерей, хотя по настоянию Сашки и обзавелась помощницей по хозяйству. А, еще не смотря ни на что, Наталья упорно продолжала работать, она до последнего момента держалась за свое НИИ. А когда там все окончательно развалилось, Юля взяла ее к себе, как ни как «архивариус» с высшим образованием, да еще с «красным» дипломом. И вот теперь они вместе стояли у витрины какого–то супермодного магазина.

Наталья решительно тряхнула волосами,–Пойдем!

–Куда?–не поняла Юля.

–Что за идиотский вопрос?–вскипела Грачева,–Туда, конечно!

В магазине было прохладно и пусто. Не успели они оглядеться, как им навстречу вышел молодой человек в светлом костюме,–Добрый день. Чем я могу вам помочь?

–Мне нужно вечернее платье,–судя по всему, Наташка была настроена серьезно.

Молодой человек засиял, словно бога увидел, – Сюда, пожалуйста. Валя, займись клиентами. Нужно вечернее платье.

–Вам для коктейля или светской вечеринки?–чуть шепелявя, произнесла рыженькая девица, которую молодой человек назвал Валей.

–Мне для приема в посольстве,–как бы нехотя произнесла Наталья, и с размаху плюхнулась на кожаный диван.

–Одну минутку,–Валя посмотрела на нее оценивающим взглядом и скрылась в недрах магазина.

Юля присела рядом с подругой,–Слушай, а у тебя деньги–то с собой есть? Тут цены, небось, как телефонные номера.

–У меня в сумке три кредитки, ни разу пока не пользовалась,–успокоила ее Наташка,–вот и опробуем.

–А, если они торгуют только за наличные?

–Им же хуже.

Валя вернулась в сопровождении двух молоденьких продавщиц. Все трое, словно мулы, были нагружены огромным количеством коробок разной величины

–Вот, позвольте Вам предложить….,–произнесла Валя тоном профессионального искусителя, и из коробки появилось «нечто» потрясающее сиреневого цвета.

–Мне бы хотелось черное,–Наташка выглядела, как полководец перед битвой,–Нет, нет. Оставьте. Это для подруги, ей удивительно идет сиреневый цвет. А вот – это чудно….,–и она, подхватив платье, направилась в примерочную.

–Кофе, чай, сок?– Юля вздрогнула. Перед ней с подносом стояла одна из девушек.

–Кофе,–машинально произнесла Юля, слегка обалдевшая от неожиданности.

–Чувствуйте себя как дома. Я сейчас принесу ваш размер,–фраза была произнесена таким профессионально заученным тоном, что казалось, выговаривал ее не живой человек, а робот. Юле даже захотелось ткнуть в это создание пальцем, дабы убедиться в реальности происходящего, но девушка подхватила коробку с сиреневым облаком и исчезла.

–Юль, как тебе?–в длинном платье, к тому же обильно разукрашенном золотым шитьем, пухленькая, небольшого роста Наталья выглядела довольно карикатурно,–Ничего не говори. Все и без слов ясно. Сомневаюсь, что мне вообще можно подобрать что–нибудь подходящее,–в ее голосе опять звенели слезы.

Надо было срочно спасать ситуацию.

Юля протянула Наташке носовой платок и повернулась к Вале,–Можно что–нибудь не такое помпезное?

Минут через двадцать в результате совместных усилий было подобрано не только замечательное платье фисташкового цвета, но и туфли, сумочка и даже шляпка.

–Ну, смотри какая прелесть! На свете нет женщин, которым ничего не идет, есть женщины, которые просто не знают, что им нужно,–Юля развернула подругу лицом к зеркалу и увидела девушку, которая держала в руках большую коробку.

–А, вы, будете мерить платье?–неосторожное движение и крышка полетела на пол, а следом за ней заструилась сиреневая ткань.

–Будет, будет!!–радостно завопила Наталья

–Нет, нет, –Юля решительно замахала руками,–Туся,–это лишнее.

–Юля я тебя очень прошу. Умоляю! Ну, пожалуйста….. Выбирай: или ты примеряешь платье, или я сейчас устраиваю истерику.

Сообразив, что подруга не шутит, Юля обозвала ее шантажисткой и, в тайне надеясь, что наряд не подойдет, направилась в примерочную.

