Глава 6. Маленький принц

В среду вечером Ваня и Пашка встретились на Новокузнецкой, потому что дом, за которым им предстояло понаблюдать, находился именно там. Когда они стояли на переходе в ожидании зеленого света светофора, Пашка вдруг удивленно воскликнул:

– Кого я вижу! Чует мое сердце, что сегодня дежурство наше не состоится!

Ваня посмотрел по направлению Пашкиного взгляда и увидел Настю в сопровождении интересной рыжеволосой девушки, которую он раньше никогда не видел. Загорелся зеленый свет, но Пашка притормозил своего товарища:

– Куда ты? Мы их здесь тепленькими возьмем!

Настя и ее подруга о чем-то оживленно разговаривали, не замечая обращенных на них взглядов.

– И куда это мы так торопимся? – Пашка перегородил Насте дорогу.

– Ой, мальчики! Надо же так встретиться! Вы что тут делаете? Ты его опять из Вавилона вывел? – обратилась она к Ване.

– Нет, я его экскурсоводом нанял, потому что пишу очерк об этом древнем царстве.

– Познакомьтесь, это моя одноклассница. Мы с ней тоже минут десять назад случайно встретились.

– Это же надо! – воскликнул Пашка. – Столько случайностей в один день! Вам не кажется, что это судьба? А сейчас, – тоном заправского экскурсовода продолжил он, – посмотрите на этот фонтан, в центре композиции которого расположены Адам и Ева под злополучным деревом в момент совершения греха. Они поставлены здесь, рядом с оживленной станцией метро в центре столицы, как напоминание всем нам грешным о том… – Пашка сделал паузу и игриво подмигнул девушкам, – что ничто человеческое нам не чуждо!

– Так, Пашку понесло, – сказал Ваня и предложил посидеть в кафе. – Настя, а как же зовут твою одноклассницу? – спросил он. – Ты нам ее так и не представила.

– Да? Ой, простите! – ответила Настя, стараясь не замечать восхищенного Пашкиного взгляда, обращенного на нее. – Это наш Лорик.

– Лорик? – удивился Ваня. – Такой девушке больше подходит имя Лариса, – добавил он и пристально посмотрел на Настину знакомую, отчего та смутилась.

– Ну, кому Лариса, а кому, как привычнее, – махнула рукой Настя. – Лорик, имя этого «экскурсовода» ты уже слышала, а это Ваня. Кстати, это его рассказ я обещала тебе выслать.

Настина спутница многозначительно посмотрела на представленного ей молодого человека и сказала:

– Меня, действительно, зовут Ларисой, но все почему-то называют меня Лорой.

– Меня, кстати, зовут Павлом, но все почему-то называют меня Пашкой, – «экскурсовод» так удачно изобразил печального Арлекина, что все рассмеялись.

Настя была совершенно не похожа на свою спутницу. На ней была черная юбка до колен и кофточка из тех фасонов, что подойдут к любому поводу. Лора же была одета дорого и стильно. Все было продумано: цвет сумочки в цвет туфель, легкий макияж, платье наподобие тех, что выставляют в витринах бутиков.

«Красивая, огненная, глаза с поволокой», – заметил про себя Ваня.

Что-то во внешности новой знакомой взволновало его, как если бы они уже где-то встречались.

На Лору тоже произвели впечатление широкие плечи Настиного «писателя», русые волосы до плеч, простое, но привлекательное лицо. Он был на голову выше ее, и в нем чувствовался настоящий мужской стержень, которого так не хватает современным молодым людям.

«Светлый, мужественный, добрый» – подумала Лора.

Пашка пристроился справа от Насти и взял ее под руку.

– «Экскурсовод», – окликнул его Ваня, – вам не кажется, что вы отвлеклись от темы?

– Да? – удивился Пашка. – А она была?

– Он уже и тему забыл, – развел руками Ваня. – Ты не очень-то засматривайся на эту девушку, потому что она твоя совершенная противоположность.

– Ну, и что? Ты забыл о единстве противоположностей? А еще сценарист!

– А что тогда делать с их борьбой?

Пашка, махнув рукой в сторону Вани, ответил:

– Слышишь, ты? Занимайся своим Вавилоном, а мне не мешай налаживать личную жизнь.

– Ну, Настя, – наигранно вздохнул Ваня, – ты пропала!

Когда они пришли в кафе, Пашка был сама галантность. Предложив всем заняться выбором столика, он пошел делать заказ.

– А что, Ваня, – отметила Настя, усаживаясь, – твой Пашка очень даже милый.

Ваня промолчал, но при этом как-то очень загадочно улыбнулся.

«Какая улыбка, – подумала Лора. – Голливуд просто отдыхает!»

– Девочки, – торжественно произнес Пашка, усаживаясь на свое место, – когда я ем, то глух и нем, поэтому прошу вас рассказать что-нибудь интересненькое.

– Это по части Лоры, – перевела стрелку Настя. – Она у нас начитанная. Лорик, расскажи мальчикам что-нибудь из твоих английских историй.

– Вы знаете, где была изобретена игра в теннис? – спросила Лора, польщенная Настиным комплементом.

– В Англии, наверное, – сделал предположение Ваня.

– Нет, во Франции. И интересно, что мяч поначалу отбивали просто ладонями. Это уже Тюдоры, после того, как построили первый закрытый корт в своем Хэмптонском дворце, стали использовать что-то типа ракеток.

– Это Генрих VIII и компания? – спросил Ваня.

– Он самый, – ответила Лора и улыбнулась. – Знаете, как они называли нулевой счет?

Все, за исключением Пашки, занятого мороженым, отрицательно покачали головами.

– Французы использовали слово «яйцо» из-за его схожести с нулем, а звучало оно почти, как английское «любовь» – l’oeuf.