Но платье сидело идеально, все присутствующие выразили свое единодушное одобрение. Особенно была довольна Наташка и, опасаясь Юлиных возражений, тут же пожелала расплатиться.

Нагруженные множеством коробок, но ужасно довольные они вернулись в контору.

***

Машина, плотно увязнув в общем потоке, медленно ползла по «окружной».

«До чего же жизнь дерьмово устроена. Бьет, собака, когда не ждешь. Виновата я перед тобой, Наталья. Знала же, что твой супруг кобель, каких мало. Ну, положим, мужики вообще не страдают повышенным воздержанием, но через три дня после свадьбы клеиться к подруге жены–это своего рода рекорд. Ох, господи!»

–Юль, ты, где?–Алексей тронул ее за плечо,–Потерпи немного, сейчас свернем, тогда легче будет.

–Да, так. Мысли не самые веселые.

–У тебя неприятности?

–У меня нет. С подругой нехорошо.

–Расскажешь?

–Потом,–отмахнулась Юля.

–Ладно, как хочешь,–Алексей перевел взгляд на дорогу, там какой–то нахальный «Мерс» активно пытался влезть между его «Опелем» и впереди идущей «Нивой». Наконец машина вырулила с «окружной» и помчалась по Рязанскому шоссе.

Дышать стало значительно легче. По обеим сторонам дороги гнездились добротные холеные дома. Среди них было много двух и даже трехэтажных, особенно хорош был один – пятиугольной конфигурации с ломаной крышей и мансардой. Потом деревня закончилась и началась лесополоса, стройные березки радостно тянулись вверх, покачивая зелеными гривами из стороны в сторону. Они выглядели такими веселыми и беззаботными, словно окружающий мир достиг всеобщей гармонии.

Неожиданно машина резко затормозила, Юля даже подпрыгнула на сидении,–Что случилось?

–Извини,–Лешка виновато заглянул ей в глаза,– Поворот проскочил. Редко теперь сюда езжу.

–А, куда мы, собственно, едем?

–В гости к моему детству.

–Это как?–удивилась Юля

–Увидишь,–Лешка сдал машину назад, бодренько промчался таким образом метров тридцать, потом повернул направо и, подняв огромные тучи пыли, выехал на узкую плохо заасфальтированную дорогу,–Прикрой пока окно, а то пыли наглотаемся. Скоро опять повернем, там дорога уже более–менее.

Юля кивнула и снова углубилась в свои мысли: «Конечно, от мужа она не ушла бы. Но, по крайней мере……, А вдруг?…Нет. Одиночества бы испугалась,….. а так…. семнадцать лет счастливого супружества, две девки умницы–красавицы, дача, машина….. Черт возьми! Что я несу?……. Надеюсь, у Сашки хватит сообразительности на покаянную сказку: стресс, не знаю, как получилась, первый и последний раз… Сообразительности–то у него хватит, а вот захочет ли – это еще вопрос…..»

«Опель» яростно зарычал и вырулил на трассу рядом с видавшим виды указателем: «Сарафаново 3 км. Поселок Академии Наук СССР».

–Все, можешь открывать окно. Пыли больше не будет, разве, что иголки от сосен,–Алексей по–мальчишески блеснул глазами.

–А, что там, в «Сарафаново»?–поинтересовалась Юля.

–Дача моего деда. На ней в былые времена человек по десять ежедневно собиралось, а в выходные не меньше тридцати. Теперь сюда редко кто ездит.

–А дед, что умер?

–Нет, но он после маминой смерти почти никуда не выходит, так и сидит в квартире с книгами и рукописями.

–Твоя мама умерла?!– вот этого Юля никак не ожидала.

–Погибла. Более десяти лет назад. Несчастный случай,–Алексей, словно сводку происшествий читал.

Юля смутилась: ну, как тут отреагируешь,–Прости, если я, что–то не то сказала.

–Нет, все нормально. Я уже привык,–голос спокойный и выражение лица почти не изменилось, разве что на правой щеке маленькая жилка предательски подергивается.

Наступило то время, когда солнце, вплотную подойдя к линии горизонта, выбрасывало напоследок мощные стрелы, которые с ожесточенной яростью били в лобовое стекло. Но понемногу их буйство пошло на убыль, знойный день плавно перетекал в теплый летний вечер и в расступившемся мареве показался сосновый лес, а за ним дачный поселок. Проскочив первые четыре дачи, Алексей затормозил у высокого, сплошь заросшего плющом, забора: «Ну, вот и приехали. Сейчас пойдем домовых пугать». Он помог Юле выбраться из машины и направился к воротам, едва различимым среди разросшейся зелени. В воротах обнаружилась небольшая калитка, к которой была прибита почерневшая от времени железная табличка: «Толмачев А.В.».

Алексей открыл маленький, напоминающий детскую игрушку замок и дернул за ручку, – Перекосило «старушку», а поправить времени нет,–раз, два…. резкий выпад и калитка со скрипом отъехала, явив для обозрения длинный коридор из бузины. Лешка усмехнулся,–Все как положено: «В огороде – бузина, а в Киеве – дядька». Только дядька у меня не в Киеве, а в Питере, но зато с бузиной полный порядок,– он чмокнул Юлю в щеку,– Осваивайся, а я машину во двор загоню.

Нерешительно потоптавшись на месте, Юля двинулась между кустов по дорожке, выложенной красным кирпичом, она привела ее к старому бревенчатому дому. Дом, как и забор, был весь увит плющом и диким виноградом, это чудо–строение имело впереди открытую террасу, а наверху мезонин с огромным окном, напоминающим раскрытый веер. Юля остановилась, где–то за кустами неистово рычал мотор Лешкиного «Опеля», процесс парковки явно затягивался. Не зная на что решиться, она покрутила головой и обнаружила, что дорожка, которая вывела ее из кустов, не заканчивается, а тянется дальше вдоль стены дома. Аккуратно наступая на едва видневшиеся из травы кирпичи, Юля обошла строение и обнаружила, что сзади к нему пристроена большая застекленная веранда с огромным крыльцом, выходящим на широкую поляну. Видимо когда–то это травяное великолепие было центром участка: в середине доживали свой век остатки многоярусной клумбы, чуть дальше покосившийся от времени деревянный навес сторожил большой стол для настольного тенниса, а в самом конце, почти теряясь на фоне буйно разросшихся деревьев, торчала перекладина. Юля присела на врытую рядом с крыльцом деревянную скамейку и прислушалась: вокруг стояла такая тишина, что было слышно, как в кустах копошатся птицы.

–Вот ты где!–в дверях веранды стоял Алексей,–Иди сюда. Только осторожнее ступеньки очень коварные.

Внутри пахло затхлостью. У стены, Юля заметила резной буфет, на нем лежал слой пыли в палец толщиной.

–В этом году я тут первый раз, а веранду и вовсе не открывал года три, – Лешка взял ее за руку,–Пойдем. В доме уютнее.

Рядом с буфетом обнаружилась дверь, через нее они попали в комнату с двумя окнами и круглой печью «Голландкой», возможно, это была гостиная. Потом прошли коридор, потом еще что–то и, наконец, оказались в уютном чисто убранном помещении: газовая плита, раковина, стол от кухонного гарнитура, кровать, покрытая шотландским пледом, журнальный столик у стены и кресло–качалка. Помещение было явно обжитое, везде чувствовались признаки недавнего присутствия человека.

–Это Аннушка, няня моя,–Алексей произнес это с какой–то особой нежностью,–Она по старой привычке каждую неделю сюда приезжает. У нее даже поговорка есть: «Зимой и летом одним цветом–весь порядок в этом». Вот только сил у нее теперь хватает лишь на эту кухоньку, дедов кабинет да на мою комнату, что наверху. Старенькая она уже.

–Ты давно ее знаешь?

–С рождения. Вообще–то, сначала она была няней моей мамы, а потом уже моей. Аннушка–двоюродная сестра моего деда или, как он любит говорить, кузина. Она когда–то приехала из Витебска на недельку, а осталась в Москве навсегда, потому что мама родилась. Роды у бабушки были тяжелые с осложнениями, она чудом выжила и потом все время болела. Бабушка умерла, когда я совсем маленький был, а весь дом на Аннушке держался. Она и еду готовила, и за продуктами ходила, и с ребенком нянчилась. Сначала с мамой, потом со мной, а сейчас дед ее главная забота, она за ним, как за младенцем ходит.