Пашка, услышав последнее слово, перевел взгляд на Настю, и ложечка в его руке застыла на полпути ко рту.

– Как интересно, – улыбнулся Ваня. – А ты откуда это знаешь?

– А я там была. Ну, я в спецшколе училась, и родители посылали меня в Англию совершенствовать язык.

– Ты совсем современная девочка. А вот я в английском не очень.

– Но это не беда! Могу тебе помочь, без проблем, – небрежно предложила Лора и мысленно похвалила себя за удачный ход.

– Ну, спасибо. Ловлю на слове, – снова улыбнулся Ваня и посмотрел на собеседницу так пристально, что у той екнуло сердце.

– Настя, а у тебя как с английским? – поинтересовался Пашка.

– У меня? Тоже не очень.

– Ну, так я тебе помогу! – обрадовался Пашка. – Без проблем! Меня папа с детства репетиторами мучит… Лорочка, – переключился он на Настину подругу, – мне очень понравилась твоя история про «love». Продолжай, пожалуйста.

– Говорят, что третья и пятая жены Генриха, – продолжала Лора, – стали привидениями.

– О, это интересно, – оживился Пашка.

– В Хэмптоне одна из галерей так и называется «Посещаемая привидениями». По этому длинному коридору, крича и визжа, бежала пятая жена Генриха, Катрин Хоувард, получив приговор к смерти на плахе за измену королю. Перед казнью, ожидая отправки в Тауэр, она вырвалась из рук охранников и с криком вбежала в часовню, где на коленях молился Генрих. Она умоляла мужа о помиловании, но король не обращал внимания на ее просьбы. Катрин грубо оттащили, и приговор был исполнен.

– Настя, ты слышала? – Пашка сделал очень серьезное выражение лица. – Будешь из меня кровь пить, отправлю тебя к Генриху Восьмому!

Все рассмеялись, а Настя с видом страдалицы спросила:

– И что, эта несчастная женщина стала призраком?

– Да, – Лора с сожалением кивнула головой. – Говорят, время от времени женская фигура в белом подходит к тому месту в часовне, где Генрих стоял на коленях, а потом, как обезумевшая, убегает прочь, не переставая кричать.

– Пашка, как же мне тебя жалко! – сказала Настя, с трудом сдерживая улыбку.

– Дорогая, – видимо, подражая своему папе, ответил Пашка, – я понял свою ошибку и передумал отправлять тебя к этому английскому узурпатору.

– Вот так-то лучше! – с победоносным видом подытожила Настя.

Все дружно рассмеялись.

– А еще могу рассказать вам о Джоконде! – воскликнула разрумянившаяся Лора.

– О Джоконде, так о Джоконде, – согласился Пашка, – хоть моя Настя совсем на нее не похожа.

– Зато ты, когда серьезный, очень даже на нее похож, – пошутила Лора.

– Неужели? – искренне удивился Пашка. – А я-то голову ломаю, почему это мне так противно быть серьезным!

– Да ладно тебе! Ты в любом виде хорошенький, – сказала Настя.

– Ну, и что там Джоконда? – Ваня попытался отвлечь внимание присутствующих от Пашки.

– Существует кошачья гипотеза, объясняющая тайну ее загадочной улыбки, – ответила Лора. – Леонардо да Винчи в процессе работы над феноменом огненных глаз, пригласил одну даму, хозяйку живописного кота, поучаствовать в эксперименте. В глазах кота, сидящего на коленях дамы, по замыслу художника, должен был отразиться огонь свечи.

– Я ужас как н-не люблю эксперименты, – по-кошачьи промурлыкал Пашка.

– Коту флорентийки Моны Лизы они тоже были не по душе, – улыбнулась Лора. – Растянувшись на руках хозяйки, он закрыл глаза и сладко заснул. Когда же Леонардо зажег свечу и попросил свою модель разбудить кота щипком, пушистый любимец вскочил, перевернул мольберт, вылетел в окно и бесследно исчез.

– На его месте я сделал бы то же самое, – обиженно произнес Пашка и потерся щекой о Настино плечо.

– Зато улыбка флорентийки, тоскующей о своей пропаже, прославила Да Винчи на все века, – подытожила Настя и оттолкнула плечом голову чересчур осмелевшего ухажера.

– Знаете, – продолжил Ваня, – я читал, что эта картина способна доводить впечатлительных людей до обморочных состояний. Первым таким человеком из публики стал писатель Стендаль. И великий Леонардо, кстати, почему-то не захотел расстаться с заказной работой и оставшиеся шесть лет жизни часами смотрел на свою «Джоконду», дрожащей рукой внося поправки.

– Почему дрожащей? – удивилась Лора.

– Потому что все эти шесть лет его преследовала меланхолия, слабость и изнеможение…

– Картина вампир? – Лора широко открыла глаза.

– О, Ваня, ты наступил на нашу больную мозоль! – с тяжелым вздохом сказала Настя.

– Не понял?

– Вампиры и всякого рода мистика – любимая тема нашего Лорика!

– А что в этом плохого? – В голосе Лоры появились нотки раздражения.

– Ну, это сейчас очень модно, – задумчиво произнес Ваня, – хоть и не полезно.

– Вот, вот, объясни ей, – оживилась Настя.

– От такого типа продукции, – Ваня сделал небольшую паузу, – я бы не применил в данном случае слово «искусство» и «литература», случаются страхи и тревожные расстройства. Мне об этом, кстати, один психотерапевт рассказывал. Он сказал: «Современное общество серьезно больно. Психически нездоровые люди создают произведения, калечащие психику миллионов людей, и, в первую очередь, молодых».

– Ты считаешь меня больной? – Заданный вопрос прозвучал довольно дерзко.