За окном уже стояла сплошная чернота, Юля посмотрела на часы: половина одиннадцатого,–Господи, как поздно! Пора ехать.

–Зачем?

–Как это – зачем?–удивилась она,–Мне завтра на работу.

–Мне тоже,–улыбнулся Алексей,–Утром поедем.

–Может, не стоит?

Вместо ответа Алексей поцеловал ее в кончик носа и вышел, но через пару минут вернулся, держа в руках два объемистых пакета. И опять вышло так, как он задумал. Что это? Юля и не пыталась анализировать, решила: пусть все идет, как идет. Все равно это продлиться недолго, неделю, максимум месяц, более длительные сроки ей даже в голову не приходили.

Ужинать Алексей предложил на свежем воздухе, поэтому стол накрыли на террасе. Сумерки уже давно уступили место теплой летней ночи. Деревья и кустарники постепенно превратились из безобидных зеленых насаждений в темный глухой лес. На свет, который пробивался на террасу через кухонное окно, слетелись целые стаи ночных бабочек, пришлось срочно перебираться на кухню.

Закончив вытирать тарелки, Юля повесила полотенце и обернулась к окну. За ее спиной щелкнул выключатель, помещение погрузилась в темноту. Теперь уже из сада в кухню через то же самое окно пробивались слабые полосы ночного света. Сзади шаги… один… второй…. шея горит…. справа… слева… и губы у него такие горячие…,– Ой! На террасе кто–то есть……

–Идем…

Это же дерево… просто дерево….. дерево… дерево….

***

Юля сидела с ногами на подоконнике и с удовольствием курила вторую сигарету подряд. Отсюда из мезонина луна казалась большой желтой тарелкой, которая лежит на темной скатерти. Странно, но в городе у нее никогда не возникало таких ощущений. Юля поежилась, она сидела на окне абсолютно голая: бог знает, где ее платье, поди, найди в темноте, а кутаться в простынь не хотелось. Шур–шур.. пф–пф… Мыши!? …. Ветер. Листву будит. Юля перевела взгляд: в глубине комнаты спал человек. В лунном свете тело его напоминало скульптуру античного бога. «Утомленный Адонис и престарелая Венера. Сцена из дамского романа – кошмар!» она усмехнулась, затушила сигарету и подошла к постели.

Алексей открыл глаза Я тебя выжил? Прости. Холостяцкая привычка – занимать все спальное пространство.

Он отодвинулся к стене и заботливо поправил Юлину подушку–Иди, сюда…..

***

–Ты не представляешь, где мы вчера были! В «Золотом треугольнике»!! Публика–зашибись! А одеты как.....,–Галка от восторга прямо–таки захлебывалась,–Что? Я?…. Ты бы видела! Он мне такое платье купил…..

–Юль Сергевна, завизируй приказ,–Людмила положила на стол бумаги.

–Спасибо, родная,–Юля тряхнула головой, пытаясь разогнать сонную одурь,–Чтобы я без тебя делала?

–Тоже, что и со мной,–Людмила помялась,– Мне бы пару отгульчиков. На даче с внуками посидеть, сватью мою радикулит прихватил…Галка, оторвись от телефона, ступай, подпиши приказ у Базарычевой.

–А почему я?–обиженно протянула Галка,– «Королева Марго» опять «морды строить» начнет. Может, вы сами сходите?…..

Людмила выразительно посмотрела на нее поверх очков. Галка сразу сникла и начала копаться в столе, явно пытаясь тянуть время.

–Да, ну, вас….,–Юля взяла бумаги и отправилась разыскивать главбуха. После тридцатиминутного поиска она неожиданно наткнулась на Базарычеву в отделе кадров. Та что–то увлеченно рассказывала, параллельно угощалась тортом. Момент был подходящий, если Марго ест или перемалывает чьи–то кости, можно подсовывать все, что угодно.

На обратном пути Юля заглянула в директорскую приемную. Стютюэток не было, зато у окна стоял Ромадин и внимательно изучал полученный факс,–Юль, зайди–ка,–а сам даже не повернулся.

–У тебя, что глаза на затылке?–встречаться с начальством ей сейчас очень не хотелось.

–Я, тебя и так за версту чую. После двух Моторин привезет договор.

–Сам?!… У него, что помошников нет с бумагами бегать?